Михаил Дребезгов - Пепел умерших звёзд

Александр очнулся на полу. Голова гудела и казалась тяжелее обычного. Запястья и щиколотки были скованы, не позволяя толком пошевелиться. К счастью, шея осталась свободна. Синохари повертел отяжелевшей головой и установил, что коллеги лежат тут же – на полу. Руки и ноги их сковывали массивные металлические браслеты – республиканская версия наручников, соединяемых вместе сильным магнитным полем.

Но на это внимания он обратил мало – главное, что прямо над ними стоял Макс Аневич-Эндриксон.

– Освобожусь – прибью, – мрачно посулил чародей голосом, не предвещающим ничего хорошего. Зловредного изобретателя, однако, это не впечатлило.

– Извините, что связал, – улыбнулся Макс. – И за то, что было до этого.

Он вмиг посерьезнел. И продолжил:

– Семена похитили. Так быстро, что он не успел подать сигнал о помощи. И если вы не смогли одолеть меня, мою систему безопасности… не прошли простенький тест на профпригодность! Как вы в таком случае сможете одолеть Нифонта, который раз в двадцать сильнее меня? – Он театрально приложил ладонь к уху, словно ожидая услышать что-то в ответ, ничего не дождался и руку убрал. – Да, и компенсацию за моральный ущерб вы полу́чите.

Закончив монолог, Макс вытащил из кармана пульт и деактивировал наручники. Освобожденные «Тени» начали подниматься с пола, настороженно поглядывая на основателя, но атаковать его никто не пытался.

– Проверка, – ровным голосом произнес Уррглаах. – Тестирование. Настоящая мелодрама, право слово. Всегда удивлялся, что вы не стали чародеем.

– При чем тут это? – искренне удивился такому переходу Аневич-Эндриксон.

– Актерское мастерство – важный навык для теурга, – произнес дракон, опираясь на стенку. Присмотревшись, можно было увидеть, что его колени слегка дрожали – неполная магическая блокировка никуда не делась, и ящер чувствовал себя скверно. – Умение войти в образ – один из первых шагов к погружению . С вашим талантом впору было бы мирозданием жонглировать.

Ученый смешался, не зная, как на это реагировать.

– Впрочем, вы и так тут расстарались, – размеренно продолжил Уррглаах, а затем, уставившись Максу в глаза, отчеканил: – Каким образом меня вырубило? На мне был ваш хваленый защитный агрегат. И тем не менее меня вывели из строя банальной молнией. Что вы тут еще учудили, а?

Остальные с интересом слушали. Большинство отключились гораздо раньше, надышавшись усыпляющего газа, и лишь Эльринн успел краем глаза заметить эту сцену. Однако вопрос действительно был интересный: если против газов щит действительно не спасал, то вот против заурядного электричества…

– А, Иблис! – досадливо поморщился Макс. – Знал ведь, что чего-то не учел… У каждого щита ИЦМАЭ есть свой особый номер. Зная его и нужный алгоритм, можно влезть в систему управления и на время отключить… Алгоритм известен только мне! – поспешно сообщил он. – А чтобы взломать его, даже гремлинам потребуется несколько лет. Просто уж очень хотелось проверить, действительно ли моя разработка уязвима или это только теория. Оказалось – все верно, нужно дорабатывать. Еще вопросы?..

– Разумеется, – хладнокровно кивнул дракон. – Что дальше?

– Я купил соседнюю квартиру, – радостно ответил Аневич-Эндриксон. – Проделал туда дверь прямо отсюда и устроил там целую лабораторию. Там вы сможете найти что угодно, кого угодно и где угодно! Можете оставаться, к тому же комнаты свободные есть…

Ученый заливался соловьем, но Уррглаах слушал лишь краем уха. В настоящий момент он еще не выбрал линию поведения и дальнейший план действий. Тем не менее основателю он теперь доверял значительно меньше. Впрочем, даже ослабленные чувства подсказывают, что защитного амулета у Макса нет. А значит, как только они покинут зону блокировки, всю необходимую информацию о замыслах ученого можно будет считать прямо из его головы.

При последней мысли дракон едва заметно улыбнулся.

Лаханта, столичная планета империи Кьярнад.

Космодром в окрестностях Ланмариахта

Девятнадцатое ноября 2278 года по земному летосчислению

Йаэрна готовились к войне.

Везде и всюду, на столичной Лаханте и в глухой провинции, шла мобилизация войск. Воины стекались в места сбора. Чародеи заготавливали талисманы. Фабрики невероятными темпами штамповали чудовищ, предназначенных только для боя. Сутки, назначенные ультиматумом, использовались продуктивно как никогда.

Кто-то скажет, что мобилизовать огромное государство за столь короткий срок невозможно. Но два фактора позволяли йаэрна обойти многие ограничения. Отношения держав были весьма шаткими, и они всегда были наготове. Кроме того, чудотворцы работали на износ, обеспечивая локальные перепады времени, и теперь час во внешнем мире равнялся двум или трем на космодроме или полигоне.

Военная машина запустилась, и ее было уже не остановить.

Хотя как посмотреть – машина или организм? В мире евгеники и биотехнологий граница этих понятий размывалась, делаясь призрачной и нечеткой. Там, где к болезни относятся как к разладу механизма, а сложнейшие приборы дышат и растут – там привычные метафоры обретают новую суть, а повседневные представления устаревают, сдаваясь перед напором странной эклектики. В царстве безумия, созданном эльфийской наукой, нет места простым человеческим категориям.

Достаточно заглянуть под огромный, мерцающий гипнотическими переливами купол, ограничивающий зону искаженного времени, чтобы в этом убедиться. То, что йаэрна называют космодромом, для прочих напоминает сюжет картины авангардиста. Вместо ровных площадок для посадки – ни на что не похожая поверхность, бугристая, морщинистая, а если внимательно присмотреться – слабо пульсирующая, дышащая. Вездесущая кейлари здесь очищена от зеленых насаждений и предстает в первозданном виде. Впрочем, кое-что из нее все же произрастает, но спутать с травой извивающиеся, похожие на щупальца бурые жгуты невозможно. Исполинские реснички, выращенные рядами, образуют на космодроме сложнейшую транспортную сеть для передачи малогабаритных грузов, петляющую между зданиями.

Здания, возносящиеся там и тут, похожи на костяные шипы, усеивающие тело гиганта. Правда, мало на каких других шипах можно увидеть бездумные фасеточные глаза, равнодушно фиксирующие все происходящее. Космодром украшают самые разные строения, но особенно много небольших вышек с ровными площадками наверху – на них сидят телепаты-операторы. Они контролируют броллаханов.

Броллаханы скользят тут и там, перевозя пирамиды грузов слишком массивных, чтобы доверить их ресничкам. Странные, несуразные твари – огромные, полупрозрачные, бесформенные – напоминают амеб-переростков. Эти чудовища, которых массово штампуют генетики, совершенно безмозглы. Без телепатических указаний они бы вяло ползали туда-сюда, даже не задумываясь о каком-то грузе. Зато под чутким руководством они вьются по космодрому, от корабля к кораблю.