Катэр Вэй - Филант

Сегодня пошёл пятый день, как мы вынуждены торчать на одном месте и молиться всем Богам Стикса, чтобы за время нашего отсутствия не случилось нападения на Парадиз-Светлый.

Призраки исправно докладывали обстановку, происходящую в обоих стабах.

После допроса Буслая и его оставшихся в живых людей, Прапор приказал Валдаю каждый час докладывать о событиях в Эмбере и обо всех разговорах Глав этого стаба. Информации теперь у нас было более, чем достаточно, вот только сделать мы пока ничего не могли.

Регенерация у раненых шла непомерными темпами, благодаря габаритной Катеньке. «Девочка» таскала целебную растительность по нескольку раз в день, но к лагерю близко не подходила, хотя, и ошивалась постоянно в округе. А вчера она принесла половину оленя, сказав, что вторую половину НЕЧАЯННО откусила по пути. Но и за это огромное ей спасибо. Все люди поели нормальной еды из свежего мяса, а не надоевшие до коликов консервы.

Я попытался наладить с ней контакт, но Катенька умчалась, лишь завидев моё движение в её сторону. Общалась она только с Умником.

По прогнозам регенерации на шестой, максимум седьмой, день мы могли продолжить свой путь, дело оставалось за малым: раздобыть подходящий транспорт для колонны.

Долго думали и решали, что делать с повреждённым мехом. Умник своротил роботу кабину управления, оторвал одну конечность и погнул другую. Работал у него лишь один прожектор из имеющихся шести. Но починить меха было вполне возможно. Вещь редкая и довольно ценная, даже в таком состоянии. Бронированный грузовик «Тайфун» оборудовали для перевоза людей. «Комбат» Арман реанимировал, «Патриот» не пострадал, и оставалось лишь найти машину для перевозки Мони, потому как его задние лапы всё ещё, практически, не функционировали, и грузовик для фуража. Если брать в дорогу железяку двуногую, то придётся ещё и для неё транспорт искать, и не абы какой.

Как сказал Арман: — Жадность фраера сгубила, а Леший добавил: — Сейчас время гораздо дороже этой консервной банки, и черти с ней, пусть валяется, можа, сгодится кому.

Стаб Эмбер.

В большом зале с вычурной обстановкой, с замахом на барокко, собралось одиннадцать человек. Массивный стол с гнутыми резными ножками сплошь покрыт картами местности с нанесёнными на них пунктирами и разметками. Игрушечные наборы солдатиков и военной техники символизировали настоящие войска. Люди обсуждали план и очерёдность нападения, отступления, смену войск.

Планы Рубина и Лорда сильно пошатнулись из-за разрыва Альянса с мурами. Рябый по непонятным причинам отказался идти в наступление и, вообще, как-либо участвовать в этой затее, но не все муры оказались потеряны. Мнения в Шалмане разделились надвое, нашлись и те, кто, узнав о возможности поживиться, отправились своим ходом, как самостоятельные группы, но отсутствие единого командира превращало бойцов в толпу. На данный момент возник острый вопрос: кому стать во главе муровского отряда. Шёл напряжённый спор на повышенных тонах.

— Зря Рябый отказался, — выдохнул клубы сизого дыма с ехидной ухмылочкой Лорд.

Холодные светло-голубые глаза на худом узком лице с заострённым подбородком, греческий нос и русые волосы, аккуратно уложенные профессиональным парикмахером, ухоженные руки, дорогой костюм. Он резко выделялся на фоне двух тучных правителей Эмбера, считая обоих зажравшимися лентяями, и желал единоличной власти, но — всему своё время.

Рубин и Лорд сидели чуть в стороне от столпотворения, потягивая хороший коньяк, и наблюдали за ожесточённой дискуссией пяти муровских командиров.

— Вот он, — указал Лорд дымящейся сигарой на поджарого молодого человека, с широкими скулами и жёстким лицом.

Но внешность в Стиксе часто обманчива. На вид — двадцать пять лет, а на деле может быть все семьдесят, или того больше. Кукри было гораздо больше двадцати пяти, на которые он выглядел, его выдавали глаза и наглая уверенность.

— Он возьмёт первенство. — уверено заявил Рубин

— Им тяжело управлять. Лучше тот, — Лорд указал на низкорослого, широкоплечего мужика с массивным носом на половину лица:

— Не туповат, ухватистый.

— И жаден. То, что и нужно. А этого замом поставь. Давай, иди, а то они сейчас в глотки друг другу вцепятся.

Рубин раздражённо цыкнул, качнув головой:

— Пожалуй, да, пора вмешаться, — произнёс он, неспешно поднимая свою тушу с обширного кресла.

Стаб Парадиз.

Седой сидел в своём кабине над развёрнутой картой и просчитывал возможные ходы противника. Нападать первым он так и не решился: — Всё же это не его профиль, и начинать такого масштаба бой, без Прапора…

Седой прекрасно осознавал, что вести войско в бой никак не способен, он — спец в разведке. Переложить ответственность на кого-то из ребят Прапора? На кого? Нет, лучше самого Прапора с этой задачей никто не справится. Разведка доложила о разрыве Альянса и о разрозненных группах муров. О пополнении вооружения и напряжённой обстановке как в Эмбере, среди жителей, так и в Шалмане. В обоих стабах люди разделились на два фронта: на тех, кто за нападение на Парадиз, и тех, кто категорически против атаки. В обоих главных городах начали вспыхивать конфликты на этой почве, но до крупных погромов не доходило. Всё пока что на уровне пьяных споров и частных разборок.

Седой отправил группу бойцов навстречу Лешему с ребятами. Один из рейдеров вернулся этой ночью в стаб и доложил, что обнаружено несколько скрытых наблюдательных пунктов. Следят за движением по трассе, ведущей к Парадизу. Меж собой не общаются, и вообще непонятно, знают ли они о «соседстве» других наблюдателей. Призрак, командир встречающей группы, запрашивает: — Какие действия предпринять: вырезать их по-тихому, или пока оставить?

Седой вместе с «почтальоном» отправил ещё две тройки на подкрепление и приказал пока смотреть, слушать и действовать по обстоятельствам.

Манчестер сильно переживал все эти дни. Даже сбросил больше десяти килограмм на нервной почве. Щёки исчезли, пузо втянулось, взгляд его стал острым и злым. От добряка-хомяка, практически, ничего не осталось. Обручальное кольцо он снял с пальца и повесил на шею, боясь потерять: символ Гименея соскальзывал с пальца.

— Долго… долго их нет… — выстукивал он пальцами дробь по столешнице, пялясь в карту, на которой Седой делал пометки. — Я с Батоном вчера говорил…

— Хомяк, ты скоро загонишь нашего лекаря в могилу. Успокойся. Он же сказал, что с ними всё хорошо, все живы…

— Завидую твоей выдержке, Седой! Не могу я так. Давно уже должны были вернуться. На две недели задержка, как же не спрашивать.

— Ну, не три же раза за сутки, Хомяк. Ты же знаешь, как тяжело ему даётся дар провидца. Глянь на него, один нос и уши от Батона остались. И от тебя, кстати, тоже. Ты давно в зеркало смотрелся?