Филип Рив - Смертные машины

Кэтрин была бы рада, если бы все эти люди спокойно остались дома. Трудно прощаться с близким человеком, когда стоишь в огромной толпе, где все кричат «ура» и машут флажками. Она погладила Собаку по голове и шепнула в мохнатое ухо:

– Смотри, вон папа поднимается по сходням. Сейчас запустят моторы.

– Хоть бы все прошло без сбоев, – пробормотал доктор Аркенгарт. – Столько рассказывают о том, как дирижабли взрываются ни с того ни с сего.

– Может, нам отойти подальше? – всполошилась мисс Плим, хлопотливая хранительница отдела мебели.

– Ерунда! – сердито сказала Кэтрин. – Не будет никаких сбоев.

– Да уж, Аркенгарт, помолчи, старый пень! – неожиданно поддержал ее Чадли Помрой. – Не волнуйтесь, мисс Валентайн, у вашего отца самый лучший дирижабль и самые умелые пилоты в мире! Никаких сбоев.

Кэтрин благодарно ему улыбнулась, но все-таки скрестила пальцы. Собака, почуяв ее настроение, тихонько заскулил.

Из ангара донесся стук захлопывающихся люков и отодвигаемых сходней. Трибуны затихли в ожидании. Верхний Лондон на миг перестал дышать. А потом оркестр грянул «Правь, Лондиниум» и механики Валентайна вытянули на свет «Лифт на тринадцатый этаж» – черную глянцевую стрелу, чья армированная оболочка блестела, словно шелк. На корме гондолы, на небольшом балкончике, стоял Валентайн и махал рукой, приветствуя механиков и пестрящие флагами трибуны. Потом он улыбнулся Кэтрин, мгновенно и безошибочно выделив ее лицо в общей толпе.

Она отчаянно замахала в ответ, а толпа орала, надсаживая глотки. Моторы «Лифта на тринадцатый этаж» медленно развернулись, занимая нужное положение для взлета. Техники отцепили причальные канаты, закрутились пропеллеры, и огромная махина поднялась в воздух в вихре конфетти. Ученики-историки развернули транспарант с надписью «Валентайнов день!». Толпа вопила так, словно не сомневалась, что дирижабль держится в воздухе только силой их любви: «Ва-лен-тайн! Ва-лен-тайн!»

А Валентайн не обращал внимания на шум и развевающиеся флаги. Он не сводил глаз с Кэтрин, подняв руку в прощальном приветствии, пока дирижабль не поднялся так высоко, что человека на борту невозможно стало разглядеть.

Наконец «Лифт» превратился в крохотную точку. Трибуны понемногу пустели. Кэтрин вытерла глаза, взяла Собаку за поводок и пошла домой. Она уже тосковала по отцу, но у нее был план. Она проведет собственное расследование и узнает, кто была та загадочная девушка и почему отец так ее испугался.

Том помылся, выспался, наелся, и ему начало казаться, что приключения, пожалуй, не так уж и плохи. К утру он почти забыл мучения пешего похода и заточение в Спидвелле. Из обзорных окон на носу «Дженни Ганивер» открывался такой вид, что дух захватывало. Облака в лучах рассвета были похожи на золотые горы, и даже боль от предательства Валентайна поблекла рядом с этим зрелищем. За завтраком, попивая с мисс Фанг горячий шоколад, он уже вовсю наслаждался жизнью.

Как только «Дженни Ганивер» отдалилась от Спидвелла на безопасное расстояние, летчица стала просто лучиться добротой и улыбками. Она задала курс дирижаблю и принялась устраивать Тома со всеми возможными удобствами: нашла для него теплую куртку с подкладкой из овечьей шерсти, соорудила ему постель в грузовом отсеке – небольшом помещении в верхней части оболочки, где лежала партия тюленьих шкур со Шпицбергена. Затем Анна Фанг отвела Эстер в медицинский отсек и обработала ее рану. После завтрака Том заглянул туда: Эстер крепко спала, укрытая белым одеялом.

– Я ей дала обезболивающее, – объяснила мисс Фанг. – Она проспит несколько часов, не нужно о ней беспокоиться.

Том рассматривал лицо спящей Эстер. Почему-то ему казалось, что, умытая, накормленная и выздоравливающая, она похорошеет, но, конечно, этого не случилась. Она была так же уродлива, как и всегда.

– Исковеркал он ее, ваш подлый мистер Валентайн, – сказала летчица, возвращаясь вместе с Томом к приборной доске и снова переводя дирижабль с автоматического на ручное управление.

– Откуда вы знаете про мистера Валентайна? – спросил Том.

– О, про Таддеуса Валентайна все слышали! – засмеялась она. – Я знаю, что он самый известный историк в Лондоне, а еще я знаю, что это только прикрытие для его настоящей работы: секретным агентом Крома.

– Неправда! – Том инстинктивно бросился защищать бывшего своего героя.

Но на самом деле давно уже ходили слухи, что экспедиции Валентайна связаны не только с археологией, а еще и с какими-то темными делами. Теперь, увидев, насколько беспощадным может быть великий человек, Том верил этим слухам. Он покраснел. Было стыдно за Валентайна и за себя самого – стыдно, что так им восхищался.

Мисс Фанг наблюдала за ним с легкой сочувственной улыбкой.

– Эстер вчера о многом рассказала, пока я занималась ее раной, – мягко сказала летчица. – Вам обоим очень повезло, что вы остались в живых.

– Знаю, – кивнул Том, хотя ему и стало не по себе оттого, что Эстер откровенничала с незнакомым человеком.

Он сел в кресло второго пилота и стал разглядывать приборную доску: ряды кнопок, рычажков и переключателей с подписями на смеси аэросперанто, китайского и англичанского. Выше на переборке был укреплен маленький лакированный алтарь, украшенный красными ленточками и фотографиями предков мисс Фанг. Вот этот улыбающийся летчик-маньчжур – наверное, ее отец. А та рыжеволосая уроженка Ледяных Пустошей – ее мама?

– Так скажи мне, Том, – спросила мисс Фанг, задавая дирижаблю новый курс, – куда направляется Лондон?

Такого вопроса Том не ожидал.

– Не знаю!

– Ну хоть что-нибудь ты должен знать! – засмеялась она. – Твой город столько времени отсиживался на западе, а теперь вдруг вылез из укрытия и мчится к центру Охотничьих Угодий, как говорится, во все гусеницы. Слышал же ты какие-нибудь слухи? Нет?

Она скосила на Тома узкие глаза, а он нервно облизнул губы, не зная, что ответить. Он никогда не прислушивался к глупому трепу других учеников о том, куда же на самом деле движется Лондон. Том правда ничего не знал об этом. А если бы и знал, нельзя выдавать планы родного города таинственным восточным летчицам. Что, если мисс Фанг за вознаграждение передаст эти сведения какому-нибудь мегаполису и тот устроит засаду? Но что-то сказать все-таки надо, иначе она возьмет да и вышвырнет его с дирижабля – может, даже не дожидаясь приземления!

– Добыча! – выпалил Том. – Гильдия навигаторов считает, что в центральной части Охотничьих Угодий очень-очень много добычи!

Алая улыбка стала еще шире.

– Да неужели?

– Я слышал об этом от Главного навигатора, – осмелев, заявил Том.