Дмитрий Кружевский - Искатель: Искатель. Потерянный. Бродяга. Возвращение (сборник) [litres]

– Пройди обряд, откажись от выбора, а до этого можешь взять в спутники любого из моих нелгоров.

– Нет, великая.

Мать тяжело вздыхает и, легко толкнув ее в плечо прочь от себя, резко отворачивается.

– Что ж, да будет так.

– Да будет так, – прошептала Тайк вслух, крепко сжимая ампулу в ладони и поднося ее к животу. – Да будет так.

Раздается ихое шипение пневмошприца. Короткий вскрик.

Повинуясь движению руки, змеящиеся по потолку световые линии медленно сменили свой цвет с зеленого на белый. Кирилл снял маску и, бросив ее вместе с папкой на приделанный к стене откидной столик, открыл дверцу спрятанного в стене минибара, достав оттуда небольшую бутылку с длинным горлышком. Пьянящий сок тайры теплой струей потек в горло.

– С чего это ты решил приложиться к бутылке, да еще с утра пораньше?

– Уже далеко не утро, по среднестанционному около трех часов дня, – буркнул Кир не оборачиваясь. – К тому же пить хотелось.

– Мог бы подняться в кают-компанию, там сок и минералка в холодильнике.

– Гера, ты решила мне нотации почитать?

– Нет, лингвистическое воздействие с целью стабилизации психологических функций членов экипажа не входит в мою задачу, – ответила электронная девушка, нахмурившись, – однако хочу заметить, капитан…

– Гера, пе-ре-стань! – Кирилл решительным жестом вернул пробку на место и, бросив раздраженный взгляд в сторону голограммы, сунул бутылку в нишу мусоропровода. – Довольна?

– Да, – наклонила голову Гера и тут же поинтересовалась: – У вас что-то случилось?

– И да, и нет, – Кир вздохнул и, подойдя к утопленной в стенную нишу кровати, плюхнулся на нее не раздеваясь. Несколько минут он лежал, тупо пялясь в потолок, затем скосил глаза на стоявшую рядом с кроватью девушку.

– Слушай, Гер, всегда хотел тебя спросить. Не знаешь, почему твои создатели решили сделать тебя такой?

– Какой?

– Ну, – Кир на миг задумался, как правильно сформулировать вопрос, – такой… разумной, наделили чувствами, да и вообще…

– Не только меня, – пожала плечами девушка. – Все корабли моего класса комплектовались самообучаемым искусственным разумом с вариативной системой адаптации. А почему ты спросил?

– Да просто вспомнилось, что как-то давно размышлял на эту тему. У нас, на Земле, наоборот стараются всячески ограничить функционал корабельных виртов, а уж о придании им личностных свойств не может быть и речи.

– Почему?

– Не знаю, – Кир закинул руки за голову. – Если честно, раньше даже и не задумывался на эту тему. Для меня вирты в первую очередь были помощниками, можно сказать дополнительными органами чувств, благодаря которым корабль становился как бы частью меня. Они не были друзьями или соратниками, а просто…

– Я поняла, – Гера уселась рядом, при этом часть руки Кира оказалась внутри ее полупрозрачного тела. – Как и у многих других разумников, ваши компьютеры – это протезы, дополнительные руки и ноги, которые вы приделываете себе в случае необходимости. Они полезны, функциональны, позволяют вам достичь многого, но это всего лишь мертвые железки. В них нет ни чувств, ни разума.

– Считаешь, это плохо?

– Нет, это не плохо и не хорошо. Да и кто я, чтобы судить об этом, в конце концов, такая же железка, – она улыбнулась.

– Не болтай глупости, – фыркнул Кир. – Ты – другое, ты – полноправный член экипажа, – он замолчал, задумчиво смотря на голубые разряды, пробегающие по рыжим волосам девушки. – А может, дело как раз в этом…

– В чем?

– В излишней человечности. Ну как тебе объяснить, – Кир рассеянно поскреб пальцем переносицу. – Знаешь, когда я работал спасателем, нам зачастую приходилось выжимать из наших машин последнее, буквально гробя их. И все для того, чтобы спасти очередного идиота, полезшего не туда куда нужно. А смог бы я это сделать, зная, что мой корабль обладает чувствами, что он практически такой же живой, как и я? Что ему будет страшно, что он тоже не хочет умирать? Думаю, что нет. Да не думаю, знаю, не смог бы. Постоянно старался бы свести ущерб машине к минимуму, действовал бы с оглядкой, сто раз думал, прежде чем что-нибудь предпринять.

– Разве это плохо?

– Ну, смотря в какой ситуации, – Кир вздохнул. – Понимаешь, Гера, иногда приходится плевать на все и действовать, а рассуждать потом.

– Ты и сейчас так частенько делаешь, причем ни мое присутствие, ни мои советы тебя не останавливают.

– Разве?

– Могу привести около двухста тридцати четырех примеров.

Кирилл коротко хохотнул.

– Спасибо, не надо, верю. В любом случае я – это я, а другой на моем месте мог поступить по-другому, причем не угадаешь как. Вот и получается, что ИИ – это некий неопределенный фактор, который наши инженеры решили исключить. И, знаешь, я их прекрасно понимаю. Тут порой и человеческого-то за глаза хватает, не знаешь, как разгрести, а если еще приплюсовать и электронный аналог…

– Я тебе не нравлюсь?

Кир повернул голову и удивленно вскинул брови.

– С чего это ты так решила? Наоборот. Ты для меня не просто корабль, ты верный товарищ и спутник, и тебя я ни на кого не променяю. К тому же, знаешь, в последнее время я все чаще забываю, что ты машина, столько в тебе стало человеческого.

– Частично в этом виноват твоя ВИПС.

– Моя ВИПС? – Кир бросил невольный взгляд на правую руку, где под одеждой скрывались остатки прибора, превратившиеся в тонкую металлическую пленку, обхватывающую запястье корявой кляксой.

– Да, – кивнула Гера. – Во время первоначальной активации доступ к основным модулям моей системы был невозможен из-за физических повреждений системных модулей, в результате чего функционирование программной составляющей осуществлялось едва ли на двадцать процентов. Работа систем была нестабильна, и только вмешательство твоей ВИПС, создавшей временную виртуальную среду и наладившей ее взаимодействие с ядром моей программы, помогло мне взять ситуацию под контроль и задействовать резервные системы. К сожалению, визуальная матрица голосового интерфейса была повреждена и для прямого общения с экипажем мне пришлось создавать новую. За основу был взят один из образов, полученный с пакетом переданных ВИПС данных. Надеюсь, получилось хорошо.

– Очень даже. Ты у меня просто красавица!

Кирилл улыбнулся, мысленно послав проклятие симбиоту, непонятно зачем подсунувшему этот образ компьютеру дайтанского космолета, благодаря чему в полупрозрачном лице голографической девушки хорошо угадывались до боли знакомые черты. С одной стороны, это делало ее какой-то родной, но с другой – постоянно не давало забыть. Забыть о той застарелой боли, которая продолжала упорно торчать невидимой иглой где-то глубоко в сердце, нет-нет да напоминая о себе в самый неподходящий момент. На душе стало как-то паршиво, и продолжать дальше начатый разговор Киру совершенно расхотелось, зато возникло желание заблокировать каюту и хоть на пару часов остаться в одиночестве.