Алан Дин Фостер - Чужие

Еще один исследователь удивленно взмахнул руками:

– Эй, там с ней еще что-то есть. Не человек. Кажется, оно тоже живое. Видно плохо, оно частично скрыто ее волосами. Оранжевое.

– Оранжевое? – главный из трио растолкал остальных и прижался лицевой пластиной шлема к прозрачной преграде. – Что бы там ни было, у него когти.

– Эй, – мужчина толкнул своего напарника локтем, – а может, это инопланетный организм? Это обеспечит нам хоть сколько-нибудь баксов.

Именно в этот момент Рипли слегка повернулась. Несколько прядей волос упали с подушки, открывая прижавшееся к ней существо. Главный выпрямился и с отвращением покачал головой:

– Не повезло. Это всего лишь кот.

Звуки причиняли боль. О попытках открыть глаза и говорить не стоило. Глотка казалась антрацитовой трещиной в более легкой пемзе черепа: черная, сухая, с легким смолистым привкусом. Язык свободно болтался в давно забытом пространстве. Она попыталась вспомнить, как это – говорить. Приоткрыла губы. Из легких рванулся воздух. Давно стоявшие без дела живые меха тоже болели от напряжения. Усердная совместная работа губ, языка, нёба и легких принесла пусть скромный, но результат. В пространство комнаты уплыло единственное слово:

– Пить.

Между ее губ скользнуло что-то гладкое и прохладное. Ощущение влаги ошеломляло, а воспоминание почти заставило ее выплюнуть трубку с водой. В иное время в ином месте подобное вторжение предваряло бы чрезвычайно необычную и омерзительную кончину. Но по этой трубке текла только вода – в сопровождении спокойного голоса:

– Не заглатывайте. Тяните понемножку.

Она повиновалась, хотя часть разума вопила, требуя втягивать живительную влагу как можно быстрее. Как ни странно, она не чувствовала себя обезвоженной, просто ужасно хотелось пить.

– Хорошо, – сипло прошептала она. – Есть что-нибудь посущественнее?

– Слишком рано, – ответил голос.

– Черта с два. Как насчет фруктового сока?

– Лимонная кислота будет драть горло, – голос помедлил, раздумывая, потом сказал: – Попробуйте вот это.

Снова в рот скользнула сверкающая металлическая трубочка. Рипли с удовольствием потянула жидкость. В горло полился подслащенный холодный чай, утоляя и жажду, и первые позывы голода. Трубку убрали, стоило Рипли сказать, что она выпила достаточно. Уши атаковал новый звук: трель какой-то экзотической птицы.

Слух и вкус вернулись, настала очередь зрения. Открыв глаза, она увидела чистый тропический лес. Деревья возносили к небесам кустистые зеленые кроны. Яркие переливчатые крылатые создания с гулом перелетали с ветки на ветку. Птицы ныряли вниз в попытках поймать насекомых, снова набирали высоту, и длинные хвостовые перья тянулись следом, как инверсионные следы самолетов. Из гнезда в пне карликовой фиги выглянул кетцаль [1] Яркая тропическая птица, обитающая в горных лесах Центральной Америки. и уставился на нее.

Пышно цвели орхидеи, а жуки носились среди листьев и упавших веток, как живые драгоценности. Рипли заметила, как появился и тут же метнулся обратно в подлесок агути [2] Южноамериканский грызун, родственник морских свинок. . Качаясь на крепком суку, обезьяна-ревун тихо гудела над своим детенышем. «Слишком много нагрузки на органы чувств». Рипли закрыла глаза, отсекая щебечущее изобилие жизни.

Позже – спустя час? на следующий день? – посреди массивных корней большого дерева появилась трещина. Потом разрез. Он увеличился, стирая тело скачущей мармозетки [3] Мелкий примат. . Из бреши появилась женщина и закрыла ее за собой, сомкнув бескровную рану на дереве и животном. Женщина коснулась спрятанного переключателя, и тропический лес исчез.

Картинка была очень хороша, но теперь, когда ее выключили, Рипли увидела набор медицинского оборудования, прежде скрытый за проекцией леса.

Сразу слева от нее располагался медробот, который так заботливо ответил на просьбы Рипли сначала о воде, а потом о холодном чае. Машина неподвижно висела на стене, зная все, что происходит внутри ее тела, готовая изменить подачу лекарств, предоставить еду и питье или позвать человека в случае необходимости.

Женщина улыбнулась пациентке и при помощи пульта, закрепленного на нагрудном кармане, подняла изголовье постели Рипли. На белой униформе выделялась яркая эмблема старшего медицинского техника. Рипли настороженно наблюдала, не в силах понять, искренна улыбка женщины, или это просто профессиональная привычка. Голос техника звучал приятно и с врачебной заботливостью, но не чрезмерно приветливо:

– Действие успокоительного заканчивается. Я считаю, в нем нет больше необходимости. Вы меня понимаете?

Рипли кивнула. Медтех окинула пациентку оценивающим взглядом и, казалось, приняла некое решение.

– Давайте попробуем кое-что новенькое. Почему бы мне не открыть окно?

– Сдаюсь. В самом деле, почему?

Уголки губ чуть опустились, но улыбка тут же засияла снова. Значит, отрепетированная и профессиональная. Не от чистого сердца. Да и откуда такой взяться? Медтех не знала Рипли, и Рипли не знала ее. Ну, и пусть. Женщина направила пульт на стену напротив изножья кровати.

– Берегите глаза.

«Вот уж нелогично звучит», – подумала Рипли. Тем не менее, она прищурилась, готовясь к предполагаемому сиянию. Раздалось тихое жужжание, и стенная панель уползла в потолок. Комнату залил яркий свет. Несмотря на смягчающие фильтры, для истощенного организма Рипли он все равно стал потрясением.

За окном простиралась безбрежная пустота. Слева несколько модульных конструкций Узловой станции образовывали кольцо: пластиковые ячейки были составлены вместе, как детские кубики. Снизу высовывались несколько антенн связи. Но главенствовал в этой картине яркий изгиб Земли. Африка казалась коричневым пятном с белой каймой: она купалась в океанской синеве. Сахару венчала сапфировая корона Средиземного моря.

Рипли уже все это видела, сначала в школе, а потом лично. Это зрелище не слишком ее потрясло. Скорее, она просто радовалась тому, что все осталось по-прежнему. Недавние воспоминания наводили на подозрение, что все могло исчезнуть. Что кошмар был реальным, а теплый притягательный шар – лишь издевательская иллюзия. Знакомый, уютный вид за окном успокаивал, заглушал страхи, как вытертый плюшевый мишка. Сцену завершал унылый шар Луны, бегущий на заднем фоне, подобно бродячему восклицательному знаку. Планетарная система как способ придать уверенности.

– И как мы себя сегодня чувствуем?

Рипли почувствовала, что медтех не просто отпускает дежурные замечания. Ей важны были ответы пациентки.

– Кошмарно, – раньше Рипли не раз доводилось слышать, что у нее приятный, необычный голос. Со временем он должен был к ней вернуться. А пока что ни одна часть ее тела не работала с полной отдачей. Эллен задумалась, будет ли когда-нибудь иначе, потому что она сильно отличалась от того человека, каким была прежде. Та Рипли вышла в обычный грузовой рейс на ныне исчезнувшем корабле. А вернулась и теперь лежала в больничной постели, глядя на медсестру, уже другая Рипли.