Мария Стрелова - Нас больше нет

– Боюсь, что вежливой беседы не получится, – проговорил парень, сжимая кулаки. – Но я прошу вас продолжать, а в свою очередь, обещаю внимательно слушать.

Историю с пластохиноном Андрей Сергеевич вспомнил мельком, заметив только, что выпросить у командования машину для экспедиции в Москву было непросто. Генерал долго сомневался в разумности этой затеи все же спустя всего месяц после Катастрофы на поверхности было слишком опасно. Но молодые люди его убедили.

Они вернулись домой спустя почти сутки, уставшие, как черти, но страшно довольные. После отбоя Геннадий вертелся в кровати, не в силах уснуть, и, наконец, не выдержал. Вокруг храпели утомившиеся за день сослуживцы, возле двери клевал носом ночной дежурный. Гена дождался, пока он в очередной раз опустит голову, на пару мгновений погружаясь в сон, и запустил в Андрея подушкой. Товарищ мгновенно проснулся и сел на кровати, озираясь вокруг. Ученый указал глазами на дверь, показал два пальца и вышел из комнаты. Спустя пару минут за ним последовал и Рябушев. Сонный часовой не обратил на них внимания, и вскоре товарищи заперлись в уборной и, наконец, смогли спокойно поговорить.

Они беседовали долго. Геннадий с горящими глазами убеждал Андрея в том, что в их руках находится бесценный материал, способный принести огромную пользу всему человечеству. Нужно было приспособить убежище под свои нужды и начать эксперименты. Следовало организовать экспедицию на поверхность, найти любые оставшиеся медикаменты и реактивы и спустить их под землю. Желания двух заговорщиков, противоположные по форме, но одинаковые по сути, прозвучали в унисон: сместить руководство, изменить всю систему управления бункером, разделить общество на группы. В случае успеха Рябушев получил бы власть, к которой он так стремился, а Гена – неограниченное поле для опытов. Молодые люди сошлись во мнении, что генерал Васильев ничего не смыслит в управлении, он слишком мягкий, слишком слабый, чтобы вести выживших за собой. Начальник части был обречен.

Полковник самодовольно усмехнулся, перевел насмешливый взгляд на Женю.

– Ты считаешь меня редкостным гадом, не так ли? Я не буду утомлять тебя подробностями того, как мы готовили мятеж. В итоге все кончилось тем, что мы расстреляли Васильева на глазах у всего личного состава. Потом было сложнее. Мы собрали вокруг себя команду верных нам людей, искренне преданных, готовых умереть за общее дело. А потом начали делить население убежища на классы, практически касты, замкнутые и с разными обязанностями. Сильных и выносливых молодых людей нужно было убедить встать на нашу сторону, тех, кто слабее, определить на обязательные работы в бункере. Некоторых Гена забрал для опытов. К сожалению, никто из них не выжил. Нам пришлось завоевывать власть при помощи страха, но потом верные нам товарищи осознали, что покорные получают все, а бунтовщики – только мучения и смерть. Сотрудничество начало казаться людям выгодным. Именно тогда Геннадий получил кличку «Доктор Менгеле». С легкой руки одного из старших офицеров – тот, кстати, очень долго страдал, прежде чем умер в лаборатории. А дальше было совсем просто. Гена занялся селекцией. Исследовал каждого жителя нашего подземного дома и выявил наиболее удачные пары. Потомство получилось качественным, все дети родились здоровыми. Некоторые женщины погибли при родах, но их малыши выжили. Конечно, бабы протестовали против того, чтобы ложиться в постель с тем, на кого укажет Доктор Менгеле, но мы умели убеждать. Думаю, ты даже догадываешься, каким способом. Общее благо превыше всего. Насилием, уговорами, угрозами, как угодно, но я продолжал шаг за шагом строить новый мир. Дети росли, старшие умирали, кто во время вылазок на поверхность, кто от болезней. В итоге в живых остались только те, кто с молоком матери впитал, что послушание и труд – ключ к лучшей жизни. Мы никого не обманули, у нас отличное снабжение – в наследство от военной части нам остался огромный подземный склад, доверху набитый консервами, оружием, медикаментами и прочими жизненными благами. Гена занимался не только селекцией людей, с растениями тоже вышло неплохо. В рационе – корнеплоды, которые мы выращиваем под ультрафиолетом, грибы, запасов тушенки хватит еще надолго. Питание дополняется витаминами, которых тоже в избытке. У нас нет тех проблем, которые существовали в ваших бункерах, нам не грозит голод, практически отсутствуют болезни. Рай на земле, доступный только тем, кто по моей команде готов убить своих друзей и шагнуть в огонь.

– Невозможно, – пораженно выговорил Женя. – Вы – чудовище, монстр! Неужели они все не понимают, что вы сам дьявол, беспринципный, бесчестный! Неужели они добровольно вам подчиняются?

– Увидишь сам, – пожал плечами полковник. Они подошли к группе беседующих молодых людей. – Сергеев, ко мне! Скажи-ка, как тебе живется здесь? Наш гость интересуется.

– Живется отлично, товарищ полковник! – отрапортовал солдат.

– Они боятся вас! – воскликнул Евгений.

– Никак нет, товарищ полковник, мы вас уважаем! – ответил Сергеев. Пленник взглянул ему в лицо. Он ошибся. Эти люди не боятся Рябушева. Они его любят, искренне и преданно, почитая почти за божество. Новое поколение, не знающее иной жизни, верные псы.

– Продались за миску каши, – сквозь зубы проговорил парень.

– Товарищ полковник, прикажете заставить его извиниться? – спросил солдат, с неожиданной злостью глядя на юношу.

– Если разрешит Алексеева, дашь ему по морде, – отозвался Андрей Сергеевич. – Этот наглец принадлежит ей.

– Принадлежит? – растерянно повторил Женя.

– Разрешите позвать товарища Алексееву? – перебил его Сергеев, получил разрешение кивком головы и умчался.

– Заметь, без моего приказа он даже чихнуть бы не решился в твою сторону, хотя у него очень чесались кулаки тебе врезать. Полное подчинение и контроль. Ну, если Марина Александровна на тебя еще обижена, точно получишь по своей наглой физиономии. Ребят дразнить не советую, тут так не принято. Можешь сильно поплатиться за невоздержанность. И да, хоть тебе это и не нравится, но ты принадлежишь Алексеевой. Как вещь, как раб. Она может выкинуть тебя, как только перестанет в тебе нуждаться. Если она захочет, расстреляет тебя лично или передаст в лабораторию. Ты здесь никто и жив только по ее милости. Не советую ее злить, ты себе даже не представляешь, на что она способна, – ухмыльнулся мужчина.

– Вам просто повезло, – прошептал пленник, будто не слышал слов своего спутника. – Только потому, что здесь нет голода и угрозы, вы можете чувствовать себя вершителем судеб. Когда кончится ваша тушенка, они растерзают вас.

– Уже вряд ли. Модель поведения вшита в подсознание, пластохинон с каждым годом все больше закрепляет ее. Геннадию удалось усовершенствовать формулу именно так, как того желал Генштаб, теперь эс-кей-кью, помимо своего прямого назначения, ускоряет регенерацию и притупляет сознание. Покорность – мое главное требование, видишь лозунги на стенах? Видимо, я отвык от бунтовщиков, поэтому ты мне так неприятен, – честно заявил Андрей Сергеевич.