Мария Стрелова - Нас больше нет

– Я не уверен, стоит ли нам идти на теплоцентраль, – наконец, сказал он, разглядывая карту в свете фонарика.

– А куда еще?

– Возможно – по железной дороге, в сторону Москвы. Будем стучаться в метро, там нас не достанут. Ближайшая отсюда – станция Бабушкинская, вот она. Если поторопимся, успеем до рассвета.

– Хрен его знает, дойдем ли, – задумчиво протянул Сергей. – А если не откроют? Тогда как?

– Я не знаю. Знаю только, что обратно нам точно нельзя. На теплоцентраль – тоже. Это глупо, наверное, но меня наизнанку выворачивает от этой мысли. Нам туда нельзя. Никак. Совсем.

Товарищ внимательно взглянул на Евгения – он понимал, о чем речь. Тот же внутренний голос советовал ему поверить, и он больше не имел права сомневаться.

– Бабушкинская, говоришь? Хорошо. Попробуем туда. Запасов еды хватит дня на три, а потом нужно будет что-то выдумывать. В рюкзаках – медикаменты, какие удалось уволочь: активированный уголь, анальгин и две ампулы промедола. И все. Еще с собой консервы – шесть банок, да пакет сушеных грибов. Эх, знал бы ты, как я эти консервы с кухни тырил, – вдруг засмеялся Сергей, пытаясь разрядить напряжение, буквально физически ощутимое.

– Мне гораздо интереснее, как ты народ уболтал поверить, что не я бункер поджег, – устало улыбнулся Женя, тепло глядя на друга.

– Ну, как? Девки, как услышали, что тебя подставили, чуть слезу не пустили, бабы всегда жалостливые. А парням сказал – сам верю, значит, и вы поверьте. Да и надоело всем тебя лицом в грязь тыкать. Думаешь, мы – звери? Да нет, ты нам друг, сомнения все же были. Да и никогда ты никому плохого не делал, всегда помогал только. Ну, ссорились порой, а кто не ссорится? Ты не держи зла, у нас все сгорело к чертовой матери, все вещи, все книги. Нужно было пар спустить, ты под горячую руку попался. А как пришли в себя – начали думать, что да как, кто прав, кто виноват. И вышло – зря над тобой издевались. Мы все на твоей стороне, все заодно. Теперь у нас общее дело, мы должны выжить. Все вместе. Мы верим тебе и пойдем за тобой, куда скажешь, – серьезно произнес Сергей, склонив голову в знак уважения.

– Спасибо тебе. Нужно двигаться сейчас. Чем скорее, тем лучше. Всего десять километров. Два часа ходу по прямой. До рассвета доберемся, – устало ответил Женя, но в его глазах светилась радость.

Он скомандовал отряду отправление, сам присел рядом с Настей.

– Ты как, идти можешь? Есть ампула с обезболивающим, как совсем тяжко станет, поставим укол.

– Могу, но с трудом. Пока не нужно. Я справлюсь, – Анастасия изо всех сил пыталась не показать свою слабость, но глаза за окулярами противогаза выдавали ее.

– Если что, понесем на руках. Мы дойдем, непременно дойдем и спасемся. Ты мне веришь?

– Я верю, – вымученно улыбнулась девушка.

– Отряд, вперед! Девушки – в центре, ребята – по трое по краям, двое со мной впереди, трое с Серегой сзади. Замыкающим внимательнее, автоматы наизготовку. Ну, с богом!

Женя поспешил к выходу из подвала, замер у провала двери, вглядываясь в темноту.

– Все спокойно, идем, – скомандовал он. Беглецы молчаливым строем последовали за ним.

Ожидание опасности дисциплинировало, шли в полном молчании, две девушки поддерживали под руки хромающую Настю, одна прижимала к себе младенца. Еще две шагали рядом с замыкающими, решительно сжимая в руках автоматы. Юные, напуганные до предела, уставшие, но ни словом, ни взглядом этого не показывавшие. Их окружили кольцом, ощетинившись оружием, молодые люди – привычные к вылазкам на поверхность, бывалые разведчики. Они сосредоточенно глядели в ночной сумрак, готовые любой ценой защищать своих боевых подруг.

Отряд снова вышел на железную дорогу. Это был самый безопасный путь, все время по прямой, впереди и позади ничего не загораживало обзор. Под ногами замелькали заснеженные шпалы, потянулся бесконечный серый забор, ограждавший пути.

В свете фонарей блеснула темная гладь реки Яузы, не замерзшая, бурлившая пузырями. Женя остановил товарищей и первым прошел по железнодорожному мосту, проверяя его на прочность. После моста река убегала в коллектор и текла по территории «Метровагонмаша» под землей. Юноша осторожно ступал по выщербленному бетону. Ноги по щиколотку проваливались в снег, один неверный шаг – и конец. В какой-то момент ступня провалилась глубже, чем обычно, разведчик отпрянул, пошатнулся и упал навзничь. Один из ребят бросился ему на помощь, помог подняться. В провале плеснула река, Женя завороженно глянул вниз, пытаясь унять бешеное сердцебиение.

– Осторожнее, – предупредил командир, помогая девушкам обойти препятствие. Беглецы поторопились вперед, кожей ощущая опасность, скрытую под черной водой.

Впереди показалась станция Тайнинская. Между деревьями стояли почти по крыши вросшие в землю деревянные домики, похожие на огромные сугробы. Мрачные и страшные, они утопали в черной чаще, с каждым годом все больше сливаясь с лесом. Разведчики напряженно вглядывались в темноту, больше всего на свете боясь увидеть знакомые тени в зеленоватых отсветах. Но все было тихо. Слишком тихо и спокойно. Отряд шел быстро, насколько позволял глубокий снег и хромающая Настя. Город провожал их ледяным безмолвием, но каждому казалось, что спиной он ощущает чужой и зловещий взгляд. Нет, не мутантов, не погони, это было другое чувство. С таким просыпаешься посреди ночи в тишине, без причины, разбуженный будто бы чьим-то пристальным взором, и до боли вглядываешься в темные стены своей комнаты, которая вдруг становится жуткой и враждебной. Это были глаза мертвого мира, а он не любил погубивших его людей. С каждой минутой их шаги все замедлялись, будто неведомая сила мешала идти.

– Ребята, нам нужно вперед! Нам нужно идти! – с мольбой прошептал Женя, оборачиваясь к друзьям. Как и всем, каждое движение давалось ему с огромным усилием, ощущение опасности давило, сковывало отчаянным ужасом.

– Нам нужно идти! – громче повторил командир. Еще несколько неуверенных, усталых шагов. И еще громче: – Нам нужно идти!

Евгению показалось, что в воздухе со звоном лопнула невидимая струна. Мучительная, тяжелая жуть отступила, скрылась в ночном небе, даже дышать стало легче. Это почувствовали и его товарищи. На душе вдруг стало радостно и легко, хотелось скорее идти вперед. Отряд поспешил покинуть неприятное место.

Позади осталась платформа с рухнувшим навесом, а впереди уже был виден мост кольцевой дороги, Мытищи заканчивались, начиналась Москва. По обе стороны путей серыми заброшенными коробками стояли дома, они провожали путников провалами окон, смотрели вслед, как живые, но беглецов это уже не пугало. Их охватила странная эйфория, все тревоги растворились в морозном воздухе, неизвестность больше не казалась большой бедой. Каждый был уверен, что все будет хорошо. Очень хорошо.