Тери Терри - Стертая

Чудесные, мягкие глаза Бена, и вот это. Что же случилось с тобой?

Йен узнает и расскажет.

Да.

Беги, беги…

Мы возвращаемся к машине, когда уже смеркается.

– Уровень? – спрашивает Джазз.

Проверяю.

– 5.2. А как ты понял, что мне надо бежать?

Джазз пожимает плечами.

– Бен что-то такое однажды сказал.

Бен.

– Пошли. Отвезем тебя домой. – Джазз выглядывает на дорогу, но остается в тени. Ни «Скорых», ни л ордеров не видно.

– Похоже, чисто.

Бен.

К тому времени, когда Джазз останавливается у дома, «Лево» снова начинает вибрировать.

– Держись, Кайла. Ну же, ты сможешь.

Я беспомощно качаю головой. Уровень летит вниз.

– Пора предстать перед Дракошей. Вперед.

Он едва ли не несет меня к двери, но не успевает постучать.

– Какого черта ты… – начинает мама и, увидев мое лицо, останавливается. – Входи, входи…

Джазз помогает устроить меня на диване.

Бззз…

3.1.

Бен…

Это конец. Мой мир наполнен болью, и, кроме боли, в нем ничего больше нет. Пульсирующая, пропитанная кровью боль, сдавившая тисками все, что я есть, все, чем была, и все, чем могу быть.

Темнота постепенно рассеивается. Я ощущаю, что лежу на полу. Голоса. Бен…

Укол в руку. Тепло разливается по венам, растекается по всему телу. Оно не уносит боль – эту боль унести не может ничто. Оно просто отвлекает меня от нее. Я открываю глаза.

– Ну, привет, – говорит мама и улыбается. – Вернулась.

– Ммм? – спрашиваю я, и все снова уходит в темноту.

– Бен! Вернулся.

Он улыбается.

– Не мог уйти не попрощавшись. – Он становится на колени.

– Не оставляй меня. Пожалуйста, не уходи. – На глаза наворачиваются слезы.

– Я не могу остаться, поздно. – Он снова улыбается, но только губами – глаза печальны. – Крепись, Кайла. – Он наклоняется, легко касается губами моих губ… Наш третий поцелуй.

Отстраняется. Я вижу струящийся сквозь него свет.

– Прощай, Кайла. – Голос тихий и нежный, и слова уплывают в молчание.

И вот его уже нет.

Наш последний поцелуй.

– Бен! – выкрикиваю его имя, пытаюсь сесть и… заваливаюсь на спину. Я в постели. В своей. В ногах Себастиан. Дверь приоткрыта, и из коридора сочится тусклый свет.

– Кайла? – Мама сидит рядом с кроватью на стуле. – Ну, привет. – Лицо у нее бледное, усталое. Я снова пытаюсь сесть, но волны боли тут же бьют в затылок. – Лежи смирно.

– Что с Беном?

– Об этом сейчас не беспокойся.

Стараюсь собраться с мыслями – и снова боль. Но за пределами моего мира есть что-то, что я должна знать.

– Скажи, – прошу я и ощущаю прохладную сырость на щеках.

– Тише. Домой тебя привез Джазз, и ты отключилась сразу же за порогом. Больше я ничего не знаю.

– «Скорую» вызывали? – шепотом спрашиваю я.

– Конечно. Тебе сделали два укола. Ты на секунду пришла в себя, а потом потеряла сознание.

Опасность.

Я закрываю глаза. Они узнают. Лордеры. Узнают, что я была там, у Бена. Парамедики сообщат, что я отключалась, а Бен – мой друг. Сложить два и два нетрудно.

Меня снова затягивает мрак.

Когда я открываю глаза при следующем пробуждении, в щелку между шторами заглядывает солнце, и в комнате никого больше нет. Мне удается сесть. Пульсирующая в голове боль притупилась, но не ослабела, и тошнота не отступает. Только не сейчас. Я сглатываю и делаю глубокий вдох.

Снизу доносится приглушенный шум. Голоса? Мама и кто-то еще.

Выскальзываю из-под простыни и, держась за стенку, добираюсь до окна. Внизу, на подъездной дорожке, черный фургон.

Лордеры.

Заряд адреналина бьет в кровь. Беги. Но сил едва хватает на то, чтобы оставаться на ногах. Возвращаюсь в постель. Самое лучшее, что я могу сейчас сделать, это сыграть мертвеца. Шаги по лестнице… дверь открывается.

– Кайла? – негромко спрашивает мама. Я не шевелюсь. – Говорю же вам, она спит. Это не может подождать?

– Нет. Разбудите ее, или я сделаю это сам. – Холодный мужской голос.

Шаги через комнату. Мамина рука на моей щеке.

Я моргаю, хнычу. Мама пристально, как будто хочет сказать что-то, смотрит мне в глаза. Что? У двери двое громил в сером. Закрой глаза. Что она сказала им? Что им известно? Если наши рассказы не совпадут…

Опасность.

– Не понимаю, почему вам так нужно говорить о ней сейчас. Бедняжка еще не оправилась. Повторяю, она беспокоилась из-за того, что этого Бена нет в школе, поэтому…

Этот Бен… Произнесено неодобрительно.

– Хватит! Разбудите ее. – Звучит как предупреждение.

– Кайла, милая, проснись. Ну же, будь умницей.

И снова скрытые послания. Мама подсказывает, как нужно сыграть. Глупая девчонка… отправилась к Бену… ей Бен не нравится.

Спасибо, мама.

Поворачиваюсь. Открываю глаза. Улыбаюсь сонной, глуповатой улыбкой. Моргаю.

– Живот болит, – жалуюсь я.

– Бедненькая. Послушай. Эти джентльмены хотят задать тебе несколько вопросов. Давай я помогу тебе сесть. – Мама возится с подушками. – Расскажи им то, что рассказывала мне. – Еще одно скрытое послание? Рассказать то, что знает она? Еще бы вспомнить, что она знает, а что нет.

Надевай маску. Я вызываю из памяти Себастиана и то выражение, что было в больнице на лице Феб: открытое, блаженное. Вешаю улыбку, которая соскальзывает при повороте головы.

– Да, мам. – Я поворачиваюсь к нетерпеливо переминающимся у двери мужчинам. Похоже, ждать они не привыкли. Может быть, и ждут лишь потому, что знают, чья мама дочь. И будь иначе, меня бы без церемоний увезли из дома и допросили в другом месте.

Младший из двоих заглядывает в нетбук.

– Вы – Кайла Дэвис?

– Да.

– Почему вы отключились вчера?

И даже не спрашивает, что случилось? Я удивлена, но стараюсь не подать виду.

– Я очень расстроилась. Мой друг, Бен, не пришел в школу, и другой друг отвез меня к нему домой – узнать, все ли в порядке.

– Другой друг? – спрашивает опять же тот, что помоложе. Время от времени он уважительно поглядывает на маму. Но беспокойство вызывает другой, постарше, поза которого говорит, что начальник здесь он.

Отвечать? Мама знала.

– Джазз Маккензи… Джейсон. Вообще-то он друг моей сестры, но присматривает и за мной.

– И что потом?

– Бену было плохо… очень плохо. – Я добавляю жалобную нотку. – Там стояли машины «Скорой», и Джазз сказал, что мы не должны им мешать и что мне надо домой. Но я беспокоилась из-за Бена и, наверно, поэтому отключилась.

– Этот Бен, – фыркает мама. – От него одни проблемы.

– Папа и мама сказали, что мне не надо бегать с ним, а я так люблю бегать. – Я смущенно улыбаюсь.

– Бен показывал тебе таблетки?

– Таблетки? Вроде бы нет. – Таблетки видела Эми. – Нет, подождите. У него были в сумке таблетки от головной боли. Он выпил одну в воскресенье, когда плохо себя почувствовал.