Алессандро Барикко - Избранные произведения в одном томе

Тут голос его неожиданно сорвался. Словно кто-то включил звук в приемнике, а затем внезапно решил выключить. Он произнес:

— Извините,

но так, что извинения не слышалось. Шатци поняла, что было сказано:

— Извините,

но оно значило: довольно об этом.

Между тем стемнело. Шатци спросила себя, что еще должно случиться. И попыталась вспомнить, надо ли что-нибудь сказать. А может, сделать. Было как-то не по себе с этим человеком, неподвижно сидевшим на диване и время от времени с трудом глотавшим слюну. Пришла идея: спросить его о том, почему он генерал, но не настоящий. В общем, выведать всю историю. Потом Шатци решила, что идея никуда не годится. Еще она вспомнила, что вела себя не слишком уверенно, когда отвечала насчет денег. В любом случае надо выслать Гульду денег. Она размышляла, с какой стороны взяться за дело, когда отец Гульда спросил:

— Как там сейчас Гульд?

Голос его звучал по-новому, как будто кто-то его выстирал и отгладил. Как будто его вернули из химчистки.

— Как там сейчас Гульд?

— Вырос.

— Нет, кроме этого.

— Думаю, сильно вырос.

— Смеется?

— Конечно, а что?

— Не знаю. Тогда он смеялся мало.

— Иногда мы с ним просто помирали от хохота. Если это вам интересно.

— Отлично.

— Лопались со смеху.

— Отлично.

— Руки у него точь-в-точь как у вас.

— Да?

— Да, один к одному.

— Забавно.

— Но он же ваш сын.

— Разумеется, но я хочу сказать, это забавно, что есть ребенок с такими же руками, как у тебя. Выглядит странно. А вам бы понравилось?

— Да.

— С вами будет то же самое. Когда заведете детей.

— Ну да.

— Нужно производить на свет детей, а не вестерны.

— Что-что?

— Или хотя бы то и другое.

— Пожалуй, это мысль.

— А как же.

— Ну да.

— А друзья?

— Мои?

— Нет… Я имел в виду Гульда.

— Гульд? Ну…

— Ему нужен друг.

— Ну… есть Дизель и Пумеранг.

— Я говорю о настоящих друзьях.

— Они желают ему только добра.

— Да, но это не настоящие.

— А есть разница?

— Конечно, есть.

— Мне они очень симпатичны.

— Рут говорила так же.

— Вы их видели?

— Да, но они не существовали. Он выдумал их.

— Хорошо, но…

— Это ненормально, правда?

— Немного странно, но тут нет ничего плохого. От них только польза.

— Вас это не пугает?

— Меня? Нет.

— Вас не пугает, что мальчик проводит все время с двумя несуществующими друзьями?

— Нет, а почему должно пугать?

— Меня — да. Это одна из затей Гульда, которые пугали меня. Дизель и Пумеранг. Я боялся.

— Шутите? Да они мухи не обидят, от них умрешь со смеху. Поверьте, мне часто не хватало всех троих, Гульд — особая статья, конечно, но мне нравилось, когда те двое тоже были рядом.

— Вы хотите сказать, что верзила и немой тоже исчезли?

— Да, отправились вместе с ним.

Отец Гульда принялся тихо смеяться, потряхивая головой:

— Уму непостижимо, -

и еще раз:

— Уму непостижимо.

— Не беспокойтесь, генерал. Гульд как-нибудь выкрутится.

— Надеюсь.

— Надо лишь верить в него.

— Само собой.

— Но он выкрутится. Силен мальчишка. Не сразу замечаешь, но он силен.

— Серьезно?

— Да.

— В нем уйма способностей, уйма таланта, но все это он может выбросить на ветер.

— Он счастлив, он просто делает что хочет. Не дурак же он, в конце концов.

— Ему всегда нравилось учиться, в Коверни он даже получал бы за это деньги. Незачем было убегать. Вам не кажется странным, что он пропал именно сейчас?

— Не знаю.

— Как можно было ни о чем не спросить его по телефону?

— Я спрашивала. Но немного.

— Что-то же он вам сказал.

— Насчет денег.

— И все?

— Не знаю, он тоже не мог говорить долго.

— Он звонил из придорожной кабинки?

— Еще он сказал, что ударил ногой по мячу, что-то в этом роде.

— Невероятно.

— Но я плохо поняла.

— Плохо?

— Да.

Отец Гульда снова принялся беззвучно смеяться, потряхивая головой. Но уже не приговаривал:

— Уму непостижимо, -

на этот раз прозвучало другое:

— Вы поможете мне найти его?

— Вы не найдете его, генерал.

— Не найду?

— Нет.

— Почему вы так уверены?

— Сначала не была, а теперь уверена.

— Правда?

— Да, теперь я увидела вас и уверена.

— …

— Вы не найдете его.

Отец Гульда встал, покружил по комнате. Подошел к телевизору. Корпус из дерева, но кто его знает, возможно, пластик, отлично замаскированный под дерево.

— Вы купили его?

— Нет, Пумеранг украл у одного японца.

— А-а.

Отец Гульда взял в руки пульт, включил телевизор. Ничего не произошло. Понажимал на кнопки, но ничего не происходило.

— Скажите мне. Только честно.

— Что?

— Вам не было страшновато — жить бок о бок с таким мальчиком, как Гульд?

— Однажды.

— Однажды — это когда?

— Однажды, когда речь зашла о его матери. Он сказал, что его мать — сумасшедшая, и я услышала всю историю. Страшно было не то, что он говорил, а то, как он говорил. Голосом старика. Словно бы он знал все наперед, знал, чем все кончится. Голос старика.

— …

— Нужно было, чтобы кто-то помог ему стать ребенком.

— …

— Он не верил, что в реальной жизни можно быть ребенком, которого не унизят, не раздавят, и все такое.

— …

— Он считал, что быть гением — это удача, что это средство сохранить свою жизнь.

— …

— Средство не выглядеть ребенком.

— …

— По-моему, он мечтал быть ребенком.

— …

— По-моему, он мечтал в то время быть ребенком. По-моему, сейчас он взрослый и наконец может стать ребенком. Навсегда.

Так они скоротали вечер, то в разговорах о войне и вестернах, то просто сидя у дивана и слушая музыку, доносившуюся из невыключенного радио. В конце концов отец Гульда признался, что с удовольствием провел бы ночь здесь, если только не помешает. Можете, ответила Шатци, делать все что угодно, будьте как дома, вы совсем не мешаете, я буду только рада. Можете постелить себе в комнате Гульда, — но генерал сделал неопределенный жест, нет, возразил он, лучше я заночую на диване, не беспокойтесь, я отлично устроюсь на диване.

— Там не слишком-то удобно.

— Отлично устроюсь, уж вы мне поверьте.

Итак, он уснул на диване. На том, синем. Шатци уснула в своей комнате. Сперва она довольно долго сидела на кровати, при свете. Потом и вправду уснула.

Утром они договорились о деньгах. Потом отец Гульда спросил, что Шатци намерена делать. Это значило — остаться здесь или что-то другое.

— Не знаю, думаю, что еще немного побуду здесь.

— Так мне будет спокойнее.

— Да.

— Если вдруг Гульд вздумает вернуться, так лучше, он найдет кого-то дома.

— Да.

— Можете звонить мне когда угодно.

— Да.

— Я вам позвоню.

— Да.

— А если вы что-нибудь придумаете, сразу мне сообщите, ладно?