Алан Дин Фостер - Чужие

Бёрк принес кофе и пончики из автомата. Машина, приняв кредитку, вежливо его поблагодарила. Как и почти все на Узловой станции, автомат ничем не пах. Не было запаха и у черной жидкости, которую он выдал. Что до пончиков, то, возможно, они когда-то пролетели над пшеничным полем. Рипли пнула стену рядом с представителем Компании.

– Видела, подруга, как они к тебе в рот заглядывали? – попробовал подбодрить ее Бёрк.

Ему это не удалось, но Рипли все равно была благодарна за попытку. Не стоило вымещать на нем злость. К тому же несколько пакетиков сахара и искусственные сливки придали эрзац-кофе хоть какой-то вкус.

– Они приняли решение еще прежде, чем я вошла в комнату. Зря потратила целое утро. Им стоило отпечатать сценарий, чтобы все, включая меня, могли просто зачитать реплики. Было бы проще сказать им то, что они хотели услышать, а не пытаться вспомнить, как все было на самом деле, – она посмотрела на Бёрка. – Знаешь, что они думают?

– Представляю, – он откусил кусочек пончика.

– Они думают, что я псих.

– Ты и есть псих, – весело ответил Бёрк. – Возьми пончик. Шоколадный или пахтовый?

Рипли с отвращением смерила взглядом предложенные кольца.

– Ты их различаешь по вкусу?

– Нет, но цвета красивые.

Рипли не улыбнулась ему, но и насмехаться не стала.

На то, чтобы «принять решение», много времени не понадобилось. Войдя в зал и заняв снова свое место, Рипли подумала, что для затягивания не было причин.

Бёрк сел в кресло на дальнем конце стола. Он было подмигнул ей, но на середине жеста передумал. Рипли поняла, что означало это подергивание глаза, и порадовалась, что Бёрк не довел его до конца.

Ван Левен прокашлялся. Он не счел нужным оглядываться на членов комиссии для поддержки.

– Комиссия по расследованию установила, что уорент-офицер Эллен Рипли, NOC-14672, принимала решения, сомнительные с позиции здравого смысла. Вследствие этого она признается непригодной для исполнения обязанностей офицера коммерческого судна.

Если члены комиссии ждали от осужденной какой-то реакции, их ждало разочарование. Рипли сидела, плотно сжав губы, и вызывающе смотрела на них в ответ. Но скорее собравшиеся испытали облегчение, ведь эмоциональные вспышки пришлось бы вносить в протокол. Ван Левен, не подозревая о том, что Рипли мысленно нарядила его в черный плащ с капюшоном, продолжал говорить:

– Таким образом, действие ее лицензии приостанавливается на неопределенный срок, вплоть до переоценки, время для которой будет объявлено позднее, – он прокашлялся. – Принимая во внимания необычайно долгое время, проведенное ответчицей в гиперсне, и сопутствующие этому неопределяемые последствия для человеческой нервной системы, комиссия приняла решение на этот раз не выдвигать уголовных обвинений.

«На этот раз», – мрачно повторила Рипли.

На корпоративном сленге это означало: «держи рот на замке, держись подальше от СМИ, и тогда ты все-таки получишь свою пенсию».

– Вас выпускают под собственную ответственность. За этим последует шестимесячный срок психометрического надзора, включая ежемесячную оценку со стороны официального психотехника, а также уход или лечение согласно предписаниям.

Все было быстро, гладко и вовсе не мило, так что Рипли не проронила ни слова, пока Ван Левен, закончив говорить, не удалился. Бёрк заметил выражение лица Рипли и попытался ее удержать.

– Погоди, – прошептал он. – Все кончено.

Рипли сбросила его руку и двинулась по коридору. Ускоряя шаг, она бросила через плечо:

– Точно. Что еще они могут мне сделать?

Она догнала Ван Левена у лифта.

– Почему вы не хотите проверить LV-426?

– Мисс Рипли, это уже неважно. Решение комиссии окончательное.

– К черту решение комиссии. Мы не обо мне сейчас говорим, а о следующих бедолагах, которые обнаружат тот корабль. Просто скажите, почему вы не хотите проверить ту планету.

– Потому что в этом нет необходимости, – резко ответил Ван Левен. – Люди, которые там живут, все изучили годы назад, и они никогда не сообщали о «враждебных организмах» или инопланетном корабле. Вы считаете меня полным идиотом? Вы думаете, комиссия не озаботилась поиском хоть каких-то доказательств, хотя бы для того, чтобы защититься от вопросов в будущем? И, к слову, жители называют эту планету Ахерон.

Пятьдесят семь лет. Долгий срок. Люди многое могли сделать за пятьдесят семь лет. Отстроиться, переехать, основать новые колонии. Рипли с трудом понимала слова администратора.

– О чем вы говорите? Какие жители?

Ван Левен вошел в лифт вместе с другими ожидающими. Рипли вставила руку между створками, не давая им закрыться. Двери покорно ожидали, пока помеху уберут.

– Те, которые занимаются терраформированием, – объяснил Ван Левен. – Планетарные инженеры. В этой области многое произошло, пока вы спали, Рипли. Мы далеко продвинулись, совершили несколько крупных скачков. Космос – негостеприимное место, но ситуация меняется. Мы называем это «колонии быстрого приготовления». Сначала они установили атмосферные преобразователи, чтобы сделать воздух пригодным для дыхания. Теперь подобное возможно, причем эффективно и недорого – лишь бы нашлась хоть какая-то местная атмосфера, с которой можно работать: водород, аргон, а лучше всего – метан. Ахерон купается в метане с примесью кислорода и достаточным количеством азота для первичных соединений. Пока что это только начало. Воздухом там едва можно дышать. Но время, терпение и тяжелый труд превратят Ахерон в еще один обитаемый мир, готовый принять и обогреть людей. Разумеется, не бесплатно. Компания – не филантропская организация, хотя нам приятно думать, что наши действия способствует дальнейшему прогрессу человечества. Это огромная работа длиной в десятилетия. Люди занимаются Ахероном уже больше двадцати лет. Мирно.

– Почему вы мне об этом не сказали?

– Потому что у нас возникло ощущение, что данные сведения могут оказать влияние на ваши показания. Лично я считаю, что разницы бы не было. Очевидно, что вы верите в свои слова. Но некоторые мои коллеги придерживались иного мнения. Я сомневаюсь, что это изменило бы наше решение.

Двери попытались закрыться и разошлись снова. Другие пассажиры начали проявлять нетерпение.

– Сколько колонистов?

Ван Левен нахмурился.

– По последним цифрам, кажется, шестьдесят, может, семьдесят семейств. Мы обнаружили, что люди лучше работают, если их не разлучать с семьей. Так получается дороже, но этот подход окупается в долгосрочной перспективе и дает людям ощущение настоящей колонии, а не просто инженерной станции. Некоторым женщинам и детям приходится тяжело, но по завершении смены они могут спокойно выйти на пенсию. От этого выигрывают все.