Коллектив авторов - Клыки. Истории о вампирах (сборник) [litres]

– Я ценю, что вы рассказали мне это. Честное слово.

Джуди шмыгнула носом, вытерла глаза салфеткой и вымучила улыбку.

– Правда, эта история ко мне не подходит. Мы с вами кошки разных пород. Вы влюбились. Я же трахаюсь от скуки. А так как я живу здесь, то когда я не сплю, мне всегда скучно.

– Следи за языком, Луи!

– Я принимаю таблетки и не подпущу к себе никого без презика. Если же я вдруг залечу, уж поверьте, моя мать за шиворот притащит меня к гинекологу и подпишет согласие на аборт. Я – главная помеха ее личной жизни. Ребенок добил бы ее окончательно.

Джуди сказала, что беременность – не единственное, что ее тревожит. По ее словам, столь ранняя половая жизнь может привести меня к серьезным эмоциональным травмам.

Она протянула мне брошюрку о Подростковом Воздержании. На обложке девушки-чирлидерши сияли улыбками по поводу полного отсутствия у них этой самой половой жизни. Пробежав брошюрку глазами, я уяснила главное: если сохранить девственность до брака, то Иисус возлюбит тебя, кока-кола будет вкуснее, ну и так далее в том же духе. Затем в интернете я погуглила компанию, которая ее напечатала. Оказалось, что это филиал корпорации, известной своими кондитерскими изделиями. Что навело меня на мысль о том, что отсутствие половой жизни вынуждает вас есть больше капкейков, и что целое поколение юных диабетиков, строго хранящих свою девственность, на самом деле – жертвы лживой рекламной кампании.

Ну кто бы знал, что даже на антирекламе секса можно получить неплохой навар?

Сандрин живет рядом с автострадой, в паре миль к югу от Дюбарри, в двухкомнатной рыбацкой лачуге, притулившейся к берегу реки в окружении зарослей папоротника, свисающих бород испанского мха, и скрытой от посторонних глаз кустами виргинской черемухи и поваленным дубом. Если не искать ее специально, вы ни за что ее не заметите, и вообще, даже не подойдете близко, если вы в своем уме. Развалины дома не имеют крыши и густо заросли паутиной. Прогнившие доски такие трухлявые, что их можно разломать голыми руками. Войдя внутрь, вы увидите, что буквально каждый дюйм стен и часть пола покрыты осколками зеркала. Если же вы войдете сюда ночью, в промежуток времени за три дня до и три дня после полнолуния, то скорее всего, назад вы уже отсюда не вернетесь.

Нет, Сандрин не сможет удержать вас, как когда-то, но ей хватит сил замедлить ваши движения. Вы увидите, как она шагнет к вам. Вы в ужасе отшатнетесь, даже не будучи уверены в том, реальна она или нет. Затем вы увидите в ее глазах голодный блеск, и это на секунду заставит вас замереть на месте.

Этой секунды будет достаточно.

Сандрин не любит говорить о прошлом, предпочитая слушать рассказы о моей жизни, жизни, которую я бы с радостью оставила здесь. Впрочем, в иные ночи мне удается ее разговорить, и тогда она рассказывает мне о том, что родилась в 1887 году в небольшом каджунском [55] Каджуны – субэтническая группа, представленная преимущественно в южной части штата Луизиана, близкородственные франко-креолам. – Прим. перев. городке Солт-Харвест, штат Луизиана, и что в двадцать три года ее укусил некий клык, который затем бросил ее, и она была вынуждена в одиночку гадать, кем же она стала.

В этой лачуге она живет с 1971 года, питаясь разной живностью. В основном лягушками. Она редко вдается в подробности, но однажды ночью мы сидели на поваленном дубе, как раз на границе, которую ей нельзя переступать, глядя на водяные гиацинты, которыми густо заросла поверхность реки и которые колышутся вместе с течением, а их жесткие глянцевые листья тихо шлепаются о берег. И тогда я спросила у нее, как она здесь оказалась. Она только что поела и потому была менее прозрачной, чем обычно. И все же сквозь ее силуэт мне были видны звезды, а когда она чуть подвинулась, то и неоновая вывеска мотеля на другом берегу. Приторный гнилостный запах смешивался с влажным запахом реки, создавая «аромат», который напомнил мне мокрый матрас на заднем дворе Фредди Свифта.

– Джададжи, – ответила Сандрин. – Их называют и по-другому, но именно так называл их Рой. Тот самый клык, вместе с которым я бродяжничала в семьдесят первом году… и какое-то время до этого.

– А что такое жадажи?

– Не жадажи. Джададжи.

Нас одолевали москиты, но Сандрин их, похоже, не замечала.

Она посмотрела на юг, на мотель на другом берегу.

– Они похожи на людей, но они не люди. Только принимают их вид. Рой слышал, что в семнадцатом веке их создал один старый еврейский колдун, чтобы они охотились на клыков. Они сильнее клыков и владеют одним видом чар. Это и держит меня здесь. Вот почему я такая. Джададжи, который слопал Роя, обожрался и не мог больше есть. Потому он засолил меня и оставил на потом.

– И бросил тебя на сорок лет?

– Может, его сбил автобус. Или он забыл. Они не очень умные. Но рано или поздно он вспомнит, где оставил меня, или же меня вынюхает кто-то другой. – Она посмотрела на меня, и ее взгляд как будто пронзил мне череп. – Это лучшее, что может произойти, если ты не поможешь мне.

– Неужели об этом нужно говорить всякий раз, когда я прихожу сюда? Я же сказала, что подумаю об этом.

Сандрин еще несколько мгновений смотрела на меня, затем печально вздохнула.

– Такие вещи требуют времени, чтобы их обдумать, – сказала я. – Стать серийным убийцей…

– Убивать буду я.

– Верно, но заманивать их буду я. Это еще омерзительнее.

– Послушай, Луи. Я…

– Элль!

– Извини. Элль.

Откуда-то с середины реки, где была открытая вода, донесся всплеск.

– Мне нужны лишь пятеро, – сказала она.

– Я знаю, что тебе нужно. Можно подумать, ты мне этого не говорила.

– По одному за ночь, пять ночей подряд. И тогда я снова стану сильной и смогу вырваться отсюда. Это должны быть пятеро тех, кого ты больше всего ненавидишь в этом городе. Пятеро таких же, как и первый.

– Дай мне чуть больше времени.

Мы умолкли, пойманные каждая в своем дурном настроении, как две мухи, угодившие в липкую грязь. Я подумала, что должна сказать ей, что мне пора, но мне не хотелось уходить. После короткой борьбы со стеблем гиацинта Сандрин оторвала синий цветок и протянула мне. Я взяла его. Ее пальцы коснулись моих, и я ощутила прилив тепла, как будто быстро потерла кончиками пальцев о шершавую поверхность.

– Скажи, магия джададжи действует на обыкновенных людей? – спросила я.

– Нет. В любом случае, вы им неинтересны. Им нужны только клыки.

– Допустим, ты вырвешься отсюда. Что ты будешь делать?

– Наверно, подамся в Южную Каролину. Там есть группа клыков, которые хорошо защищены. Они не любят чужаков, но я устала жить одна. Так что, пожалуй, рискну.

– А если бы ты была не одна?

– Ты хочешь сказать, если бы ты была со мной?