Олег Дивов - Русский фронтир [антология]

– Алексей Викторович? – Милорадович окликнул Вавилова, и глава лаборатории, обернувшись, с улыбкой направился к интеркому.

Его помощник, одетый в костюм бактериологической защиты, тем временем извлек наружу из дрона стальной контейнер с двумя рукоятками для переноски. Внутри в специальных отделениях стояли пробирки со взятыми на поверхности образцами. Иней покрывал нанесенные на крышку предупреждающие Олегировки. Датчики на корпусе сверкали зеленым, рапортуя о герметичности.

– Слышу вас, капитан! – откликнулся ученый и поправил очки. – Мы только что извлекли контейнер с материалами из дрона. Будем приступать к изучению с минуты на минуту!

– Да, я видел, – кивнул Милорадович. – Как наши дела в целом, Алексей?

– В целом прогноз оптимистичный, – сообщил Вавилов, глядя на соседний монитор, куда выводились результаты сканирования. – Я бы даже сказал, очень оптимистичный. Дрон провел полный анализ воздуха, пока приближался к поверхности. Атмосфера пригодна для дыхания без скафандра.

На лице Милорадовича появилась скупая улыбка. Я переглянулся с Иваном, который торжествующе ударил кулаком по ладони. Что сказать? Мы все ненавидели душные жаркие гермошлемы комплексной защиты, и каждая миссия, на которую можно было отправиться в облегченной версии, становилась настоящим праздником.

– Радиационное, тепловое, инфразвуковое излучения в пределах допустимой нормы, – продолжал тем временем Вавилов, загибая пальцы. – Так что нам осталось лишь проверить доставленные дроном образцы воды и почвы на предмет опасных патогенов в лаборатории, и если все будет «ок», то я буду давать визу на высадку. Я думаю, это займет где-то…

Резкий вой сирены заглушил слова профессора. На мостике замигали тревожные огни, красный свет затопил экраны мониторов.

– Контакт! – донесся до меня крик штурмана.

– Статус! – скомандовал Милорадович, хватаясь за поручень и наклоняясь вперед, глядя на голубой шар трехмерной карты системы.

– Крупный объект вышел из-за пятой планеты! Похоже, до этого они скрывались, пряча сигнатуру реактора за ее электромагнитным излучением! Включают субсветовые двигатели, направляются по вектору сближения.

– Пираты? Здесь? – В голосе командира оружейного расчета сквозила неуверенность, но его пальцы привычно порхали над сенсорными клавишами, поднимая щиты и выдвигая орудийные системы из корпуса нашего судна.

Я вынужден был согласиться с ним. Шансы стать жертвой пиратов вдали от точки гиперперехода всегда стремились к нулю. Во многом потому, что пиратствовать в открытом космосе это все равно что побираться на кладбище: состаришься быстрее, чем встретишь хоть один корабль. Да и к тому же космические разбойники практически никогда не нападали на корабли космопроходцев – это было попросту невыгодно. Во-первых, в отличие от торговцев и транспортов, нас защищали особые международные законы, и за наше убийство преследовали от края до края галактики в любом цивилизованном поселении. А во-вторых, вся дорогостоящая техника на разведкораблях была Олегирована, и потому покупать ее не решались даже самые отчаянные скупщики краденого. В итоге пиратам оказывалось проще ждать нагруженные добром суда, идущие из внешних систем, чем тратить время на возню с маневренными и быстрыми разведчиками, которые еще могли и плюнуть торпедой в ответ.

– Нет, это ребята другого сорта, – мрачно произнес Милорадович, глядя на приближающийся неизвестный корабль.

До момента сигнатурного опознания или визуального контакта бортовые системы изображали его в виде красного ромба медленно, но верно ползущего в нашу сторону.

– Стервятники слетелись на все готовое, – объяснил капитан, выпрямляя спину и широко расставляя ноги.

Поправив фуражку, Милорадович кивнул связисту.

– Коля, пошли им стандартное приветствие, пусть знают, что мы их видим.

Молодой парень в наушниках кивнул и быстро набил текстовое сообщение международного образца, содержавшее кодировку и формальный запрос на идентификацию. Если нам не ответят в течение пяти минут, мы будем иметь право открыть огонь.

– И… Ушло! – сообщил связист.

Милорадович кивнул. На мостике повисло напряженное молчание. Только негромко тикали старинные механические часы, висевшие над дверями – дань традиции и безобидная причуда нашего старика. Я перевел взгляд на цифровой хронограф, расположенный под картой. Нет, оказывается, время не превратилось в патоку. Капитан, слегка прищурившись, вглядывался в черноту космоса, словно мог отсюда рассмотреть приближающийся корабль. То же самое делал и глава оружейного расчета. Его палец подрагивал над кнопкой стрельбы, прозрачный защитный колпак уже был снят.

– Наведение завершено, – рапортовал он, скосив глаза на «выскочившую» на мониторе надпись. – Заряд главного орудия 97 %.

Милорадович вновь кивнул, постукивая пальцами по ограждению. Старик ждал. Давал еще несколько драгоценных мгновений, за которые наши незваные гости могли бы успеть отправить ответное сообщение, прежде чем заряд раскаленной плазмы превратит их в облако почерневших обломков.

– Есть запрос видеосвязи! – Голос связиста разнесся над мостиком, словно гром колокола.

– Открыть канал! – скомандовал Милорадович.

Я медленно выдохнул и разжал кулаки. Ногти оставили следы на коже ладоней. Пираты не звонят. Наемники из частных военных компаний тоже.

Над терминалами, сместив в сторону карту системы, вспыхнул голографический экран. На нем горел зеленый значок в виде тарелки ретранслятора и надпись «Связь установлена». Мгновение спустя их сменило изображение человека. На незнакомце был темно-синий мундир с позолоченными пуговицами. На правой стороне груди висело несколько наград. Я узнал «Холодный кинжал» и «Морехода бездны» – обе небоевые, за службу в глубоком космосе. Британец. Вторые после нас в деле космопроходчества. Постоянно дышащие нам в спину и подгоняемые наступающими им на пятки американцами, японцами и китайцами.

Мужчина слегка поклонился, соблюдая правила новобританского этикета, и одарил нас той мерзкой улыбкой, которая словно говорит: «Я лучше вас во всем, плебеи».

– Добрый день, джентльмены, – начал он.

Звук слегка запаздывал, и беззвучно открытый рот делал англичанина похожим на рыбу, выброшенную на берег.

– Меня зовут Бенджамин Честертон. Я капитан Военно-Космического Флота Его Величества Короля Эдуарда Девятого.

Левый глаз британского офицера заменял выдающийся вперед цилиндрический визор, постоянно менявший фокусировку. Расходившиеся от него электроды образовывали цепь тонких золотых полос, вьющуюся по всему лицу Честертона. Еще несколько разъемов выступало из-под напудренного парика. Я знал, что он нужен, для того чтобы скрывать металлические детали, выступающие из черепа. Британия и Америка допускали аугментацию головного мозга, и это иногда приводило к весьма пугающим результатам.