Денис Владимиров - Шкуры из стали

– Светлые боги, вы-то, господин Эллисон, в этом месте какими нитями Ирты 56? Неужели и здесь происки Тьмы? – обе захлопали большими глазками.

– Если бы… Если бы, дамы. Проштрафился немного… Теперь буду тут неделю посты проверять! Вон с ним, – кивнул в мою сторону тот, – Ученик – на мою голову…

И выругался. Да залихватисто так. Я молчал. Раз ученик, то по рангу не положено.

– Нельзя ругаться при дамах, это невоспитанность, – смеясь, осудила поведение моего напарника брюнетка, шатенка же томно закатила глаза, – А мы вас вчера заждались. Будете сегодня?

И голос грудной, обволакивающий, будто проникал в душу, цепляя тонкие струны нежности, такой слушаешь, млеешь. А еще – едва ощутимый аромат незнакомых цветов.

– Эх, дамы, не бейте по больному! Был отпуск, стал спуск! Сутки будем тут стоять, – покачал головой тот.

Попрощались.

– Девочки из заведения мадам Коко, хотел с этими вчера отдохнуть, не дождались, – ответил тот на мой немой вопрос, – Подрабатывают, скорее всего, мимо кассы. Здесь безлюдно, никого нет, а на постах, народ на неделю заступает, готов все отдать, за… за ласку, короче.

Немного взбодрившийся товарищ при виде продажных женщин, минут через пятнадцать снова сник. Джеку было плохо, он зевал, постоянно тер лицо, смачно сплевывал тугую тянущуюся слюну на каменный пол. Налицо абстинентный синдром, недосып и бурно проведенная ночь в веселом заведении, куда тот отправился после пары кружек терпкого эля во время позднего ужина в гостинице «Добряк Марк», где соответственно хозяйствовал одноименный товарищ. Только здесь, получив вполне хороший номер с большой кроватью, я осознал порядок цен. Реал, ровно реал в сутки, куда был включен завтрак, обед и ужин!

Я, едва за голову не схватился. За потроха тварей получил шесть тысяч сто, весь мой ненужный хлам – потянул на тридцать три не серебряника, то есть без нулей, а двуствольный пистолет Готтса был оценен в шесть. После всех закупок и апгрейдов на моем счету осталось двадцать девять реалов ровно.

– По бабам? Девки у мадам – огонь! – оптимистично поинтересовался напарник, обглодав гусиную ногу и швыряя ее на блюдо. А потом шумно и долго пил двухлитровой кружки.

– Нет, я лучше высплюсь. Не забыл, что нам выходить в семь?

– А-то! Не боись, у меня такой внутренний будильник, что буду в дрова, да хоть в сопли, но как штык, – а глаза шалые, чуть пьяные.

Не всегда пуля – дура, а штык – молодец, вышли мы в десятом часу.

– Смотрите в оба! – напутствовал нас воин светлого братства с поста, дежурившего возле перехода на Третий, где мы пообедали, отдохнули, я выкурил сигару с кофе, а Джек предпочел несколько глотков из серебряной фляжки. И сразу в воздухе запахло отличным коньяком, то есть завоняло клопами сдобренными травами.

– А что так? – лениво поинтересовался напарник, подтягивая и проверяя ремни разгрузочного жилета и остальную амуницию.

– Измененные вчера выползали, мы шестерых сняли, в отчетах отразили. Но, думаю, кто-то успел уйти. Шустрые, что тот понос! Скачут, чисто блохи, – добавил несколько непечатных фраз, похлопал покровительственно и одновременно ласково-уважительно шестиствольный пулемет на треноге.

– Серьезно? Из пулемета снял? – Джек как-то недоверчиво посмотрел.

– Так и есть! Не скажу, что легко было, и ребята подсобили, но четверых я разобрал. А еще мыши полезли, но с ними все просто.

Напарник только поцокал языком, одобрительно хлопнул по плечу бравого вояку, и мы продолжили спуск. Пока обедали, я выяснил, у словоохотливых простых бойцов, что контроль Третьего яруса сводится к отдельным, редким вылазкам пары десятков человек Братства, совместно с городской стражей, когда различные подземные твари, расплодившись, начинали «не по чину борзеть», то есть слишком часто атаковать. Но глубина рейда – сто – двести метров от поста, хотя, тут был и нюанс, они еще осматривали все боковые штольни. С ними же, счет на километры шел.

Едва мы ступили на широкие и высокие ступени перехода, я активировал ночной режим. Его вчера проверил. При наличии какого-либо освещения, все виделось вокруг, как в пасмурный день. И, после апгрейда в описании к очкам Странника добавилось, «позволяют более четко идентифицировать магические поля и конструкты» , теперь они могли работать, как слабенький бинокль, и немного стали защищать от ментальных атак, а так же появилась «небольшая вероятность обнаружить простые магические и механические ловушки» .

…Здесь пол зиял трещинами, боковые тоннели выныривали неожиданно. Приходилось возле каждого останавливаться, осторожно заглядывать, пытаясь в беспросветной черноте, клубящейся уже в десяти – двадцати шагах, разглядеть неведомых чудовищ. Обязательно голодных и жаждущих нашей с напарником плоти. Дальше стало еще хуже, тут и там, завалы. Однако пока, больше чем половину коридора, они не занимали. Если наверху, центральные галереи были прямыми, как монорельс, то здесь она часто изгибалась, порой резко сворачивала, иногда и под девяносто градусов. Скорость передвижения упала. Шли в полной тишине, под ногами ни у меня, ни у спутника ничего не скрипело и не шуршало. Сапоги Странника на пятом уровне приобрели особенность «тихий шаг» . А еще в них теперь можно было без опаски бегать по гвоздям, углям, кислоте, стеклу, если таковое здесь найдешь.

Конечно, задевая специально или случайно, щедро рассыпанные по полу камни и наступая на непонятный мусор, обо всех бонусах можно было забыть. Но здесь приходила на помощь осторожность и внимательность, а также отличные очки. Держались в основном ближе к правой стене, так как примыкающие тоннели чаще находились слева. Джек шел чуть впереди.

Воздух стал более спертым, обрел влажность, липкость и одновременно пыльность. Как так? Да, Дьявол его… точнее, в этом мире – Темные боги, знали. Но в легкие он проникал с трудом, забивал ноздри, приходилось прикладывать немало усилий, чтобы сдержать кашель. Порой, будто волнами, накатывало откуда-то тяжелой вонью хорошо подгнившего мяса и городской канализации.

Вокруг оглушающая тишина, неестественная по своей природе, она давила на уши до того, что, казалось кто-то огромный, стискивал височные кости черепа. Иногда разрождались непонятные и оттого настораживающие звуки, которые отражаясь от стен галереи, уносились куда-то прочь. Порой, будто кто-то скреб исполинскими когтями по стене.

И вновь тихо-тихо.

И далекое кап-кап-кап…

Неожиданное уханье. Тишина.

Чуть сиплое дыхание спящего великана. Выдох-вдох.

Редко, но прилетал из боковых коридоров писк на грани слышимости, а дикий вой и рев порой подхватывало, радующееся звукам эхо.

И снова кап-кап-кап…