Дмитрий Кружевский - Искатель: Искатель. Потерянный. Бродяга. Возвращение (сборник) [litres]

Кирилл прикрыл глаза.

– А если одного из дельфинчиков погладить и подумать о своем любимом человеке, – продавец бросает на него быстрый взгляд, заставив щеки запылать огнем смущения, – то второй обязательно начнет издавать мелодичные звуки. Вот попробуйте.

Брелоки перекочевывают в руки Лайм, та улыбается, а ее тонкие пальцы ласково пробегают по спинке одного из дельфинов, заставив того издать переливчатый свист.

– Здорово, – глаза девушки горят восторгом, она поворачивается и протягивает ему один из брелоков.

– Ты тоже попробуй.

Он растерянно смотрит на безделушку, пытаясь припомнить все, что знал о ментане, затем пожимает плечами и проводит пальцем по дельфинчику. Тот изгибается, начинает бить хвостом, а брелок в руках Лаймалин вдруг начинает вторить своему собрату, заставив девушку ойкнуть от неожиданности, а затем радостно рассмеяться. Счастье, сколько же тогда было счастья в ее глазах.

Он вздохнул и невольно провел рукой по нагрудному карману, где в последнее время постоянно носил истершийся брелок, почти не расставаясь с ним. Как же это было давно.

– Ты не здесь.

Тихий голос асторки заставил его очнуться от нахлынувших воспоминаний и, повернув голову, встретиться с пристальным взглядом бездонно-черных глаз девушки.

– Ты опять в своем прошлом, с ней, – констатировала она. – Не отдам.

Кисточка ее хвоста взметнулась вверх, зависла над плечом, чтобы через мгновение метнуться к лицу Кирилла.

– Не позволю.

Удары посыпались один за другим, однако Кир даже не сделал попытки защититься, а лишь зажмурил глаза, стойко перенося эту неожиданную экзекуцию. Его чувства для асторки были точно открытая книга, и он понимал, что отпираться бессмысленно. И все же эта неожиданная вспышка гнева со стороны Тайк заставила его растеряться. Асторка всегда была невозмутима, но, видимо, даже у ее невозмутимости имелся свой предел, и, в конце концов, накопившееся где-то в глубине ее души чувство ревности пробилось сквозь все преграды, обрушившись на его лицо хлесткими ударами хвоста.

– Не позволю, не отдам.

Кир открыл глаза и, проведя рукой по горевшим щекам, поморщился, потом, посмотрев на стоящую напротив Тайк, чьи рожки просто полыхали всеми цветами радуги, тихим голосом поинтересовался:

– Думаешь, это что-то изменит?

Тайк медленно подняла голову, а ее рожки стали бледно-зелеными. Она пару минут молча смотрела на него, затем резко развернулась и так же молча вышла из спальни. Кир проводил ее взглядом и, откинувшись на спинку кресла, нервно хохотнул, подумав, что о разговоре по душам можно пока позабыть и надолго. Впрочем, возможно, это было и к лучшему. Проведя еще раз рукой по щекам, он быстро собрал раскиданные на столе бумаги и, сунув их в папку, поднялся.

– Я на «Геру», – бросил он, проходя мимо сидевшей в гостиной Тайк, которая вновь погрузилась в созерцание видеоформера, на этот раз предпочтя записям развлекательных передач выпуск станционных новостей, – буду часа через три-четыре.

Асторка никак не отреагировала на его слова, хотя Кирилл заметил, что кисточка ее хвоста нервно дернулась. Он подошел к двери и, остановившись у порога, обернулся.

– Прости меня.

Рожки Тайк стали бледно-розовыми.

– Я сама виновата, – ответила она, помедлив. – Мы ведь не давали с тобой клятву единения, и поэтому я не могу требовать от тебя, чтобы ты делил ложе только со мной.

– Тайк…

– Молчи, – хвост девушки взметнулся вверх и закачался над левым плечом, став похожим на изготовившуюся к броску змею. – Молчи и знай лишь одно, я не откажусь от выбора своего тела.

– Тайк… Черт, – Кир стукнул кулаком по косяку двери. – Это глупо. Глупо. Ты же уже наверняка поняла, что я решил… почувствовала. Пойми, моя дорога – это дорога в никуда. Я сам не знаю, чем все это закончится.

– Я пойду с тобой.

– Нет.

– Пойду. Ты мой, я твоя. И даже если мы отыщем твою родную планету, и ты вернешься к своей избраннице, я все равно останусь твоей.

– Тайк, у нас так не принято. Да и как ты себе это вообще представляешь?

– Таков мой выбор, – бросила асторка и отвернулась, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Кирилл несколько мгновений смотрел на нее пристальным взглядом, затем воздел глаза к потолку, вздохнул, покачал головой и раздраженно хлопнул по кнопке разблокировки двери.

Дверь с легким поскрипыванием затворилась, а Тайк продолжала невидящим взглядом смотреть на экран, затем закрыла глаза и откинулась на подушки дивана. Ее рожки некоторое время судорожно меняли свой цвет, пока их кончики не налились темно-зеленым цветом отчаяния. Она опустила глаза в пол, растерянно потеребила кисточку хвоста, вздохнула, затем резко мотнула головой, словно прияв какое-то трудное решение, и поднялась на ноги. Вернувшись в спальню, Тайк плюхнулась на кровать и сунула руку под матрас, где в небольшой нише пряталась переданная великой матерью капсула. Перевернувшись на спину, она принялась рассматривать на свет зажатый между пальцами металлический цилиндр, где в небольшом окошечке была видна плещущаяся внутри него черная жидкость, а в голове, точно наяву, вновь «зазвучал» хрипловатый голос «матери».

– Алар-ра, ты уверена в своем решении?

– Да, великая мать.

– И мне не отговорить тебя?

– Нет.

– Что ж.

Мать тяжело вздыхает и жестом руки подзывает одного из стоящих позади нее нелгоров. Тот неторопливо подходит и, опустившись на одно колено, протягивает ей небольшую, украшенную причудливым рисунком, коробочку. Нелгор обнажен по пояс, а от его натертого ароматной жидкостью тела исходит дурманящий запах какого-то животного желания. Тело реагирует непроизвольно, заставляя твердеть грудь и мокнуть паховые железы. Это настолько неприятно, что она невольно отступает на несколько шагов назад, и это, естественно, не укрывается от пристального взгляда матери, а ее элнар тут же обжигает мозг теплой волной сочувствия. Мать берет из рук слуги коробку и, встав со своего места, подходит ближе.

– Генетический материал, что ты передала улракам нашего трайта, довольно интересен. Мы еще не видели подобного, и самое главное, он практически идеально подходит для слияния. Думаю, подстройка тела под партнера была не очень болезненна.

Рука великой матери скользит по ее обнаженному животу, заставляя невольно вздрагивать.

– Да, изменения чувствуются, однако ты все еще можешь пройти обряд. Подумай об этом, алар-ра. После того как ты примешь состав, обратного пути не будет, пойми это.

Их взгляды встречаются, и только сейчас она замечает, что великая мать стара. Кончики ее рогов давно уже загнулись вниз, выкручиваясь назад причудливыми винтами, а густые волосы покрыла благородная синева. И, тем не менее, она до сих пор была привлекательна для всех мужчин клана, а ее массивная грудь на вид так же упруга, как и в далекие годы молодости, о которых рассказывают украшающие зал встреч многочисленные портреты.