Эрнест Клайн - Армада

Не успел я сказать еще слово, как он завершил звонок.

Я опустил телефон и посмотрел на своих друзей.

– Так, – сказал Дил. – Это огромный фейл. И что теперь?

Я улыбнулся и показал им свой квантком. Там были все имена, которые я только что «снял» с телефона Финна Арбогаста. Я пролистал список и выбрал строчку «Члены совета по перемирию – групповой звонок».

– Он уже сделал для меня все, что мог, – сказал я.

– Ты взломал его телефон? – спросил Дил. – Но как? Ты же приложениями едва умеешь пользоваться!

– Меня научила суперсексуальная девочка-пилот, с которой я познакомился в «Хрустальном дворце». К твоему сведению, она меня поцеловала.

– Правда? – Круз рассмеялся. – Она из Канады? Может, из окрестностей Ниагарского водопада?

– Я хочу знать, трахались ли они в невесомости, – сказал Дил. – Выкладывай, Лайтман.

Я пропустил мимо ушей их вопросы и набрал номер отца. Мне никто не ответил. Продолжая звонить, я взял со стола мобильник Дила и набрал номер мамы – и обнаружил, что он уже вбит в список контактов как «Памела Лайтман».

– Почему в твоем телефоне номер моей мамы?

– Да у меня с двенадцати лет ее номер! А номер моей мамы – у тебя. Так что остынь уже, псих.

Я кивнул.

– Извини. Извини, чувак.

Я прижал его телефон к другому уху. Телефон матери звонил и звонил, и квантком отца – тоже. Прошла минута, но ни один из них не ответил на звонок. Может, отцу стало хуже, и мама решила все-таки отвезти его в больницу?

Одному Крому известно, сколько гудков я прождал, но наконец сдался. Затем я снова открыл номер Совета по перемирию и попытался собраться с мыслями.

Мне страшно хотелось связаться с отцом, прежде чем звонить членам Совета – они, наверное, знаменитые ученые и командиры ОАЗ. Может, они не захотят слушать какого-то восемнадцатилетнего паренька. Но отец, возможно, сейчас без сознания, а время на исходе. Был ли у меня выбор?

Призвав на помощь всю свою смелость, я нажал кнопку набора и стал смотреть, как устройство набирает пять разных номеров. Мой квантком переключился в режим группового звонка, и на экране появилось пять окон, в каждом из них – отдельный человек. Все пятеро находились в разных уголках планеты.

Это были четверо мужчин и одна женщина, и все они показались мне знакомыми, однако только двух я знал по имени – тех, кто появился на экране позже: доктор Нил де Грасси-Тайсон и доктор Стивен Хокинг, сгорбившийся в моторизованном кресле. Я услышал, как ахнули Крус и Дил, да и у меня самого челюсть рухнула на пол, словно подвесной мост замка.

На мониторе за спиной у доктора Хокинга я увидел знакомый интерфейс управления БТГПБ. Похоже, что сейчас доктор Хокинг помогал защищать Кембридж.

– Кто вы? И откуда у вас этот номер? – спросил он. По иронии судьбы, его знаменитый компьютерный голос напомнил мне переводчика Чена.

Я открыл рот, чтобы ответить, но сказать ничего не смог. Я только что вспомнил имена трех других ученых – оказалось, что я видел бесчисленное множество интервью с ними. Джентльмен-азиат был доктор Митио Каку, а двое других – знаменитые исследователи SETI – доктор Сет Шостак и доктор Джилл Тартер. Тартер я узнал потому, что раньше она работала вместе с Карлом Саганом и послужила прообразом для героини Джоди Фостер в фильме «Контакт».

Я позвонил пяти самым знаменитым ученым в мире, и они ждали, чтобы я что-нибудь сказал.

– Доктор Хокинг задал вам вопрос. – Доктор Тайсон слегка закатил глаза. – Сейчас не самое подходящее время для того, чтобы отрывать нас от дел.

Я затряс головой и наконец заставил себя заговорить.

– Конечно, сэр. Извините. Меня зовут Зак Лайтман. Я находился на лунной базе «Альфа» вместе с отцом, генералом Ксавье Лайтманом, пока на нее не напали. И от того, что я вам скажу, зависит судьба всей нашей цивилизации.

Они смотрели на меня и ждали.

Я рассказал им – так быстро и четко, как мог, все, что мне сообщил отец, а также то, что я заметил в ходе боя с «Разрушителем».

К моему невероятному удивлению, никто из них не дал отбой. Поэтому я продолжал говорить, пока не рассказал все, и, возможно, несколько раз. Кроме того, с помощью кванткома я передал все данные, которые отец получил от Арбогаста, в том числе записи, сделанные «Посланцем», а также сообщения, полученные от европов. Уже через несколько секунд все пятеро стали их изучать.

– То, что вы нам сообщили, меня крайне тревожит, – ответил доктор Тайсон. – Но, к сожалению, я не удивлен. С момента своего создания нашему Совету пришлось бороться с бюрократией Оборонительного Альянса Земли – особенно в тех вопросах, которые касались засекреченных данных о европах. Нам так и не удалось получить неограниченный доступ.

– Лейтенант, вы не могли бы немного подождать на линии? – спросила доктор Тартер. – Нам нужно обсудить предоставленные вами сведения.

– Да, конечно, – ответил я, взглянув на часы. До второй атаки оставалось несколько минут. – Можете не торопиться – не конец света.

Вряд ли мою едкую реплику кто-то услышал – меня перевели в режим ожидания до того, как я ее закончил. Картинки в окнах застыли и стали серыми. Я заметил, что они связаны крошечными стрелками, – это означало, что они продолжают говорить друг с другом. В этот момент Круз, увидев на моем экране полдюжины окон с лицами, совсем как в начале каждой серии «Семьи Брэди», решил спеть пародию на песню из сериала: «Такая вот история о вторжении пришельцев, долбоебов из Европы, которые»…

На этих словах Дил прервал его, захлопнув крышку ноутбука, и виновато поморщился.

– Все нормально, – сказал я. – Совет попросил меня подождать.

Дил вздохнул и снова открыл ноутбук. Круз продолжал горланить.

– У них у всех щупальца, как и у матери! А у младшей – кудряшки!

Дил рассмеялся. Круз рассмеялся. Я рассмеялся.

Черный юмор.

Мы сидели и ждали, и вдруг мой квантком зазвонил – так внезапно, что я чуть не уронил его от неожиданности. Судя по информации на экране, кроме группового звонка был еще один – от моего отца.

Я нажал на кнопку «Ответить», и в очередном окне появилось лицо отца.

Он улыбался – еще более радостно, чем в ту минуту, когда мы с ним встретились. Казалось, сейчас ему на плечо перепорхнет дрозд из мультфильма, а сам он затянет песню. Я посмотрел на рану у него на лбу, которую мать перевязала, и подумал о том, не вызвано ли его необычно хорошее настроение травмой головы. Через несколько секунд ему, наконец, удалось подавить улыбку, однако еще секунду спустя его рот вновь расплылся в глупой ухмылке. Отец пожал плечами, словно говоря: «Я не в силах скрыть своих чувств».

Я внезапно заметил, что за спиной у него обои маминой спальни, и все понял – и тут же пожалел о том, что не могу вырвать из мозга полученные знания. Не удивительно, что мои родители не отвечали на звонки: они трахались, словно тинейджеры.