Эрнест Клайн - Армада

Потратив не один час на изучение маневров собрукаев, я постепенно начал распознавать в этом хаосе определенные последовательности. Иногда они летели, словно стая птиц, которая кружит перед посадкой. В других случаях делали резкие повороты, словно косяк хищных рыб. Но модель в их поведении была всегда, и способность ее разглядеть позволяла мне предсказывать реакцию врага, а это, в свою очередь, облегчало прицеливание – если я слушал правильную музыку. Музыка была ключевым фактором. Старые рок-песни на кассетах отца подходили идеально, потому что у них был ровный, интенсивный ритм, который служил мне боевым метрономом.

Я включил обратные ускорители, разворачивая корабль на 180 градусов, и открыл огонь короткими очередями из «солнечных пушек» по «глефам», которые сели на хвост «Ледоколу».

Когда я попал в первую цель, она взорвалась, превратившись в шар огненной плазмы. На дисплее появилось сообщение о том, что я стал первым, кто уничтожил противника в этом бою.

– Один есть, осталось еще пара миллионов, – объявил я по системе связи. В крови уже кипел адреналин. Уничтожение инопланетян в видеоиграх всегда было для меня способом выместить на чем-то свой подростковый гнев, однако сегодня при каждом нажатии на гашетку казалось, что меня переполняет ярость.

– Парни, у меня на хвосте две «глефы», – сказал Дил. – Поможете?

– Сам себе помогай! – раздался голос Круза. – Нас тут во все дыры имеют!

– Только не меня, – отозвался я. – Лично я поймал волну.

Я посмотрел на экран: ни Квоте, ни Дилио видно не было, потому что в данный момент нас разделял «Ледокол». Я врубил боковые ускорители и сделал серию «бочек», чтобы ускользнуть от зарядов плазмы, летевших в меня со всех сторон. Кроме того, я слегка работал акселератором, чтобы менять скорость и угол атаки корабля, одновременно выбирая для лазера новую цель – три «глефы», которые сели мне на хвост.

Прицелившись в их лидера, я нажал на гашетку. Лазер работал всего долю секунды, и луч не был виден невооруженным глазом, однако его траектория высветилась на тактическом дисплее. Он прожег корпус ближайшей «глефы», а затем добрался до двух остальных, которые шли в линию с первой. Три быстрых взрыва – бум-бум-бум! – и все они были уничтожены.

Я выключил лазер, который уже начал перегреваться, и выбрал плазменные орудия. При этом мой дисплей автоматически показал не растекающийся огненный шар у меня за кормой, а то, что творится перед кораблем. Затем я включил ускорители на максимум. Но когда я прошел под «Ледоколом» и приготовился обойти его с противоположной стороны, прямо у меня на хвосте появились еще две «глефы». Я попал под мощный обстрел: мои щиты были выбиты наполовину, и это еще больше усилило нагрузку на аккумуляторы, уровень заряда в которых и так приближался к опасной отметке.

По данным на тактическом дисплее, лазер «Ледокола» не проработал еще и минуты, а собрукаи уже уничтожили почти половину наших перехватчиков. Из ангара «Дулитла» продолжали прибывать подкрепления, однако этими беспилотниками управляли игроки, которых один раз уже убили, – и большую часть из них уничтожат снова через несколько секунд после того, как они вступят в бой.

Круз был прав: мы не сможем сдерживать врага столько, сколько нужно.

– Да пошло оно все, – сказал я. – Попробую отвлечь их внимание.

– Ты куда? – спросил Круз. – Защищай «Ледокол», кретин!

– Извини, Круз! – ответил я, сдвигая акселератор вперед. – Никогда не угадаешь, кто к нам только что прибыл. Ли-и-и-и-ро-о-о-ой…

– Ох, Лайтман, даже не думай!

– …Дженкинс!

Я оставил «Ледокол» позади и пошел в атаку на ближайший «дредноут». Прибавив скорость, я повернул прямо перед ним, стреляя по турелям, установленным по его «экватору». Две из них мне удалось уничтожить.

– Зак! – завопил Круз. – Вот так каждый раз! Каждый раз, блин!

Я ухмыльнулся и включил ускорители, заставив истребитель мгновенно уйти в пике. Я собирался пройти под сферой и обстрелять ее щит. На этот маневр я потратил почти треть оставшейся энергии, потому что перехватчику пришлось на мгновение включить блокировку инерции. Однако это позволило мне стряхнуть с хвоста несколько кораблей собрукаев, – у большинства из них не хватало энергии на такой трюк. Им пришлось идти за мной по дуге, а затем снова в меня целиться – а я был уже далеко.

Из ближайшего «дредноута» полетел еще один рой «глеф», и все они помчались по прямой к «Ледоколу», одновременно стреляя. Я порвал их в клочья одной длинной очередью из солнечных пушек, доведя число сбитых собрукаев до девяти. Неплохо, но хуже моих обычных показателей. Сегодня я не очень хорошо целился.

– Фрак! – крикнул Дил. – Мои горамные щиты накрылись, энергия на нуле!

– Чувак, нельзя смешивать ругательства из разных вселенных, – заметил Круз.

– Это кто сказал? – парировал Дил. – А если бы события «Звездного крейсера Галактика» и «Светлячка» происходили бы в одной вселенной? Ты об этом не думал?

У меня за спиной раздалась оглушительная серия взрывов, и, обернувшись, я успел увидеть, как вражеские плазменные орудия превращают «Дулитл» в огромный огненный шар.

– Что я говорил? – пробурчал Круз. – Авианосец накрылся, а с ним и наши резервы.

– Да, а чертов «Ледокол» еще не пробурил эту дурацкую лунку во льду, – добавил Дил. – Игра окончена. Окончена, блин.

– Пока нет, – пробурчал я.

Стиснув зубы, я развернул свой перехватчик и пришел на помощь защитникам «Ледокола». Я прицелился в группу «глеф», которые били по его передним ускорителям, но не мог зафикисироваться ни на одной из целей, потому что приходилось постоянно уклоняться от огня противников и пушек, установленных на бронированной шкуре «Ледокола».

Щиты выдержали еще два прямых попадания, и их заряд упал до пятнадцати процентов. Еще одно попадание, и они откажут, а за ними – и мое оружие. Это плохо.

Я сместил джойстик вперед и ушел в резкое пике, уклоняясь от пульсирующего луча лазера «Ледокола». Компьютер предупредил меня о том, что энергия на нуле, но я, не обращая на это внимания, прибавил скорости и сделал «бочку», не переставая стрелять из солнечных пушек.

– Блин! – выругался Дил. – Парни, меня сбили. Я вне игры.

Я бросил взгляд на дисплей и увидел, как с него исчезает символ его перехватчика.

– Я тоже, – добавил Круз секундой позже и разразился потоком отборных ругательств, а затем отключился.

Гибель моих друзей в виртуальном мире отвлекла меня, и мой беспилотник снова попал под обстрел и потерял щиты и оружие. Я немедленно включил систему самоуничтожения, хотя и понимал, что не продержусь необходимые семь секунд.

Все находившиеся рядом со мной «глефы» перенесли огонь на меня, надеясь уничтожить мой реактор до того, как закончится обратный отсчет. При этом, как я и надеялся, им пришлось прекратить обстрел «Ледокола».