Pax Blank - В Тенях и Темноте

Впрочем, это не особенно ее беспокоило, фактически ей это даже нравилось. Она привыкла находиться рядом с держащими и источающими власть мужчинами, и Скайуокер становился таким, медленно начиная занимать свое место, укрепляя мускулы своего авторитета и зарабатывая свое положение второго человека Империи. Он становился силой, с которой будут считаться и при дворе, и на военной арене, и она была очарована этим постепенным изменением; человек, которым он становился, притягивал, а не пугал ее.

Впервые Мара задумалась: как она вписывается во все это — с точки зрения перспективы Скайуокера, а не Императора? Да, она находилась здесь приказом Императора, но она видела много раз, как Скайуокер поступал с теми, кого не желал видеть рядом, в независимости от одобрения Палпатина. Нет, все больше, в последнее время, она понимала, что была здесь с точно такого же разрешения Скайуокера, как и Императора — и она хотела знать, почему.

Потому что все больше она понимала, как важно ей это, насколько сильно она хочет остаться там, где находится. Фактически… она хотела стать ближе.

Они вошли в турболифт, и Люк нажал кнопку мостика, безучастно смотря перед собой — явно находясь мыслями в другом месте.

— Ты такой тихий, — произнесла наконец Мара, заставляя его очнуться и повернуть к ней голову.

— Хм?

— Молчаливый.

Казалось, он мгновение раздумывал над этим, а затем, ничего не ответив, вновь отвернулся, уставившись в пустоту.

— Знаешь, в чем твоя проблема? — небрежно спросила Мара, не смотря на него. — Тебе нужно больше выходить куда-либо.

— Спасибо, — сухо ответил он. — Я приму это во внимание.

— Может, в небольшой компании, — уточнила она, стойко отказываясь брать намек. — Не с кем-то, конечно, из тех пустоголовых игрушечных идиоток, что ошиваются при дворе и хлопают на тебя своими тщательно завитыми ресницами. Они бесполезны.

— Ты — сама сердечность, — голос Люка окрасился намеком на улыбку; он понимал, что Мара пытается отвлечь его.

— Да ладно. Ты никогда не смотришь на них, я наблюдала за тобой.

— Серьезно? — он повернулся, проявляя внезапный интерес к ее заявлению. — И почему же я не смотрю на них?

Мара проигнорировала его дразнящий тон.

— Они слишком декоративны для тебя. Тебе нравится порода, у которой есть хоть что-то между ушами, так что у тех дамочек нет никаких шансов на успех. Думаю, сказывается множество кровных связей в Королевских Домах. К тому же они слишком нетерпеливы. Какое удовольствие удить рыбу в набитой ею бочке?

Люк впился в нее взглядом; глаза чуть расширились в притворном оскорблении, скрывая его развлечение, но это только подначило Мару дальше.

— О, перестань. Половина женщин двора вскарабкалась бы по трупу своей бабушки, чтобы заставить тебя заметить их.

— Не много чести это мне делает, — произнес Люк. — И в любом случае они вскарабкались бы по трупу своей бабушки, чтобы заставить Наследника заметить их. Просто так получилось, что мы с ним занимаем одно место.

— Тебе нужна более сложная задача. Вызов, — Мара выдала кривую усмешку, не встречаясь с ним взглядом.

Люк отвел глаза, но она знала, что он с трудом пытается подавить улыбку, поднимающую край его раненых губ.

— Мне льстит, что ты так много думала об этом.

— Для этого и нужны друзья, — Мара продуманно пожала плечами, тщательно стараясь не смотреть на Люка и видя боковым зрением, как он повернул к ней голову при данной терминологии.

Несколько долгих секунд он молчал, затем вновь отвернулся.

— Я не знал, что они для этого.

— Ну, ты не кажешься сильно способным к этому сам, — Мара теперь наслаждалась подшучиванием, хорошо понимая, что они внезапно обозначили новую территорию в отношениях.

— Я не знал, что я тоже оцениваюсь, — легко возразил Люк, смотря на дисплей турболифта.

Мара повернулась, изогнув бровь:

— Пока что я не видела ничего, что можно было бы оценить.

— Может, если бы ты объяснила, чего ждешь…

— Может, если бы ты…

Без всякого предупреждения огни турболифта погасли, и он закачался от резкой остановки. Люк вытянул руку и схватил одну из растопыренных ладоней Мары, удерживая ее на ногах. Потеряв равновесие от внезапной остановки, она почувствовала, как и ее сердце делает то же самое.

Пару секунд они еще стояли на месте, глаза изо всех сил бесполезно пытались приспособиться к кромешной тьме замкнутого пространства; Люк все еще сжимал руку Мары, другая ее рука держалась за стену лифта. Люк слегка двинулся в темноте, так близко от нее, что Мара почувствовала дыхание на своих волосах, когда он заговорил, и тут же ощутила легкое прикосновение к своей талии, бедру…

— Теперь мы… — слова Люка потерялись под губами Мары, которая приблизившись в темноте, положила руку ему на щеку… и поцеловала его.

В порыве, уступая безрассудной смелости от внезапной близости Люка и анонимности черной, как смола темноты внутри застывшего турболифта, Мара поднялась на цыпочки, коснулась его лица, подняла свой подбородок, ощущая теплое дыхание… и поцеловала его.

В течение секунды, лишь мгновения, он наклонился к ней, и вспышка разрывающих ее эмоций была ярче любого настоящего света, который можно вообразить…

И затем он отстранился, положив свободную руку ей на плечо, но оставшись на месте — послышавшийся голос, казалось, был пронизан подлинным удивлением:

— Что ты делаешь?!

— А ты не знаешь? — дразняще спросила Мара, по-прежнему ощущая прилив храбрости под покровом полной темноты и после его очевидных действий.

Прошло несколько долгих секунд, в полной тишине которых Мара почти слышала, как Скайуокер пытается сплотить слова и мысли…

— …Сейчас?!.. — единственное, что он смог наконец сформулировать.

Она чуть отстранилась, ужасная мысль заставила все внутри перевернуться.

— Ты не выключал свет и не останавливал турболифт…?

Снова потянулась томительное молчание.

— …Нет.

Губы Мары лишь сформировали беззвучное «о» в темноте. В последовавшей тишине она поняла, что они по-прежнему стоят очень близко, и она по-прежнему держит его руку…, а он держит ее.

— Ну, хорошо, тогда где была твоя рука?

— На твоей руке… Где еще?

— Другая, — ровным безрадостным тоном проговорила Мара.

Опять краткое молчание. Мара знала, что Люк пытается соединить все это.

— Я доставал комлинк… на твоем ремне.

— А, — она медленно покачала головой. Конечно! Он никогда не носил комлинк, всегда использовал чей-то…

Они стояли так еще какое-то время, прежде чем кое-что пришло ей на ум.

— Тогда почему ты до сих пор держишь мою руку?

Он быстро отпустил ее, и она услышала шорох отступающих шагов.