Дмитрий Силлов - Закон охотника [litres]

– Идут, – прошептал Припас, осторожно раздвигая стволом «Пустынного орла» ветки хилого кустарника, растущего вдоль шоссе. – Четверо. Все в «вольной» броне и с хеклеровскими автоматами.

– Мне говорили, что Хряк втихаря с «Волей» в десны целуется, гнида, – сплюнул Катар. – И вот тому подтверждение. Пора валить уродов.

– Погоди, – тормознул я его. – Сейчас ты их положишь, а следом из крепости нас чем-то потяжелее пулеметов накроют. Давай-ка по-другому сделаем.

Штурмовая группа двигалась осторожно. Неизвестный ученый оказался неплохим бойцом. Вместо того чтобы остановиться после предупредительного выстрела, саданул по пулеметчику из гранатомета, потом сумел соскочить с подбитой «галоши» и скрыться в кустах.

Хряк был вне себя и сказал не возвращаться без головы ученого, который к тому же наверняка ранен или вообще убит. Понятное дело, не жбан яйцеголового ему нужен, а дорогой бронекостюм. На один такой можно выменять десять средних «ХВ» группировки «Воля», в которые сейчас были упакованы бандиты. Хотя хорошая у «вольных» броня, многослойная, с десяти метров пистолетную пулю держит запросто. Ну и бронемаска на лице тоже штука полезная от касательных попаданий. Правда, если в нее автоматная пуля ударит под прямым углом, от запреградного действия мало не покажется – были случаи, когда после такого из всех щелей той маски мозги лезли, словно паста из тюбика. Но так то если «маслину» рожей поймал под прямым углом, без разницы, в маске ты или нет, по-любому ластами хлопнешь.

Об этом как раз думал командир штурмовой группы по прозвищу Витя Шайба, в прошлом подающий надежды хоккеист, получивший срок за драку. После зоны Витя в спорт не вернулся, а занялся банальным рэкетом, благо физиономию и ширину плеч имел подходящие для этого рода занятий. Но за беспредел был вынужден «сделать ноги» от своих же подельников, вследствие чего оказался в украинской Зоне, которая, в отличие от мест лишения свободы, пишется с заглавной буквы.

Тема с шустрым и на удивление метким ученым Вите с ходу не вкатила, о чем он Хряку прямо и заявил. Мол, яйцеголовые так не стреляют, чтоб кумулятивный выстрел вогнать точно в амбразуру. И не хрен бы с тем ученым? Пусть подыхает в канаве по ту сторону дороги, откуда он так и не вылез после того, как шоссе расчесали вдоль и поперек из крупнокалиберных пулеметов.

Но главарь группировки решил показать характер. Помидорно покраснел щекастой рожей, достал из кобуры позолоченный «Вальтер» и начал орать, забрызгав Вите слюнями весь подбородок. Мол, Шайбе не только по барабану гибель пулеметчика, но он и на приказы пахана болт забил, понты колотит не в тему, даже чистый хабар группировки забрать не хочет. Попутно пристяжь пахана недвусмысленно отщелкнула книзу переводчики огня своих АК.

В общем, понятно, без вариантов. И сейчас Шайба шел к той проклятой канаве в сопровождении тройки своих пацанов, с которыми не один месяц топтал обе зоны – и ту, что со строчной буквы пишется, и ту, что с заглавной. Собрал корешей, когда решил делать ноги в Украину, думал, тут рай для ловцов удачи. Ага, как же. Везде хорошо, где нас нету, да только куда ни приди, везде своих уродов хватает.

А больше реальных кентов у Вити в этой группировке не было. Все нормальные бродяги откололись после того, как Индус исчез, остались одни отморозки, которые Хряку в рот смотрят. И теперь на все опасные мероприятия новый пахан шлет Шайбу и его кентов – потенциальных конкурентов под пули подставляет.

«С хрена ли я тут остался и пацанов своих на это дело уговорил? – думал Витя, не забывая держать на прицеле подозрительный кювет, в котором скрылся ученый. – Валить надо было из банды вместе с остальными. Вот вернемся обратно, и…»

Додумать мысль не получилось – Шайба обошел дымящиеся на асфальте останки научной «галоши», и сразу в поле его зрения попало что-то зеленое, торчащее из кювета. Опа-на, тот ученый. Лежит в канаве лицом вниз и не двигается.

По ходу, прав оказался Хряк, мать его за ногу, – склеил ласты яйцеголовый. Остается снять ценный бронекостюм, обшмонать труп на предмет артефактов, которые частенько у ученых водятся, и кандехать обратно. Не таким уж сложным оказалось задание.

Серёга Лом, что стоял слева, поднял свой импортный автомат – сложный в разборке, как часовой механизм, но зато на редкость точный в бое и стреляющий почти без отдачи.

– На хрена? – Витя ударил по стволу.

– Так это, Шайба, ё-моё… Контрольный надо в кукушку на всякий случай… – попытался отбрехаться Серёга.

– Ты, Лом, свою пустую кукушку маслиной отконтролируй, – посоветовал Витя. – Шлем продырявишь, потом Хряк неделю мозги канифолить будет. Пошли сымем бронеклифт и канаем отсюда.

Один из бойцов заржал, на что Лом огрызнулся:

– Харе ржать, мля! Не зря, блин, у тебя погоняло Конь – мёдом не корми, а дай фиксы свои поскалить.

Четверка спустилась в канаву, глубокую, словно траншея, да еще вдобавок густо заросшую кустами.

– Твою ж маму! – ругнулся сквозь зубы Шайба, когда его нога, утяжеленная бронированным ботинком, поехала по раскисшей осенней глине и бывший хоккеист чуть не грохнулся со всего маху рядом с трупом ученого. Случись такое, в глазах пацанов авторитет вожака мог бы нехило пошатнуться – мол, тоже мне, командир, по трезвяку на ногах не стоит.

Витя на ногах устоял, но злость на Хряка закипела вновь, словно вода в чайнике. Послал, как «шестерок», грязь месить, а сам в крепости, падла, отсиживается. Теперь уже сто процентов: вот вернемся и…

Додумать решительную мысль не получилось и на этот раз. «Труп» ученого внезапно резко перекатился на спину, и в руках у него был бесшумный автомат «Вал». Шайба только успел увидеть, как в направленном на него стволе мигнул выстрел, – а дальше на Витю обрушилась чернота, где больше не было ни злости на кого-либо, ни сожалений по поводу бездарно и бесполезно прожитой жизни.

Самый здоровенный бандит, получив пулю в бронемаску, грохнулся на спину. Второй застонал и упал на колени – выскочивший из кустов Катар вонзил ему нож чуть ниже затылка, точно между подвижных бронепластин.

А вот Припас, прятавшийся в тех же кустах, сработал грубо. Его «Пустынный орел» грохнул дважды – и два бандита попадали на землю, словно их стенобитным тараном снесло. И на фига я, спрашивается, изображал из себя приманку, если всё равно чисто сработать не получилось?

– Не кипишуй, сталкер, всё ро́вно, – предупредил мои вопросы Припас, вылезая из кустов. – Было бы их двое, вообще вопросов бы не было. А так в натуре без мазы. Эти два фраера педальных сейчас бы из тебя решето сделали, если б не я.

– Он прав, – сказал Катар, с усилием выдергивая нож из шеи трупа. – Твой сценарий, Снайпер, вернуться обратно в шкуре этих фраеров хорош без базара, но сейчас мы его чутка переиграем. Припас, сымай вон тот клифт, и маску налепить себе на портрет не забудь. Короче, бодягу не разводим, наскоряк шуршим.