Джеймс Сваллоу - Молот и наковальня

Мирия потянулась к книге, и холодная струя воздуха обдала ей лицо, а вместе с ней и отчетливая вонь древней пыли и нагретого металла.

Боевая сестра узнала этот запах и, тут же вскочив, направила болтер в коридорное пространство. Кровь застыла в жилах, когда она увидела завиток чернильной дымки, вползающий по стенам лаборатории и обтекающий стеклянные сферы и стальные подпорки.

— Вера, — произнес замогильный голос. — Когда-то она переполняла меня. Но теперь забыта. Я с трудом вспоминаю, каково это — чувствовать ее.

— Надо же! — Тегас ткнул пальцем во мрак. — Мне не удается прочитать показания об этой массе. Непроницаемое излучение…

— Притихни! — огрызнулась Мирия.

Покров черноты растекся по стенам, словно волна по берегу, и явил согбенного нарядного криптека. Оссуар наклонил голову набок, как бы изучая боевую сестру.

— Ты вернулась, — подметил он. — Хорошо. В прошлый раз мы не закончили.

— Оно говорит… — изумленно вымолвил Тегас и поднес к нему механодендриты. — Анализирую.

— Попробуй, человек, — сказал некрон. — Все равно ты ничего не поймешь.

— Я знаю достаточно, — возразил квестор. — Вы не превосходите нас.

— Неужели? — Механоид вперился в киборга. — Ты действительно думаешь, что ты проник в нашу сеть самостоятельно? Ты здесь лишь потому, что я так хочу. — Чужак приблизился и стал с нескрываемым любопытством изучать квестора. — Поразительно. Ты попытался провести биоперенос посредством постепенной замены органических частей. Бесполезно. Твоя теория основывается на ошибочной идее. — Теперь криптек вперился в Сороритас. — Это и есть неотъемлемая составляющая вашей «веры»? Эти ложные представления и настойчивость, с которой вы сопротивляетесь нам? — Черным посохом он показал на них обоих. — Интересно, как они вам пригодятся, когда я разберу ваши живые оболочки на мелкие детали.

Мирия помрачнела.

— Я воительница Адепта Сороритас, — вызывающе бросила она ксеносу, — а мы не позволяем жить чужим.

С этими словами она нажала на спусковой крючок болтера и разрядила всю обойму с масс-реактивными снарядами в туловище криптека.

С другой стороны громадных витражных окон бушевала адская гроза. Кафельный пол Великой часовни дрожал под ногами Верити от ударов тяжелых орудий, выбивающих камни и вызывающих пыльный дождь с высокого купола у нее над головой.

Она помогла Заре донести до гранитного алтаря и уложить последнюю раненую женщину, закутанную в плащ. Боевая сестра глухо дышала и пребывала в бреду, не отдавая себе отчета в том, где находится и что происходит вокруг нее.

— Могло быть и хуже, — негромко сказала Зара, озвучивая мысли, совершенно противоположные тем, что роились в голове Верити. — По крайней мере, мы пока живы!

Зара повернулась к высоким стальными дверям, через которые с дымящимся оружием по двое и по трое прибывали Сороритас.

— Я так не думаю, — ответила другая госпитальерка.

Она покачала головой и отошла. Когда очередной затяжной залп противника сотряс столбы рядом с ней, она сцепила руки вместе. Угрюмый настрой Зары оказался заразителен. Теперь и Верити испытывала ту же опустошенность. Чтобы избавиться от неприятного чувства, она принялась шептать под нос литанию, но ей было трудно сосредоточиться. Рев и визг инопланетных пушек звучали совсем близко, почти у закругленных стен в дальнем конце часовни.

И словно в подтверждение ее опасений металлический карниз не выдержал непрерывных резонансных вибраций и разломился, в результате чего поддерживаемый им высокий гобелен порвался и свалился кучей. Никто больше этого не заметил, так как боевые сестры были заняты укреплением единственного входа в часовню большими деревянными скамьями. Среди женщин Верити заметила канониссу, удивительно спокойную.

Сеферина одну за другой зажигала вотивные свечи и расставляла их рядами от края изогнутого алтаря. Казалось, она совсем не замечает какофонии протекающей битвы.

После того как силовые экраны мигнули и погасли, именно она отдала приказ возвращаться в часовню, передав команду по всем вокс-частотам. Сеферина не говорила им отступать и не использовала понятий вроде «отход» или «сдача». Вместо этого она сказала своим сестрам, что их час скоро пробьет.

«Ступайте в часовню, — велела она, — наступает пора для заутрени».

Когда в окнах вспыхнул зеленый свет, Верити посмотрела наверх. Ничего подобного нынешней утренней молитве ей видеть не доводилось. Они находились в эпицентре урагана — безжалостного натиска некронов, шум оружия которых с каждой секундой становился ближе.

Часовня считалась самым неприступным местом во всем монастыре, но те же, кто это утверждал, обещали, что внешние стены никогда не падут, а энергетический барьер ни за что не пробьют. Размышляя над этими заявлениями, госпитальерка наблюдала, как слабый поток прибывающих в часовню выживших постепенно иссякает.

Сейчас, сложив руки в молитве, Сеферина говорила в ауспик, поставленный на звукозапись. Когда снаружи снова прогремел мощный выстрел, Верити подошла к ней ближе и расслышала часть слов канониссы.

— Надеюсь, те, кто впоследствии придет сюда, смогут простить нас. Мы не справились с заданием, и за это я понесу вечное наказание. Ищите нас рядом с Богом-Императором, сестры, и знайте, что мы старались изо всех сил.

— Уже отпеваете нас? — вызывающе бросила Верити, когда Сеферина положила устройство на алтарь. — Проводить последние обряды? Вот что нам остается?

— Еще остается преданно служить. — Канонисса совершила знамение аквилы перед статуями, глядящими на нее сверху вниз. — Мне лишь хотелось верить, что благочестия нам достаточно. Но я была глупа, раз считала так. — Ее рука легла на зачехленный меч на поясе. — Я полагала, что наших стойкости и упорства хватит, чтобы пробиться через тернии лжи и забытой правды, разросшиеся в этом месте. — Она огляделась вокруг. — Всех нас погубила самонадеянность. Не только Хота и Тегаса, но и… моя.

— Я не хочу тут умирать, — само собой слетело с языка Верити.

Сеферина кивнула на скульптуры:

— Даже под взором святой и Бога-Императора? Разве можно найти место лучше? — Она сделала паузу. — У тебя есть оружие? Тебе оно не помешает.

— Зачем? Вы ведь уже поставили крест на нас всех. Какой смысл, кого мне защищать?

Канонисса удивленно посмотрела на нее.

— Своих сестер, конечно же, — с мягким упреком произнесла она. Сеферина сняла один из своих болт-пистолетов и вложила искусное оружие в руку госпитальерки. — Вот. Я дарю ее тебе. Ее зовут Итака. Мне преподнесли ее на Гамма-Соляр за победу и погромы там.

— Но я не воительница.

— Сегодня ты будешь ею, — не терпящим пререканий голосом сказала Сеферина и зашагала через боковой неф к трансепту, где стояли двери. — Закрывайте проход, сестры мои! — позвала она, перекрикивая неутихающий шум. — Идемте к алтарю, держимся тесно. — Она стянула койф с головы и, выбросив его, провела латной перчаткой по лысому черепу в татуировках.