Михаил Дребезгов - Пепел умерших звёзд

Уррглаах отключил голографический проектор, выводивший на стену кают-компании новостной блок, и поинтересовался:

– Ну, господа, что вы на это скажете?

Эльринн, Александр и Зиктейр изумленно молчали. Наконец баггейн осторожно поинтересовался:

– А разве звезды гасил не Нифонт?

– В том-то все и дело, – кивнул Уррглаах. – По крайней мере, в городе нейбов был он. Неужели чародей работает на эльфов? Странно… Похоже, мы чего-то не знаем.

Зиктейр предположил, что Нифонт сразу продал находку эльфам, а взамен получил нечто иное.

– Может быть, – согласился Уррглаах. – Но что именно?..

«Тени» помолчали. Всем снова вспомнилась огненная птица, парящая над развалинами храма. Но нет, йаэрна на такое не способны. Головоломка никак не хотела складываться.

– Нифонт, кем бы он ни был, непростой противник, – задумчиво сказал Уррглаах. – И пока он опережает нас на несколько шагов. Мы не знаем, где он, не знаем точно, какими силами он располагает, не знаем источник этих сил… Пока у нас только одно преимущество.

– Какое? – немедленно поинтересовался Эльринн.

– Вряд ли он знает о нас слишком много… Но и это преимущество может исчезнуть, если он сумеет влезть в голову Семена.

На борту корабля воцарилась подавленная тишина. Впервые за все свое существование «Тени возмездия» оказались перед столь сложной задачей. Надежда оставалась на Эльринна и Уррглааха – если они смогут узнать, куда перенесся враг, задача упростится.

В этот момент подал голос прибор связи. Как оказалось, вызывал Макс.

– Как расследование? – поинтересовался он.

Его ввели в курс дела. Основатель с минуту задумчиво чесал в затылке, после чего предложил некоторое время скоротать у него – он как раз заказал для квартиры новую мебель. Мол, раз поиск всяких векторов-секторов будет идти так долго, почему бы не проводить его на более безопасной территории?

«Тени» согласились. И только Уррглаах как-то странно хмыкнул и с сомнением покачал головой…

Из дневника Нифонта Шриваставы

«Одна из первых вещей, которой учат на стезе чародейского искусства, – это умение запоминать сновидения. На первых порах этот навык кажется совершенно бессмысленным, и многие ученики ропщут, не понимая, для чего это нужно. Но со временем, когда сны остаются в памяти не менее ярко, чем повседневная жизнь, и начинаются уроки того, как диктовать им свою волю, изумление постепенно уходит, сменяясь кристально-ясным пониманием. Изучая мир сновидений, обретая возможность управлять им и твердо отличать сон от яви, мы отрабатываем важнейший из навыков чародея – умение разделять реальность и иллюзию, понимать, что истинно, а что нет. Тот, кто не умеет пользоваться сном, никогда не сумеет погрузиться , а тот, кто не способен отличить его от реальности, рискует сойти с ума, заблудившись в лабиринтах преображенного сознания…»

Марс, планета в составе республики Истинная Земля.

Купол Земной Атмосферы

Девятнадцатое ноября 2278 года по земному летосчислению

Планеты Истинной Земли – обитель истинных контрастов. Один из ярчайших тому примеров – пейзаж Марса, мрачная красноватая пустошь, порой оживляемая пыльными вихрями и продолжительными песчаными бурями.

Бурый песок несется по красной планете, не ведая препятствий… И разбивается о сверкающий купол, накрывающий чуждую рыжевато-багровым просторам суету.

Буквально в шаге от мрачных пейзажей мертвого мира кипит совсем иная жизнь, шумная и сверкающая огнями. Будучи лишь тенью великих городов столичной Земли, КЗА все равно производит неизгладимое впечатление. Он словно опиумные грезы – немыслимой высоты дома, дикие краски, архитектура, сошедшая прямиком с полотен Эшера. Устремленные в будущее архитекторы смело экспериментируют с расширением и искажением пространства, придавая своим творениям безумные неевклидовы формы. Дома надменно блестят золотыми, изумрудными, хрустальными гранями, порой едва заметно поворачиваются на несколько градусов – и одни элементы конструкции расплываются и исчезают, а из небытия возникают другие. Воздушный транспорт похож то на стаю железной саранчи, то на рой кристаллических пчел.

Именно здесь, в вечно меняющемся урбанистическом хаосе нашел пристанище центральный филиал ИЦМАЭ, и здесь же находится квартира его основателя – Максимилиана Аневича-Эндриксона.

«Тени» стояли в подъезде, ожидая, пока Макс откроет им дверь. Уррглаах стоял чуть в стороне, недоверчиво разглядывая вход в квартиру. Приглашать «посмотреть новую мебель» – мягко говоря, не в характере этого ученого. Кроме того, основатель явно что-то скрывал, и все вместе это весьма настораживало дракона. Аневич-Эндриксон не вызывал у ящера особенной симпатии, но не вызывать уважения не мог – в конце концов, этот человек открыл в науке новую эру. К тому же от того, кто придумал контур перенаправления энергии, можно ожидать чего угодно…

Словом, Уррглаах испытывал опасение, причем от полноценного страха его отделяла тончайшая черта, измеримая разве что в микронах.

Наконец послышалось: «Входите», – и дверная панель отъехала в сторону. «Тени» прошли внутрь. Уррглаах осмотрелся, припоминая семилетней давности визит сюда. Пока что изменений не было – прихожая выглядела точно так же, сменился только гардероб на вешалке. Пока что ничего настораживающего… Нет, погодите.

– Стоп, – хрипло выдохнул дракон. – Все назад!

– Почему? – непонимающе спросил кто-то. Голос звучал заторможенно, слова – нечетко.

Не ответив, Уррглаах отскочил назад… И врезался спиной в дверь, незаметно скользнувшую на место. Дракон развернулся и обрушил на преграду поток сокрушительного огня… вернее, лишь попытался это сделать. Сорвавшаяся с его длани струйка пламени бесславно пшикнула и растворилась, не долетев до двери и наградив своего создателя приступом мигрени.

И вот теперь Уррглаах ощутил, как его страх медленно перерождается в ужас. Он отвернулся от двери и мрачно уставился на то, как остальные медленно оседают на пол с осоловевшим видом. Дракон сразу почувствовал в воздухе странный запах, и потребовалась всего пара секунд, чтобы сообразить: какое-то снотворное. А пол под ногами оказался чересчур мягким – словно специально для падений. К несчастью, остальные не успели среагировать – концентрация газа оказалась чрезмерно высока. Заторможенность, оцепенение, сон. Умно. Очень умно. Отрава не подействовала на одного лишь Уррглааха – сказалась иная физиология. Но для него определенно припасли кое-что другое.

Тем временем маскировка квартиры отключалась. Голография сделала свое дело и теперь уходила со сцены. Прихожая исчезала, уступая место тускло освещенному прямому коридору, заканчивающемуся окном. Перед ним, спиной к собравшимся, стоял сам Макс, опершись руками на подоконник. Выбранная поза наглядно показывала, что основатель «Теней» ничего не опасается и уверен в собственной безнаказанности.