Оливер Боуден - Assassin's Creed. Преисподняя [litres]

Потом ей привиделось, что он вскинул руку, и из нее выпорхнуло что-то серебристое и полетело в их сторону.

Старрик вскрикнул от боли. Его хватка ослабла. Иви сумела повернуть шею и увидела рукоятку ножа, вонзившегося в грудь великого магистра. По его рубашке красным цветком расплывалось пятно крови.

Знакомый голос. Генри. Он пришел. Это он появился в дверном проеме. Генри был в своем плаще ассасина. Выдвинув клинок, он бросился к Старрику, который пытался, но уже не мог удержать близнецов.

«Механические стражи, – подумала Иви. – Генри, берегитесь этих светящихся жуков». Сил произнести эти слова у нее не было.

Один из жуков метнул молнию. Она ударила Генри в плечо, сбила с ног и лишила сознания. Близнецы в это время высвобождались из-под энергетических оков и принимали боевую стойку, готовясь обнажить свои клинки.

Их опасения были напрасными. Триумф Старрика сменился поражением. Механические стражи пока еще подчинялись его воле, но чувствовалось: скоро все это кончится.

– Он слабеет, – крикнул обрадованный Джейкоб.

Сердитый жук выплюнул молнию, но Джейкоб сумел увернуться.

– Старрик, вам уже не удержать древнюю силу!

Он был прав. Рубашка Старрика блестела от крови. Лицо великого магистра приобрело смертельную бледность. Механические стражи светились намного тусклее, а их полеты стали неуверенными.

– Плащаница вас не защитит, – сказала ему Иви.

– Ошибаешься, – возразил Старрик, скаля окровавленные зубы. – Жители этого города, мои люди… получат ее энергию.

Однако сам он стремительно терял энергию, дарованную плащаницей.

– Этот город больше любых ваших амбиций, – сказала Старрику Иви.

Они с Джейкобом сделали выпад. Старрик торопливо попятился. Плащаница слетела с его плеч, опустившись на пол тайника.

И сейчас же механические стражи потеряли недавнюю прыть. Казалось, и они знали, что Старрик проиграл. Древние жуки вернулись в шкатулку – их дом, сохранившийся со времен Первой Цивилизации. Теперь они были похожи на зрителей, которые рассаживаются в ложе, собираясь насладиться спектаклем.

Старрик рухнул на колени. Сгорбился, опустил голову, уперев взгляд в окровавленную рубашку. Оставив Джейкоба стеречь великого магистра, Иви поспешила к Генри. Усевшись на пол, она положила его голову на колени и прощупала пульс. Пульс был сильным. Генри приходил в себя. Его ресницы уже вздрагивали.

– Генри, – прошептала Иви.

Пусть знает, что она рядом. Иви нагнулась и поцеловала его, пообещав себе, что таких поцелуев будет великое множество.

Но вначале…

Осторожно опустив голову Генри на пол, Иви прошла туда, где Джейкоб стоял над истекающим кровью Старриком.

Близнецы хмуро переглянулись. Невелика честь – убивать смертельно раненного человека. Но постыдно было бы оставить его медленно умирать, истекая кровью на каменном полу.

Они поступят так, как надлежит поступать в подобных случаях: даруют Старрику быструю и гуманную смерть. Так поступал отец. Так поступают ассасины.

Они подошли к великому магистру.

– Вместе, – шепнула Иви.

Лезвия их клинков одновременно вонзились в грудь Старрика.

– Без меня Лондон погибнет, – прохрипел умирающий Старрик.

– Вы себе льстите, – сказал ему Джейкоб.

– Я бы превратил этот город в рай земной.

Иви покачала головой:

– Этот город принадлежит людям. Вы – лишь один из них.

– Но я нахожусь на самой вершине ордена, – прошептал Старрик, и это были его последние слова.

– В таком случае пусть тамплиерская вершина запирается на все засовы, – усмехнулся Джейкоб. – Мы – ассасины.

«Да», – подумала Иви. Она смотрела на тело Старрика и пол, залитый его кровью. Цепь убийств прекратилась. Пусть не насовсем. Хотя бы на время. Через несколько минут близнецы обмакнут свои платки в кровь Старрика, а потом они и Генри покинут тайник, снова запечатав его. Они видели истинную мощь плащаницы Эдема и поняли: лучше оставить наследие Первой Цивилизации под охраной английской короны. А завтра Лондон проснется обновленным городом, и трое ассасинов продолжат делать все, чтобы у столичных жителей оставалась надежда на лучшее будущее. Иви знала: ее, Джейкоба и Генри ждут новые битвы. Но пока…

– Мы – ассасины.

Генри заметил, что слегка дрожит. Этого следовало ожидать. Ведь такие события происходят не каждый день…

Внутренне собравшись, он вошел в комнату, где сидела Иви, удивленно разглядывая присланный им букет. Выражение ее лица насторожило Генри. А вдруг он жестоко ошибся в своих суждениях? Если да, то сумеет ли он оправиться после такого удара?

Генри ни капли не сомневался в своих чувствах к Иви. Даже тени сомнения не было. Увидев ее впервые, он уже тогда немного в нее влюбился. Проводя с ней время, Генри убеждался, что легкая влюбленность превращается в более сильное чувство. Оно ощущалось как сладостная боль, как драгоценная ноша. У него появилась потребность видеться с Иви каждый день, чтобы просто побыть рядом, подышать одним с ней воздухом. Ее интересы захватывали и его, а то, над чем смеялась Иви, и его смешило. Возможность работать рядом с ней доставляла ему счастье, какого он не испытывал с детства. Девушка очистила его душу от наслоений тех лет, что он прожил под именем Призрака. Можно сказать, Иви отскребла всю кровь, какая была на его руках, заставив почувствовать себя цельным и обновленным. Генри не переставал удивляться своей любви к ней. Ее красота вызывала у него благоговейный восторг, какой способен вызвать редкий цветок или редкая бабочка с яркими переливающимися крылышками.

Но, подобно бабочке, любовь могла с необычайной легкостью вспорхнуть и улететь.

Генри был почти уверен, что Иви питает к нему такие же чувства. Но «почти» и «абсолютно» – понятия разные, и здесь он мог бы вслед за Гамлетом повторить: «Вот в чем загвоздка вся». Время, проведенное в поисках сведений о плащанице Эдема, сблизило их, и дружеская симпатия к Иви быстро переросла в любовь. Эта любовь расцвела внутри Генри, и он чувствовал себя обновленным. А что чувствовала Иви? Ровно месяц назад она наградила его поцелуем за спасение жизни ее и брата. Но не слишком ли много он усмотрел в поцелуе, который мог оказаться всего лишь торопливым выражением благодарности?

Спустя несколько дней после эпохальных событий, произошедших в королевском дворце, Генри навестил Иви. Она сидела в кабинете, засунув ногу под себя. Ее руки лежали на столе, а сама девушка, подавшись вперед, читала какую-то книгу. Генри была очень хорошо знакома эта поза. Когда он вошел, Иви слегка покраснела. Он был в этом уверен.

(Опять-таки, а вдруг он принял желаемое за действительное и никакого румянца на щеках Иви не появилось?)