Василий Сахаров - Добытчик [litres]

Ночь прошла без происшествий, и на рассвете, когда вернулась ходившая к Редингу разведка, войско покинуло 5-й укрепрайон. Пленников, во избежание драк, сразу разделили и раскидали по подвалам форпоста. Заберём их на обратном пути, а пока не до этого. Главное – почин есть, первых людей на обмен с северянами наловили. Хотя я не уверен, что Иван Вагрин согласится взять негров. Он хоть и не расист, но зачем его анклаву мавры? Только если в полные рабы определить. Впрочем, об этом думать стану потом, после окончания боевых действий. И мавров всегда можно предложить алжирцам, ибо они тоже постоянно нуждались в людях и готовы давать за пленников топливо. К ним добраться даже проще, чем к северянам.

«К чёрту!»

Прогнав мысли о будущих торговых сделках, я полностью сосредоточился на управлении войсками. Разведка доложила, что армия мавров, подпалив Рединг, выгнала пленников в поле, формирует из них колонны и готовится гнать будущих рабов в сторону Бирмингема. Эти сведения подтверждались радиопереговорами мавров. Нас до сих пор не обнаружили, и противник вёл себя довольно беспечно. Наконец-то мавры одолели извечного противника, и белые уже не опасны. Победа! Поэтому многие негритянские воины, повеселившись с самыми привлекательными пленницами, выпили местной самогонки и забыли, что такое дисциплина. А командиры подразделений бойцов не одёргивали. Видимо, надеялись, что во время марша они сами протрезвеют и всё быстро войдёт в норму.

Колонны вражеских войск и пленников, которых оказалось больше тридцати пяти тысяч, покинули окрестности Рединга в шесть часов утра. Моё войско начало марш в шесть часов тридцать минут. Между нами всего семнадцать километров по узким грунтовым дорогам. Дождя нет, но небо хмарилось. Кругом густые заросли. Спешить не надо – я уже принял решение, где атакую негров, и воины двигались вслед за бронемашинами.

Сближение с вражеским войском происходило постепенно. Мы шли параллельно маврам, выходя к Сертонским полям – место открытое, если где и сражаться, лучше всего именно там. К полудню вышли в точку соприкосновения, наши отряды подтянулись, и артиллерия заняла позиции. Пехота и бронемашины замаскировались в зелёнке. Оставалось дождаться появления мавров, и вскоре они появились.

На длинной грунтовой дороге, которая пересекала Сертонские поля, показался конный разъезд мавров, полтора десятка всадников на приземистых лошадках. Трогать их смысла не было, и они прошли мимо.

За конными разведчиками двигались основные силы бирмингемцев, лучшие пехотные роты, среди которых выделялись гвардейцы герцога Магомеда «чёрные львы». Все воины передовых рот были в новеньком одинаковом камуфляже с ранцами за плечами и с автоматическим оружием. Вот тут бы и напасть, чтобы одним ударом разгромить элитные подразделения противника, но я снова решил обождать. Пусть идут, достанем в свой черёд. А пока наша основная цель – захват рабов.

Наконец пошли обозы и пленные. Колонны белых еле тащились по дороге, а вокруг них суетились конвоиры с волкодавами. Причём я заметил, что Лихой, который, как обычно, находился неподалёку, привстал и злобно зарычал. По какой-то причине разумному псу не понравились волкодавы мавров. Однако с чем это связано, я не знал и решил не забивать себе голову.

– Пора! – подскочил ко мне Рус, который в этой операции отвечал за координацию отрядов и тянул штабную работу. – Мечник, отдавай приказ! Сейчас накроем «чёрных львов» артой, выкатим в поле на броне, постреляем недобитков – и в дамках!

– Погоди, – покачал я головой. – Ещё не все пленные в поле.

– Да чёрт с ними!

– Отставить! Я сказал: ждать приказа!

– Принял, – кивнул он и отступил.

Сертонские поля тянулись на шесть километров в длину и на два с половиной в ширину. Авангард вражеских войск миновал открытое пространство, начал скрываться в зелёнке, и одновременно с этим последняя колонна пленных вышла в поля. Вот теперь пора.

Я посмотрел на Руса:

– Начинаем!

Он кинулся к радиостанции, отдал приказ пехотинцам и артиллеристам, и мавров накрыли наши самоходки и миномёты. Тяжёлая артиллерия ударила по авангарду, который скрылся из вида, и начала лупить по квадратам, а миномёты накрывали арьергард. Центр пока не трогали.

Взрывы поднимали вверх вырванные из земли комки грунта и кусты. Осколки кромсали тела людей, и противник не понимал, что происходит. Шли себе вояки, возвращались домой из удачного похода и знали, что опасности нет. А потом – раз, и вокруг взрывы. И что делать? Занимать оборону или спасаться бегством.

Мавры стали разбегаться. Не все, но большинство. Авангард, как сообщала разведка, которая присматривала за «чёрными львами» с безопасного расстояния и корректировала огонь самоходок, несмотря на обстрел, отходил более-менее организованно. А вот арьергард и конвой, бросая добычу, драпали так, что пятки сверкали. Ну а пленники, понятное дело, уткнулись лицом в грунт. Сбежать они не могли. Мавры – людоловы опытные и пропускали через строй пленных крепкие доски, брёвна или металлические трубы и приковывали к ним людей. Даже если один побежит, ничего не выйдет, он прикован к общему ограничителю.

Артиллерия прекратила обстрел, боеприпасов у нас не так уж и много и они не казённые. Взревели движки бронемашин, они выкатились из засады в поле, за ними последовали пехотинцы. Вся эта хорошо подготовленная толпа убийц прокатилась по Сертонским полям, прошла между колоннами рабов, которых сразу взяли под охрану, и начала преследование мавров.

Бум-м! Бум-м! – снова по наводке разведчиков по противнику отработали серьёзные калибры.

Ви-у-у! Ви-у-у! – поддержали их миномёты.

И опять относительная тишина. Я покинул свой наблюдательный пункт и на резервном джипе подкатил к забитой пленниками дороге.

Что характерно, на лицах многих рабов была заметна явная радость. Как и Тедди Аргайл, они считали, что, если наша кожа одного цвета, мы их освободим. Вот учит людей жизнь, раз за разом макает мордой в дерьмо, а они всё равно надеются, что всё будет хорошо. И белые из Рединга уже позабыли, как прогоняли викингов, ибо они поклоняются не тому богу. Они уже забыли, как выжигали сёла и городки врагов, не оставляя никого в живых. Всё это мозг услужливо вычёркивал из памяти, сохраняя только самые светлые и добрые моменты, а затем вытаскивая на поверхность надежду.

Тяжело вздохнув, я перестал всматриваться в лица пленников и выехал к передовой колонне, в которой, как мне сообщили, находились самые ценные рабы: механики, оружейники, кузнецы и строители. В ней было около семисот человек. Оборванные и грязные, избитые и потерявшие веру в своего главнокомандующего, люди сгрудились и замерли без движения. Джип остановился. Я встал на кресло, окинул толпу взглядом и на английском языке задал вопрос: