Вадим Денисов - Дауншифтер

– Опасность есть? – честно спросил я о главном.

– Недавно протопал, – процедил сквозь зубы Новиков.

– Гумоз, контроль правой стороны! – тут же крикнул я. – Димыч, почему ты решил, что недавно?

– Оценивая чёткость следа и судя по тому, что из той лужи в отпечаток всё ещё натекает вода, видишь? – пояснил следопыт. – Тварь хорошо слышала, что в её сторону идёт колонна, но дорогу пересекала без спешки. Гумоз, наблюдаешь что-нибудь?

– Пара следов у обочины! Он в пихты ушёл. Ничего не боятся, сволочи.

Я подошёл ближе, посмотрел сам. По обочинам росло всё, что растет по всем сибирским обочинам: мать-и-мачеха, иван-чай, медуница, пижма. Следов сразу не заметил, понадобилась подсказка.

– Кто это мог быть, Никита? – с серьёзным выражением лица спросил Гумоз.

– Можно допустить, что ибага, с другими двуногими мы пока не познакомились. Здоровый такой волосан без нижней челюсти.

– Да, развелось сволоты… Нам бы вертушку, да с воздуха по ним, – размечтался Новиков. – Я бы поохотился от души, отлил бы им свинца за свою избушку.

– Одна вертушка уже отлеталась, – без всякого энтузиазма откликнулся я, напомнив о так и не найденном спасателями Ми-2.

– Может, шмальнуть пару раз, чтобы впредь боялись? – громко предложил Гумоз. Он красиво и быстро крутанул в воздухе пальмой, а затем невозмутимо достал из-под куртки наган.

Новиков удивлённо мотнул головой, хмыкнул, но вслух ничего не сказал. А что тут говорить, если кругом сплошные нарушители правопорядка.

Насчёт шмальнуть, это правильная мысль. Чем раньше сбежавшие подростки услышат вдали хлопки выстрелов, тем раньше, получив надежду на спасение, мобилизуются и лучше спрячутся. Если они вообще ещё живы. Эта страшная мысль всплывала постоянно и, конечно, не только в моей голове.

– Спрячь свой допотопный наган, Гумоз, не трать боеприпас! Слишком тихий пугач, – ответил Новиков, поднимая СКС. Резкие и громкие звуки серии выстрелов разнеслись над дорогой. Ничего, пусть стреляет, патронов 7,62х39 у него в избытке.

По обе стороны узкой ленты, вырубленной в тайге золотопромышленниками для прокладки трассы, высилась сплошная стена высоких лиственниц, пихт и елей. В местах, где преобладали последние – сплошь тёмная хвоя, лиственных деревьев практически нет, их выживают. Такой мрачный лес зверьё не очень любит, здесь очень мало цветов, зато и кровососов поменьше.

Светлохвойная тайга – лиственничная или сосновая. Лиственницы в этих краях ещё много, сосна же встречается редко. Южнее сосны гораздо больше, начинаются и кедровники, а уж на Ангаре… Там растут огромные сосняки обморочной красоты. Стоит только войти в такой светлый лес с жёлтыми да бронзовыми стволами, как ты сразу ощущаешь разницу с темнохвойкой, или чёрной тайгой, где нет подлеска, под ногами всё гниёт и преет, а красивая лужайка, на которой хочется задержаться – редкость. Зато навалом больших и маленьких болот.

За тихо журчащей речкой Морошкой, которую можно перейти, не замочив ноги, почти сразу за остатками полуразобранной избушки начинались обширнейшие Волчьи болота с многокилометровыми, непроходимыми болотинами-чарусами, но и с великолепными так называемыми гривами – болотными островами или длинными сухими полосками, покрытыми лесом. Это настоящие оазисы, богатые целебными травами, грибами и ягодами, любимые всевозможной таёжной живностью: от куропатки с глухарем до росомахи и сохатого. Конечно, водится и медведь, где их нет… Для волка такие места не типичны, но по какой-то причине здесь их действительно много.

Там на моховых кочках повсюду попадался выветрившийся волчий помет, а под невысокими ивами здесь и там белеют обглоданные кости. В этом глухом отдаленном болоте испокон веку жили и гнездились свирепые хищники, не причинявшие, впрочем, какого-то вреда народному хозяйству за отсутствием такового. Бывалые люди рассказывают, что охотничьи собаки, почуяв здесь страшного зверя, не отходят от ног, испуганно подрагивая.

Недаром говорят, что мысль материальна. Подумал я о волках, вспомнил не ко времени, и они тут же заявили о своём присутствии.

– Мужики, тут ещё и серые прошли, трое! – крикнул Дмитрий. – След тоже недавний, охотничий – прямой, размашистый. Командир, они за бонами двигались, точно говорю! Никогда больше на волка капкан не поставлю.

– Неужели у нас появились союзники? – поразился я и оглянулся. Мифтахова по-прежнему неподвижно сидела за рулём.

– Юля, смартфон у тебя с собой? Сфотографируй быстренько следы, и едем дальше! Дима, сколько ещё?

– Ерунда, поворот минут через десять пути. Можно готовиться.

Над территорией заброшенной войсковой части стояла тишина.

Невероятная, какая-то мистическая тишина объекта, с момента ухода военных далекого от всего, что может шуметь – от оживлённых магистралей, бетонных джунглей, заводов до посёлка и приисков. Поначалу ни бабочек, ни птиц я не заметил в этом угрюмом, всегда молчаливом месте. Только журчание ручейка как-то оживляло округу. С трёх сторон объект окружал ельник с густым подростом и валежником. Там тоже было тихо, лишь где-то вдали слабо перекрикивались кукши да тихо попискивали синицы, перелетая по сухим веткам.

Это она, заброшка, спутать было невозможно.

Характерные признаки присутствовали: частью обвалившееся антенное поле, остатки периметра с колючкой, стандартные вышки караульных постов с тёплыми будками на зиму, кирпичное здание КПП. На втором плане – группа низких серых зданий, замаскированных подросшими за долгие годы деревьями. Доминировала над всем высокая ажурная конструкция прожекторной вышки. Прожекторов, естественно, не было.

Ходят слухи, что в этой войсковой части много помещений находится под землёй – длинный тоннель и прилегающие служебные помещения непонятного назначения, которые перед ликвидацией объекта подрывали или консервировали, тут слухи разнятся. Кое-кто из крестовцев считает, что местность могли и заминировать, оставив сюрпризы для особенно любопытных. Не хотелось бы это выяснять. Хотя зачем минировать, если никого из поселковых сюда палкой не загонишь? Каких я только россказней не наслушался в прошедшую ночь. Очень плохая репутация у места.

Со стороны въезда в часть столбов с колючей проволокой не было, проезжай на территорию хоть пятью машинами в ряд. Перед въездом стояла капитально застрявшая в грязи белая «шестёрка».

– Опыта водительского нет у беспризорников, не там они пошли, вот и врюхались. Заполировали глину лысой резиной, и всё, остановка «Вылезай», – сразу же оценил ситуацию Новиков.

– Зато теперь мы знаем, что ребята тут, – ответил я. – Дмитрий, входим уступам, я справа, ты головной. Контролируешь впереди и слева, мы – правый фланг и тылы. Въезжаем на центр плаца, останавливаемся так же, уступом, осматриваемся. Вперёд.