Владимир Поселягин - Танкист 3. Прорыватель.

По поводу ушедших вперёд двух батальонов, то атаковать без прикрытия они не стали, их вскоре догнали «БТ», но всё равно те находились в ожидании, и пока на окопы немцев падали тяжёлые «чемоданы», а с батальонами был корректировщик, подтянулись тяжи, они и атаковали, а перед ними был огненный вал из гаубичных снарядов и миномётных. Пока такое не применяется, но когда я объяснил артиллеристам что хочу, те решили попробовать. Тяжелее своих танкистов было уговорить идти поближе к стене разрывов. Однако пошли, злость сил придала, и ворвались на позиции немцев, артиллерия уже смолкла к тому моменту. «КВ», в сопровождении «Т-26» повернули влево, выстроившись в клин, расширяли прорыв, давя всё что попадалось на глаза, лёгкие шли следом и добивали оставшееся, и прикрывали тяжи. А средние, с «БТ» повернули направо. «Тридцатьчетвёрки» с лёгкими танками расширяли прорыв куда быстрее. Конечно можно лёгкие пустить вперёд, чтобы перехватывали отходящих немцев, но это означает неминуемо потерять их, не уж, пусть прячутся за телами более лучше бронированных собратьев и работают за пехоту в прикрытии. Неплохо получалось, Зотов это подтвердил, уже пару раз не дали забросить ему на надмоторное отделение подрывные заряды, срезая смельчаков. А навстречу уже бежали наши из прорыва. Они не успели, мы деблокировали их раньше, чем они атаковали. Вот и соединились. Опустив бинокль, я довольно улыбнулся, там наши обнимались, со слезами на глазах.

У меня же, пока это приходило, я в бинокль всё это воссоединение наблюдал, продолжая командовать батальоном, приключилась история. Услышав шум, я тут же схватил винтовку что рядом стояла, и направил её на кустарник, досадуя на себя. Всех в бой отправил, а со мной тут только экипаж броневика что внутри сидит ничего не видит. Хотя бы пару бойцов оставил, чтобы охраняли. В этом случае ко мне не смогли бы подкрасться вот так внезапно. Видимо те десантные батальоны всё же перебросили, и вот те выходят на захват.

— Стой! Стрелять буду! — на всякий случай выкрикнул я, и дважды выстрелил, старясь чтобы пули над головами прошли.

Башня броневика начала поворачиваться, наводя пушку на кустарник, когда оттуда закричали:

— Не стреляйте, тут дети!

Голос был явно женский. Удивлённо поморгав, я приказал:

— Выходите.

Вышли две девушки и двое детей, одному парнишке лет десять, что исподлобья смотрел на нас, и девочка лет трёх что уже ревела во всю. Испугали её выстрелы. Да и остальных тоже. Подняв ствол и повесив винтовку на плечо, я сказал им, рукой успокаивающе махнув своему экипажу:

— Минутку… — и переключившись на свой батальон, я в сети был, когда орал, сразу запросы от командиров последовали, вот и успокоил. — Всё нормально, ко мне на НП гражданские с детьми вышли. Продолжать выполнять боевую задачу. Расширить кольцо прорыва. Майор Зотов!

— Я, товарищ младший лейтенант.

— Принимайте батальон, командуете дальше сами. Свою боевую задачу на данный момент вы знаете. Немцы отходят, перегруппируйте силы, обеспечьте машинам подвоз боеприпасов и горючего, заправьте, и гоняйте немцам по местным дорогам, устраивает засады на тех местах где они могут отходить. Разбейте батальон на десять мангрупп. Ну и самое главное, не забудьте про операцию «Однояйцевый Гитлер». Это всё, действуйте.

— Есть.

Отключившись, я посмотрел на гостей и спросил:

— Ну и кто вы такие? Только не говорите, что в такой лёгкой одежде за грибами вышли. И что делаете на моём НП?

— НП это что? — спросила одна из девушек, та что моложе.

— Наблюдательный пункт. Девушки, тут боевые действия идут! Понимать надо! Куда вы полезли?!

— Свой, — всхлипнула одна из них и подбежав крепко обняла. А у меня как-то сразу всё сложилось.

Остальные тоже обниматься полезли, а я немного постояв, спросил:

— Есть хотите? Хотя чего я спрашиваю, конечно хотите, — и повернувшись к выглядывающему командиру броневика, я там за стрелка-радиста был, и приказал ему. — Савельев, доставай НЗ. И воду не забудь, налей куда.

Услышав о еде, беженцы сразу оживились, правда у нас одни сухари были, полпакета, но макая в воду и размягчая их, ели так, как будто это царские блюда на приёме. То есть, с удовольствием, ну и с жадностью. Как же без этого.

— Товарищ младший лейтенант, тут у нас трофейная шинелька завалялась, а девчата в одних платьях. Вон дрожат все.

— Кстати да, — сказал я и забрав шинель протянул одной. — Накиньте, погреетесь пока вместе. Возвращать не нужно, это вам.

— А почему вас младшим лейтенантом зовут, если вы майором командуете? — спросила одна, что на вид лет двадцати пяти, другой и восемнадцати нет. — У меня муж капитан, я разницу в званиях знаю.

— Потому что я временно командовал подразделением, и сейчас его принял майор, его новый командир. Ситуация так сложилась. А теперь давайте рассказывайте кто такие и как тут оказались.

Рассказ долго не продлился, та была супругой капитана-сапёра, с маленьким ребёнком на руках, её дочка была, уходила от войны. Хлебнуть прошлось. Добралась до дома родителей, но и туда немцы прикатили, мать погибла, нелепый случай, её задавил водитель немецкого грузовика. Опасаясь выдачи, на соседней улице уже такое произошло, та забрала брата и сестру, и направилась в путь. До своих. Две недели шли и вот они вышли на мой НП. Вещи почти все расстреляли, но документы сохранили, и это хорошо. А завершила та такими словами:

— Думали не дойдём, а тут стрельба, пушки палят, столбы дыма, и бои идут. А вокруг танки, наши бойцы. Мы прятались, потом смотрим отдельно танк стоит и пошли к нему. Наконец вышли к нашим.

— Это броневик, а не танк, — поправил я её. — К своим вы вышли, но мы и сами можно сказать окружении находимся. Тут как солёный пирог, слой немцы, слой наших, и снова слой немцев и так как в солянке, всё перемешано. Но не волнуйтесь, я вас в штаб дивизии отправлю. Там разберутся. Хм, наверное.

Татьяна, как звали жену командира, сразу взгрустнула. Между прочим, когда остальные на еду жадно накинулись, она нет, а только смотрела, чтобы им всё досталось. А когда те поели, оставив ей два сухаря, она один убрал в сумочку, а второй поела. Железная женщина. Я же, потерев подбородок, кстати, побриться надо, спорил:

— У вас вообще родственники где есть? Угол найти сможете? — но та лишь отрицательно покачала головой, тогда я подумав, сказал. — У меня дом в Москве есть, достаточно большой, там уже живут две семьи комсостава, у них мужья погибли в начале войны. Думаю, тесно будит, но не в обиде. У меня там прелестная банька, и самовар есть, обаятельно посетите, вам понравится. Я вам тут на листке адрес напишу, а на другой стороне записку для моих постояльцев, их Аня и Тамара зовут. Думаю, проблем не будет.