Вадим Денисов - Дауншифтер

Погода… Похоже, погода после начала вторжения вероломно переметнулась на сторону властей, делая всё, чтобы отвадить от посещения закрытой особой территории всякого рода сталкеров. За месяц случилось всего лишь несколько полностью ясных дней, так, редкие просветы. Всё остальное время над грешниками зоны висит безнадёжно серое небо, с которого регулярно сыплется то мелкий дождь, то липкая морось. И от этого человек чувствует себя ещё хреновей.

Что-то темно здесь, не по времени суток… Или я нагнетаю?

Заехали внутрь, остановились.

– Огольцы могут быть на прожекторной вышке, – голосом Новикова прошипел динамик.

Храпунов вынужденно признал, что огнестрельное оружие у юных сталкеров почти наверняка имеется. Какая-нибудь старая неучтённая двустволка-браконьерка. Новиков, в свою очередь, заставив капитана недовольно пыхтеть, добавил, что раз пацанов двое, то и стволов не меньше. Ковбойский народ тут живёт, что поделать.

– Ребятки умненькие, будем надеяться, что наверх они не полезли, – ответил я, зная, что Юля в салоне «шнивы» слышит все переговоры. – Там для обороны прорву патронов надо иметь, чтобы успевать нечисть сметать с лестниц, а сколько они могли набрать патронов? Нет, понадежней они укрылись, вот что я думаю.

– Никита, они под землёй спрятались, чувствую! – до крайности взволнованная мать перехватила у Новикова тангенту.

– Вполне может быть, – согласился я. – Но сначала нужно зачистить территорию.

– Надо срочно найти вход! – отчаянно крикнула она. – Там мой Данилка, там, я знаю!

– Юлия, помни о своём обещании, – строго напомнил я и отпустил клавишу, чтобы выматериться свободно, от всей души.

– Надо было взять у нашего усатого ментяры наручники и приковать бабу к рулю, – многоопытный Гумоз внёс вполне деловое, но запоздалое предложение. – Левой рукой пристегнуть, чтобы могла передачи переключать. Изрыдается так, что уши заложит. Зря ты её взял.

– Ага, и оружие забрать, чтобы смычку не отстрелила, – не удержавшись, и я внёс свою лепту в развитие дикой идеи.

Пш-ш…

– Внимание, экипажам. Сейчас Новиков пять раз стреляет в воздух, давайте разбередим логово, если тут есть кто-то из нечисти. Потом мы с ним выходим из машин, слушаем-смотрим на воздухе. Стрелкам окна приоткрыть, наблюдать, страховать.

Я, не закрывая дверь, выбрался в первые секунды после грохота выстрелов карабина, когда обвалившаяся на нас тишина как бы показывала, убеждала, что вокруг всё спокойно.

Глухо откашлявшись в кулак и набрав в лёгкие побольше воздуха, я заорал что есть мочи:

– Ребята! Если вы меня слышите, то ни в коем случае пока не откликайтесь! Просто спрячьтесь лучше и притихните! Будем стрелять, много, себя берегите! Если у вас есть оружие, в бой не ввязывайтесь, сохраните патроны для защиты!

Ответа не последовало. Это хорошо или плохо?

А потом что-то произошло.

Выбравшись из-под экрана салонов размеренно тарахтевших джипов, мы с Новиковым встали рядом и тут же синхронно почувствовали какое-то изменение среды. Непонятную напряжённость, настороженность. И не нашу – чужую. Подтверждая это, над плацем пролетел тот самый резкий и страшный звук, который запомнился после памятного беспокойного утра в моём зимовье. Неземной звук громко работающего синтезатора с хорошей звукоусиливающей аппаратурой. Грудь сжало спазмом, дышать стало тяжело.

Когда затихли последние адские ноты, мы, совершенно охреневшие, начали отходить, медленно и тихо пятиться к дверям внедорожников.

Пш-ш…

– Вот так. Все слышали? Не получится мирно, братцы… Твари на территории есть, – сбивчиво констатировал я, не успевая восстановить дыхание.

– Что будем делать? – поинтересовался Новиков. – Мне уже невтерпеж, пора уже пустить на сажу кого-нибудь из этих чертей.

