Уильям Кинг - Крестовый поход Махариуса

Только когда я перестал говорить и он поднялся с кресла, я осознал весь ужас того, что натворил. Я в лицо критиковал великого человека, и если даже я лишь повторял чужую критику в его адрес, то для некоторых офицеров это было одним и тем же. Я открыто говорил такое, что из уст человека, поклявшегося защищать и поддерживать закон Императора, для многих звучало бы как ересь.

Я затаил дыхание, как обычно после подобных разговоров, удивляясь, насколько длинным у меня оказался язык и в какие неприятности я мог влезть. И я еще называл Антона дураком!

Я наблюдал за Махариусом, прекрасно осознавая, что прямо сейчас он мог раздумывать над приказом о моей незамедлительной казни. Наконец он посмотрел на меня и сказал:

— Я ценю твою честность, Лемюэль, но ты не должен рассказывать об этом никому, за исключением инквизитора Дрейка и меня самого.

Махариус прошел к регицидной доске, и я увидел, что на ней была расставлена задача. Возможно, он играл сам с собой. В целой армии не нашлось бы человека, способного обыграть его, с этим не справлялся даже инквизитор Дрейк. Его рука зависла над фигурой, и на мгновение он показался мне таким, каким прежде я его никогда не видел, — нерешительным и разозленным.

— Такое чувство, будто мне все ставят палки в колеса, — сказал Махариус. Я промолчал, не зная, разговаривает ли он со мной или сам с собою. Я сидел неподвижно, пытаясь ни о чем не думать и слиться с мебелью. — Словно против меня вновь выступили Темные Силы.

Он бросил на меня взгляд. Не знаю, пытался ли он предугадать мой ответ, или ждал, чтобы я что-то сказал. Но я по-прежнему хранил молчание.

— На Локи что-то есть, — продолжил Махариус. — Что-то древнее, темное и злое. Что-то, исподтишка нашептывающее Рихтеру.

Он выплюнул имя Рихтера с презрением. Я понимал его. Он говорил о бывшем друге и ученике, который не только предал, но и одолел его в битве, а Махариус не привык к поражениям. Он подошел к иллюминатору и посмотрел на все еще вращавшийся внизу мир. Вдалеке я увидел имперские корабли, перестреливающиеся с планетарной обороной. Черноту космоса то и дело озаряли сполохи их орудий.

Махариус посмотрел на лежащий под нами мир так, словно тот был игровой доской. Он изучал его с яростной пристальностью, как противника, с которым намеревался сойтись в ожесточенном смертельном бою. Я проследил за его взглядом, когда тот переметнулся на луны, будто отказываясь признавать значимость мира, в котором его победили.

— Теперь я оценил Рихтера, — промолвил Махариус. — Теперь я оценил мир. Я вернусь и на этот раз одержу победу.

В его голос возвратилась та властность, которая очаровывала целые армии. Но в нем чего-то недоставало, подумал я, — некоей нотки внутренней уверенности, что придавала бы ему ту старую магию и смогла бы убедить меня в его неуязвимости. В тот момент мне казалось, будто Махариус пытался убедить сам себя.

— Ты уверен? — спросил Махариус инквизитора Дрейка, когда тот принес новости.

Я не сводил глаз с точки над его плечом. Я видел дюжину своих отражений в зеркальных визорах телохранителей — штурмовиков инквизитора. Видел я в них и Махариуса и не сомневался, что он осознает, что я стою за его спиной. Это было привилегированное место, и даровали его лишь самым доверенным бойцам.

Инквизитор смерил генерала долгим тяжелым взглядом. Он был из тех людей, что не привыкли к подобным вопросам даже от наиболее могущественного человека в Империуме. Его обычный безукоризненный самоконтроль испытывали на прочность. Зная Махариуса, его вопрос мог быть вполне осознанным, хотя я не мог сказать наверняка — обстоятельства были слишком необычными. Наконец Дрейк кивнул:

— Уверен. Я получил подтверждения из многочисленных источников. Три твоих самых высокопоставленных генерала уже на Ахероне. Когда прибудут остальные, лишь вопрос времени и превратностей межзвездных путешествий.

Впервые я увидел на искаженном отражении лица Махариуса чистую, беспримесную ярость. Его кулак сжался, раздавив металлический кубок. По пальцам полилось вино. К генералу тут же кинулся слуга, но жестом, которым обычно отгоняют мух, Махариус велел ему не подходить. Он встал с трона и спустился по ступеням, пока не оказался прямо перед Дрейком. Оба они были примерно одинакового роста, но каким-то образом Махариус заставлял инквизитора казаться ниже его.

— Зачем им это? Они ведь знают, что у них ничего не выйдет.

— В самом деле? — Голос Дрейка был ровным, спокойным и лишенным эмоций. Он не боялся Махариуса, хотя в этот момент весь гнев лорда верховного командующего был нацелен на него одного.

— Они плели интриги у меня за спиной. Они сговорились сместить меня. Они… — На секунду он замолчал, словно не мог выдавить из себя больше ни слова. — Если бросишься туда сломя голову, то узнаешь, что собрание организовал кардинал Септим. К тебе отправили послание, однако вестник так и не добрался до тебя…

— Они впрямь считают меня настолько глупым?

— У них найдутся нужные документы и неопровержимые свидетельства, что послание было отправлено, и в том, что ты не узнал о встрече, вины кардинала нет. И что ты станешь делать? Назовешь его лжецом? Казнишь представителя верховных лордов Терры?

— Я мог бы.

— А это уже глупо. Так ты просто дашь врагам то, чего они хотят. Это докажет, что ты считаешь себя выше представителей Императора, что ты планируешь основать собственное царство на окраине Империума, что все, о чем шептались про тебя, — правда.

— Мне не по душе твой тон, инквизитор.

— По душе или нет, я лишь делаю то, что делал всегда, — говорю тебе правду, пусть ее не всегда приятно слышать.

Махариус замолчал, а затем неожиданно улыбнулся и от этого вновь стал похожим на себя прежнего. Он понимал, что Дрейк на самом деле ему не враг, а люди, на которых он гневается, находятся далеко и, скорее всего, там и останутся.

— Значит, это действительно случилось, — произнес Махариус. — Они наконец-то нашли храбрость выступить против меня.

Дрейк пожал плечами:

— Мы знали, что рано или поздно этот день придет. Ты нажил слишком много врагов, взъерошил слишком много перышек. Слишком много людей жаждут разделить твою славу.

— Рихтера нужно победить. Он должен послужить примером будущим мятежникам.

— Тебе важнее одолеть одного незначительного противника во всеми забытом мирке или остаться командиром Крестового похода?

Махариус пристально посмотрел на инквизитора. Он выглядел так, словно намеревался что-то сказать. Он стиснул кулак и на секунду закрыл глаза, будто молясь Императору. Кто знает, чего он просил, — терпения или же вдохновения.

— Что ты будешь делать с этим вызовом? — спросил Дрейк. Не моргнув глазом, он встретился с взглядом лорда верховного командующего.