Стивен Гулд - Рефлекс [litres]

– Паджетта уже вскрыли?

– Нет, хирурги пытались его спасти, извлекали осколки, ставили кровоостанавливающие зажимы. Планировали подключить его к аппарату искусственного кровообращения. Они не справились, хотя делали все своевременно. Кровь текла из тела, как из решета. – Бэкка вздохнула. – Парень из взрывотехнического отряда узнал взрыватели, на них еще остались провода. Вот так имплантат!

– Зачем все это?

– Теперь Паджетт не сможет свидетельствовать против своих работодателей. Я в такой ситуации предпочла бы соглашение о конфиденциальности.

Милли замутило.

– Оказывается, у «положа руку на сердце» есть буквальное значение. Я ведь убила его, да?

– Эй, подруга, разве ты подсадила в него эту штуку? Я на «ты», ладно?

– Если бы я оставила его в покое…

– А он-то оставлял тебя в покое?

Милли ответила не сразу:

– Интересно, у всех его коллег такие штуковины? Вряд ли у тех, кого вы арестовали на Четырнадцатой улице, были рубцы под ключицей.

Бэкка притихла.

– Страшные у тебя мысли. Если честно, я сомневаюсь. При задержании они прошли стандартную проверку металлоискателями и металлодетекторами. Впрочем, я позвоню и выясню, что в регистрационных ведомостях попало в «особые приметы».

– Может, те люди знают недостаточно, чтобы заслужить имплантат. Может, имплантаты ставят только высшим эшелонам.

– Знающим нечто, сто́ящее предательства?

– Знающим, кто их босс.

Милли считала, что может назвать его имя.

Дэви проснулся в шесть тридцать, надел халат и выглянул в коридор. За восточным окном в конце коридора светлело. «Значит, сейчас утро, а не вечер». Дэви проспал тринадцать часов кряду. В животе заурчало, и Дэви вспомнил, что не ужинал.

Спустившись к завтраку, он увидел Гиацинту в той же одежде, что в Нигерии, – в брюках цвета хаки, футболке-поло и фоторепортерском жилете.

Гиацинта глянула на Дэви и вскинула брови:

– Какие мы нарядные! Куда, по-твоему, мы собрались? На танцы?

Дэви надел брюки цвета хаки, крахмальную белую сорочку и солнечные очки, которые поднял на макушку. Проигнорировав ее, он подошел к сервировочному столику. Запах бекона сводил с ума и интересовал куда больше замечаний Гиацинты.

– Как же ты сохранишь свою девичью фигурку? – спросила Гиацинта, глядя, как он накладывает полную тарелку еды.

– Я не ужинал.

На тарелке у Гиацинты лежало одно яйцо пашот и тост без начинки.

– Да, я в курсе. А в чем дело?

– В усталости, – пожал плечами Дэви. – В Нигерии.

Пусть тюремщики делают собственные выводы.

– Тогда объясни, к чему такой наряд. Не думаешь, что будешь выделяться из толпы?

Дэви замер с поднесенной ко рту вилкой:

– Думаю, ты никогда не была в Каракасе.

– С чего ты так решил? – прищурившись, спросила Гиацинта.

– Вопреки забастовкам и убийствам, это современный город – с метро, небоскребами и так далее по теме двадцатого века. Местные жители одеваются хорошо. Женщины предпочитают платья. Нет, мне ясно, что у тебя собственный уникальный стиль. Тебе нравится выделяться из толпы, чтобы люди оборачивались и запоминали тебя в лицо.

Дэви снова взялся за еду.

До отправления в Каракас Гиацинта сбегала к себе и переоделась в зеленое платье и свободный жакет в тон. Приподняв ее для прыжка, Дэви почувствовал плечевую кобуру с пистолетом.

Каракас прекрасен! Он встретил сухой, теплой погодой, легкий ветер вокруг горы Авила разогнал смог. После холода Новой Англии и нигерийской жары Каракас казался раем. «Это рай, даже когда рядом дьявол, – подумал Дэви, а потом вспомнил слова Соджи. – Маленькое уточнение: не дьявол, а приспешница демонов».

Прыгнули они в гнездо из картонных коробок и рваных одеял. Место для прыжков у Дэви было между входом в метро и кустами на краю площади. Очевидно, там кто-то ночевал, но, слава богу, сейчас жильца не было.

На улицах оказалось людно, транспорт двигался рывками, так же отрывисто гудя. Какой-то человек, вышедший из метро, заметил, что Дэви и Гиацинта выбрались из темного закоулка, вскинул брови и улыбнулся. Дэви пожал плечами и улыбнулся в ответ. Ясно, о чем тот подумал.

Щурясь на солнце, Гиацинта смотрела через дорогу на огромный круглый фонтан в центре площади, на подсвеченные золотым небоскребы за ним. Потом она глянула на огромный шар «Пепси» на крыше соседнего двадцатидвухэтажного здания.

– Нам туда. – Дэви взял ее за руку. – Вон автобусная остановка, откуда нас заберут.

– Да, знаю.

На светофоре зажегся зеленый, и утренние пассажиры хлынули через дорогу к метро, огибая их справа и слева. Дэви почувствовал, как напряглась Гиацинта.

Дэви протиснулся сквозь толпу и встал в очередь ожидающих на автобусной остановке. Через секунду к нему присоединилась Гиацинта. Она заметно нервничала:

– Не представляла, что здесь так людно.

– Конец часа пик. Пять миллионов жителей. Все спешат, спешат, спешат…

Гиацинта вытащила рацию и надела наушники. Она что-то сказала, потом недолго послушала.

– Они кружат у парка. Сюда они уже подъезжали, но полиция отогнала их от автобусной остановки.

Два автоинспектора в белых тропических шлемах пытались распутать клубок такси, бешено гудящих у входа в отель «Пасео Колон». У дальнего угла стояли двое солдат в камуфляже, с винтовками через плечо.

Дэви поднял глаза выше небоскребов: чистый воздух позволял четко разглядеть красно-коричневые постройки пригорода на пологих склонах Авилы. Гиблые места, дожидающиеся оползней и наводнений, как в 1999 году. Гиблые места по ряду других причин – из-за нападений преступников, болезней, недоедания, полиции, армии, сторонников и противников Чавеса.

Каракаса Дэви сторонился не только из-за высокой преступности и, как всегда, винил себя в этом.

Машины объехали парк за десять минут. Дэви отчаянно надеялся, что машины с ключами двигаются в нужной последовательности. По требованию Гиацинты он сел на заднее сиденье ярко-зеленого «лендровера» с густо затонированными окнами.

Водитель оказался местным жителем, нанятым за хорошее знание городских дорог, к которому, увы, не прилагалось хорошее знание английского.

Гиацинта подозрительно притихла, когда в ответ на ее указания водитель лишь пожал плечами. Дэви вмешался, не дожидаясь ее страшной реакции:

– Ala Embajadade Estados Unidos, porfavor [56] К посольству Соединенных Штатов, пожалуйста (исп.). .

– ¡Claro quesi! [57] Да, конечно! (исп.)

Если бы не пробки, дорога к посольству США заняла бы пятнадцать минут, а так растянулась на сорок пять. Интересно, что получилось бы двумя часами раньше, в разгар часа пик? При иных обстоятельствах поездка доставила бы Дэви удовольствие, но они плелись за большим дизельным автобусом, изрыгавшим огромные клубы ядовитого дыма. От дыма и рывков, которыми двигался автобус в плотном транспортном потоке, Дэви укачало. То есть Дэви надеялся, что это укачивание. В горле не першило, как всегда, в начале «имплантатной» рвоты, но укачивание он чувствовал острее, чем до операции.