Филип Рив - Смертные машины

– ХОРОШО, – сказал Шрайк и нежно погладил Эстер когтями по щеке. – ПУСТЬ МАЛЬЧИШКА ЖИВЕТ.

Он отвел руку для удара. Эстер зажмурилась.

– Шрайк! – заорал Том, бросая свое тело вперед и вверх.

Саблю он выставил перед собой. Зеленый отсвет упал на его лицо – Шрайк с шипением развернулся ему навстречу. Железная рука отбросила Тома назад. Он почувствовал раздирающую боль в груди. Ему показалось, что его разорвали пополам, но Шрайк ударил запястьем, а не когтями. Том покатился по земле, задыхаясь от боли. Он ждал, что сейчас Шрайк на него кинется, и больше не будет ничего.

Но Шрайк лежал на земле, а над ним склонилась Эстер. Единственный глаз Шрайка замерцал, что-то взорвалось у него в груди – вспышка, треск, и вверх потянулся тоненький дымок. Из дыры в груди Шрайка торчала рукоятка сабли. От нее сыпались искры.

– Ох, Шрайк! – прошептала Эстер.

Шрайк убрал когти, чтобы она могла взять его за руку. В его распадающемся мозгу мелькали нежданные воспоминания, и он вдруг понял, кем был до того, как его положили на Воскрешательный Стол и превратили в Сталкера. Он хотел рассказать Эстер, повернул к ней железную голову, но не успел выговорить ни слова. Смерть настигла его, и это было ничуть не легче, чем в первый раз.

Огромное железное тело застыло в неподвижности, а клочья дыма унес ветер. Далеко внизу, в долине, трубили тревогу, и уже на гору поднимались всадники, встревоженные пальбой. Они несли копья и факелы и вряд ли были настроены дружелюбно. Том попробовал встать и чуть не потерял сознание от боли в груди.

Эстер, услышав его стон, бросилась к нему.

– Зачем ты это сделал? – закричала она.

Если бы она его ударила, Том и то так сильно не удивился бы.

– Он хотел тебя убить!

– Он хотел сделать меня такой же, как он! – заорала Эстер и припала к Шрайку, сжимая его в объятиях. – Или ты не слышал, что он сказал? Он хотел подарить мне то, о чем я мечтала: ни чувств, ни воспоминаний. Представь себе лицо Валентайна, когда я пришла бы за ним! Ох, ну почему ты все время суешься, когда не надо?!

– Он превратил бы тебя в чудовище! – Том тоже невольно повысил голос.

Вся его боль и страх переплавились в ярость.

– Я и так чудовище! – взвизгнула Эстер.

– Неправда! – Том через силу поднялся на колени. – Ты мой друг! – рявкнул он.

– Ненавижу тебя! Ненавижу! – орала Эстер.

– А мне на тебя не плевать, нравится тебе это или нет! – крикнул Том. – Думаешь, у тебя одной родители умерли? Мне так же одиноко, как тебе, и меня тоже душит злость, но я же не бегаю по свету, убивая людей, и не мечтаю превратиться в Сталкера! А ты просто невоспитанная мямля, упиваешься жалостью к себе…

Но тут все, что он еще хотел высказать, застряло у него в горле, перейдя в изумленный всхлип: он вдруг ясно как днем увидел город в долине, и Воздушную Гавань, и приближающихся всадников. Он увидел, как гаснут звезды, как застывает лицо Эстер с брызгами слюны на губах и как его собственная тень мечется по окровавленной траве.

Небо над утесами наполнил потусторонний свет, словно далеко на севере над Поверхностью поднималось новое солнце.

Кэтрин смотрела, словно под гипнозом. Купол собора Святого Павла лопнул по швам, и секторы отогнулись наружу, как лепестки цветка. Что-то медленно поднималось изнутри, распускаясь орхидеей холодного белого металла. Урчание гидравлики разносилось по всей площади и дрожью отдавалось в стенах Инженериума.

