Джеймс Блиш - Избранные произведения в одном томе

— Но где вы брали энергию?

— От собственной стронциевой батареи. Все было надежно экранировано, и полицейские не смогли засечь посторонние поля. Когда батарея начала садиться, мы тайно подключились к основной энергетической линии Порта. Вначале брали понемногу, но когда осмелели, забирали все больше и больше. — Он пожал плечами. — Но они все равно бы нас обнаружили — раньше или позже. Так в конце концов и случилось.

Рулман молчал, и Свени догадался, что его собеседник производит в уме несложный подсчет: сравнивает возраст Свени с 25-летним периодом полураспада стронция и с хронологией адаптантов Ганимеда. Цифры, конечно, отлично совпадали. Легенда, которой его снабдили, учитывала мельчайшие детали, вроде этой.

— И все-таки это поразительно, — сказал Рулман. — При всем моем уважении к вашим словам, мистер Свени, в это трудно поверить. Чтобы Ширли Леверо смогла пережить такие испытания — и совершенно одна, не считая ребенка, к которому она даже не могла прикоснуться рукой. С манипулятором обращаться труднее, чем с атомным реактором. Я помню ее — бледная, всегда немного унылая женщина. Роберт был связан с проектом, и она постоянно попадалась мне на глаза… — он нахмурился, вспоминая. — Она всегда повторяла: «Это дело Роберта». И иначе к проекту не относилась. Он ее не касался.

— Ее ДЕЛОМ был я, — спокойно произнес Свени. Полицейские Порта учили его изображать в голосе горечь и тоску, когда он говорил о матери, но так и не сумели добиться нужной интонации. Но он обнаружил, что если пробарабанить слоги почти подряд, проглатывая окончания, это произведет нужный эффект.

— Вы ее недооцениваете, доктор Рулман. Возможно, она сильно изменилась после гибели папы. Решимости у нее было на десятерых. И она за это в конце получила. Полиция Порта заплатила ей единственной монетой, которой могла платить.

— Мне очень жаль, извините, — мягко сказал Рулман. — Но вам, по крайней мере, удалось спастись. Я уверен, что большего она для вас не могла желать. А откуда взялся корабль, о котором вы упомянули?

— Он всегда у нас был. Как я понял, это папин корабль. Папа спрятал его в природной трубообразной каверне рядом с нашим куполом. Когда полиция ворвалась в мониторную, я выбрался через боковой люк на куполе, пока мама их… задерживала. Я ничего не мог сделать…

— Конечно, конечно, — согласился Рулман. — Вы бы и секунды не выжили в том воздухе. Вы поступили совершенно правильно. Продолжайте.

— В общем, я поднялся на корабль. У меня не было времени спасти кого-то, кроме себя. Они все время меня преследовали, но не стреляли. Кажется, один из их кораблей до сих пор обращается вокруг Ганимеда.

— Мы прочешем небо и все выясним. Но с кораблем все равно ничего не сможем поделать, разве что держать под наблюдением. Очевидно, вы выпрыгнули с парашютом?

— Да. Другой возможности не было. Они меня пытались перехватить во что бы то ни стало. Сейчас они, без сомнения, нашли мой корабль, да и координаты колонии им уже известны.

— О, они им известны с самого начала, с момента основания нашей колонии, — сказал Рулман. — Вы смелы, мистер Свени, и вам сопутствует удача. С вашим появлением вернулось то тревожное чувство, которого я не знал уже много лет, с момента нашего побега. Остается еще одна проблема.

— Какая? Если я могу вам помочь…

— Надо сделать один анализ, — сказал Рулман. — Ваш рассказ кажется весьма правдоподобным, во всяком случае, все факты сходятся. Вы существуете, но мы должны кое в чем убедиться.

— Конечно, — согласился Свени. — Начнем сразу.

Рулман взмахнул рукой и вывел его из кабинета через низкую каменную дверку. Они вышли в коридор, так похожий на переходы подземных поселений на Луне, что Свени даже не старался запомнить дорогу. Естественная гравитация и свежий воздух успокаивали. Не беспокоил Свени и предстоящий анализ. Или эксперты управления Центра достаточно правильно «склеили» его, Свени, или… или у него уже не будет шанса стать настоящим человеком.

Кивком Рулман направил Свени в проем новой двери. Они оказались в прямоугольной комнате с низким потолком, десятком лабораторных столов и множеством разнообразных стеклянных предметов. Как и во всех помещениях на Луне, работали кондиционеры. Кто-то вышел из-за дистиллятора, в котором бурлила какая-то жидкость. Свени увидел, что это невысокая девушка с блестящими волосами, белыми ладонями и аккуратными маленькими ногами. На ней были белая рабочая куртка и сливового цвета юбка.

— Здравствуйте, доктор Рулман, — обратилась она к ученому. — Могу я чем-то помочь?

— Можешь, если оставишь ненадолго без присмотра дистиллятор, Майк. У нас новичок. Мне нужен тест на идентификацию. Справишься?

— Думаю, смогу. Надо только приготовить сыворотку. — Она подошла к другому столу, достала ампулы и принялась их встряхивать, рассматривая на просвет в лучах настольной лампы.

Свени наблюдал за ней. Он и раньше видел женщин-техников, но все они были так… далеки, и никто из них не держался с такой свободной грацией. У него немного закружилась голова, и он понадеялся, что его некоторое время ни о чем не будут спрашивать. Ладони вспотели, и так пульсировала кровь, что он испугался, как бы не заплакать.

Он неожиданно почувствовал себя мужчиной, и ему это совсем не понравилось.

Но его осторожность куда-то пропала. Он вспомнил, что девушка при его появлении совсем не удивилась, как и те адаптанты, что привели его в колонию. Почему? Доктор Рулман, наверняка, не был единственным, знавшим всех членов колонии в лицо, но он-то удивился при виде нового человека. К сегодняшнему дню поселенцы Ганимеда должны были изучить лица друг друга до мельчайшей морщинки, помнить наизусть жесты, манеры поведения, все достоинства и недостатки товарищей.

Девушка взяла Свени за руку, и на миг цепочка его мыслей прервалась. Что-то больно укололо его в кончик среднего пальца, и Майк стала отбирать капли крови Свени, перенося в лужицы голубоватой жидкости, расположенные на стеклянной пластинке. Такие стекла Свени уже доводилось видеть — предметные стекла микроскопов.

Его мысли неохотно вернулись к главному вопросу. Почему местная молодежь не удивилась его появлению? Может, все дело в возрасте? Колонисты-основатели должны знать любого товарища в лицо, но колонисты второго поколения могут вовсе не удивиться, увидев незнакомое лицо.

Второе поколение?.. Значит, колонисты могли иметь детей! Об этом Свени и понятия не имел: на Луне о детях не упоминали. Конечно, лично для Свени это ничего не меняло. Ни в малейшей степени.

— Вы дрожите! — обеспокоено сказала девушка. — Я старалась уколоть не очень больно. Может, вы лучше присядете?

— Садитесь, садитесь! — тут же воскликнул Рулман. — Вам и так пришлось перенести большое напряжение. Ручаюсь, все пройдет через минуту.