– Минуту дайте.

Планировка центра заброшенной войсковой части, разброс и само расположение строений и площадок оказались очень неудачными для подобных спасательных операций. Плац маленький, почти квадратный, рядом только две одноэтажные казармы и что-то, похожее на блок с клубом и спортзалом. Но это точно не штаб, не тот антураж и архитектура, даже дежурки не видно. Она где-то в другом месте, как и столовая. А ещё есть котельная, радиорубка с давно растащенной аппаратурой, склады, спортплощадка и полоса препятствий, стрельбище, трансформаторные будки и гаражи-боксы…

После нескольких несчастных случаев, в которых крестовцы усмотрели мистическое начало, взрослые перестали совершать сюда набеги, вывезя самое ценное и деловое много лет назад, поэтому никто не смог нарисовать более или менее достоверную схему. Корявые рисунки разного авторства сильно отличались друг от друга. Насколько я понял, в последние годы сюда только поселковая детвора и наведывалась.

Пш-ш…

– Решение будет такое. Объезжаем территорию, выманиваем паскудников наружу, учиняем отстрел. Задача – как можно реже выходить из машин. Двигаемся так, чтобы никогда не терять друг друга из виду. Дмитрий, врубаем всю иллюминацию, фары-искатели набок. Должны же эти существа реагировать на яркий свет! Пусть слепит в атаке. Без геройства! Спецназовцев у нас в команде нет. Всё, что мы делаем – отсебятина, наитие, помните об этом. Я справа, «шнива» по левой стороне, вперёд!

Двигались медленно. Обогнув справа здание клуба, мы почти сразу обнаружили столовую.

Позже, разбирая полёты, мы с Димкой сильно удивлялись, отчего власти давно не настояли на полном сносе всего этого кошмара. Зачем вообще это грандиозный капкан было оставлять, ведь ясно же, что нет-нет, а дети сюда заглянут! Написали бы гневное письмо в Минобороны или попросили бы промышленников выделить землеройную технику… Песегов мужик опытный, осторожный – а его словно кто-то зачаровал.

Здесь всё выглядело так, как и должно быть, канон: обрывки кабелей и проводов, перекосившиеся двери нараспашку, стёкла выбиты, дорожки заросли высокой травой… Мне было не так удобно смотреть направо, как Гумозу, но что-то я разглядывать мог. Несмотря на давние и частые грабежи, тут многое осталось нетронутым. Даже алюминиевая посуда в столовой, и та была на месте! Поразили кривые стопки алюминиевых мисок и чуть покачивающиеся на крюках половники, в помещении гуляли сквозняки.

Алюминий, конечно, котируется существенно дешевле меди, но на материке такая посуда в товарном количестве могла окупить любой сталкерский рейд. Но есть из такой посуды не будешь, побрезгуешь. А сдавать цветмет местным некуда, не тащить же всё это чёрт знает за сколько километров, аж до Енисейска. Хотя я и не знаю, есть там скупка или нет.

Сказывается и старая добрая страшилка про радиацию: «Там, где стояли военные, непременно найдётся что-нибудь радиоактивное или ядовитое». Многие помнят скандальные публикации начала девяностых. И сейчас эти возникшие в голове строки у человека осведомленного могли вызвать воспоминания в виде отрывков из сообщений СМИ: «террористы могут получить доступ к ядерным хранилищам бывшего СССР», «грязная бомба», «в России не досчитались „ядерных чемоданчиков“». Почва для подобных ассоциаций, увы, имелась. Виной тому РИТЭГи – радиоизотопные термоэлектрические генераторы. Это источник электроэнергии, использующий тепловую энергию радиоактивного распада. В качестве топлива используется стронций-90, а для высокоэнергоёмких моделей – плутоний-238. Применяются они в навигационных и радиомаяках, метеостанциях и прочем оборудовании, установленном на местности, где нет других источников электропитания. В частности, на арктическом побережье. Их действительно начали массово находить после перестройки, когда войсковые части, пограничные заставы и полярные станции начали с потрясающей скоростью схлопываться одна за другой. Служивые уходили без плана и разума, бросая технику, оборудование и сооружения.