– МЕДУЗА! – прошептал Бивис, застыв на пороге. – На самом деле не было никакого ремонта! Они строили МЕДУЗУ прямо в соборе!

– Коллеги?

Кэтрин с Бивисом обернулись. Позади них стоял инженер.

– Что вы здесь делаете? – резко спросил он. – Этот мостик – запретная зона для всех, кроме отдела «Л»…

Он умолк, пристально глядя на Кэтрин. Бивис тоже уставился на нее полными ужаса глазами. Она сперва не могла сообразить, что не так, и вдруг поняла: дождь! Знак, который Бивис Под с таким старанием нарисовал у нее на лбу, намок от дождя и потек ручейками красной краски.

– Какого Квирка? – охнул инженер.

– Кейт, бежим! – крикнул Бивис, отталкивая его с дороги.

Кэтрин побежала. У нее за спиной инженер, падая, сердито вскрикнул. В следующую секунду Бивис оказался рядом, схватил ее за руку, и они помчались, петляя по безлюдным коридорам, сворачивая то вправо, то влево, пока не выскочили на лестницу. Один пролет вниз, другой, сзади послышались еще крики, а потом пронзительный сигнал тревоги. Лестница привела в небольшой вестибюль с задней стороны Инженериума. У высоких стеклянных дверей на улицу стояли на страже двое гильдейцев.

– Посторонний в здании! – задыхаясь, крикнул Бивис, тыча пальцем назад. – На третьем этаже! По-моему, он вооружен!

Охранники, и так уже взволнованные сигналом тревоги, переглянулись, и один из них бросился вверх по лестнице, на ходу вытаскивая из-за пояса газовый пистолет.

Бивис и Кэтрин побежали дальше.

– Моя коллега ранена, – объяснил Бивис, показывая на лицо Кэтрин в красных потеках. – Я отведу ее к врачу!

Двери распахнулись, выпуская их в желанную темноту.

Отбежав подальше, они остановились под стенами собора и прислушались. Кэтрин слышала грохот каких-то механизмов за стенами, но еще громче отдавался в ушах стук собственного сердца. Кто-то поблизости выкрикивал приказы. Раздался топот бегущих ног.

– Гвардейцы! – простонала Кэтрин. – Они прикажут показать документы! Заставят снять капюшон! Ой, Бивис, зачем я только тебя втравила! Беги! Брось меня!

Бивис молча покачал головой. Он пошел против гильдии, рискнул всем, чтобы помочь Кэтрин, и не собирался бросать ее сейчас.

– Клио, помоги нам! – выдохнула Кэтрин.

Она сама не знала, почему обернулась в сторону Патерностер-Сквер. А там на ступенях у входа в Ратушу стоял Чадли Помрой. Он держал в руках целую охапку папок и конвертов и смотрел вверх. Кэтрин в жизни никому так не радовалась. Она кинулась к нему, таща за собой Бивиса, и тихонько окликнула:

– Мистер Помрой!

Тот с недоумением посмотрел на них. Кэтрин сдернула с головы дурацкий капюшон, и Помрой ахнул, увидев ее лицо и слипшиеся от пота волосы.

– Мисс Валентайн! Что, спаси нас Квирк, тут творится? Посмотрите, что проклятые инженеришки сделали с собором Святого Павла!

Кэтрин запрокинула голову. Стальная орхидея уже полностью раскрылась, отбрасывая густую тень на площадь. Только это была не орхидея – скорее, что-то вроде капюшона, как у кобры, готовой укусить. Огромная кобра медленно поворачивалась, нацеливаясь на Панцерштадт-Байрёйт.

– МЕДУЗА! – прошептала Кэтрин.

– Кто? – спросил Чадли Помрой.

Завыла сирена «жука».

– Это за нами! – вскрикнула Кэтрин, бросаясь к толстенькому историку. – Помогите нам, пожалуйста! Если Бивиса поймают, я не знаю, что они с ним сделают…