Филип Рив - Смертные машины

Том засмеялся. Смеяться было больно.

– Вот уж вряд ли! Эстер меня ненавидит.

– Глупости, – хихикнула мисс Фанг. – Ты ей очень нравишься. Да она полночи мне рассказывала, какой ты добрый и какой невероятно храбрый, убил механического человека!

– Правда? – Том покраснел, вдруг преисполнившись гордости.

Он, наверное, никогда не привыкнет к Эстер Шоу и ее перепадам настроения. А все-таки она – самый близкий ему человек в этом огромном непонятном мире, и Том еще помнит, как она упрашивала Шрайка сохранить ему жизнь. Он должен ехать с ней, пусть даже в дикие земли Лиги. Пусть даже в Шань-Го.

– Хорошо, – сказал Том. – Я поеду.

Из нависших над Лондоном сизых туч сыплется дождь – достаточно сильный, чтобы смыть снег и превратить землю под гусеницами города в густую желтую слякоть, но не загасить пожары в Панцерштадт-Байрёйте. Они все еще полыхают на северо-западе, словно погребальный костер титана.

На открытой всем ветрам крыше Инженериума стоит Магнус Кром, глядя на далекий столб дыма. Инженер-ученица держит над ним раскрытый зонт, а за спиной у нее замерли на страже шесть высоких неподвижных фигур в таких же резиновых плащах, как у других членов гильдии, только черных. Террористов, проникших накануне в Инженериум, все еще не поймали, и потому были приняты усиленные меры безопасности: отныне лорд-мэр никуда не выходит без своих новых телохранителей, первой партии Сталкеров доктора Твикс.

Разведывательный дирижабль гильдии, описав круг над зданием, садится на крышу. Из него выходит глава отдела безопасности гильдии инженеров, доктор Вамбрейс, и спешит к лорд-мэру. Полы резинового плаща хлопают на ветру.

– Ну что, доктор? – нетерпеливо спрашивает Кром. – Что вы увидели? Смогли приземлиться?

Вамбрейс отрицательно качает головой:

– Там всюду пожары. Но мы покружили так низко, как только смогли рискнуть, и сделали несколько фотографий. Верхние ярусы города расплавились и провалились на нижние. И, судя по общему виду, котлы и топливохранилища взорвались при соприкосновении с нашим энергетическим лучом.

Кром кивает:

– Кто-нибудь выжил?

– Между ярусами кое-где видно слабое шевеление, но в остальном…

Широко раскрытые глаза безопасника за толстыми стеклами очков – словно парочка улиток в аквариуме. В его отделе всегда живо интересуются новыми необычными способами истребления людей, и он все еще весь в азарте от зрелища обгорелых тел на улицах и площадях Панцерштадт-Байрёйта – многие так и остались стоять, превращенные в статуи единым взглядом МЕДУЗЫ.

– Лорд-мэр, вы намерены вернуться и переварить обломки? – спрашивает он, помолчав. – Пожары через день-два догорят.

– Ни в коем случае! – резко отвечает Кром. – Нужно спешить дальше, к Щит-Стене.

– Жители будут недовольны, – предупреждает Вамбрейс. – Они получили победу, теперь хотят добычу. Металлолом и запчасти…

– Я не ради металлолома и запчастей привел город в такую даль, – перебивает Кром, замерев у поручня и глядя на восток.

На горизонте уже видны белые вершины гор, словно ряд жемчужных зубов.

– Нельзя отвлекаться. Через несколько дней мы будем на расстоянии выстрела от Щит-Стены. Я заранее объявил праздничный день и прием в Ратуше по случаю эпохального события. Представьте только, Вамбрейс! Новые огромные охотничьи угодья!

– Но в Лиге теперь знают о нашем приближении, – предостерегает Вамбрейс. – Они постараются нас остановить.

Кром смотрит в будущее, и глаза его холодно сверкают.

– Валентайну даны четкие приказы. Лигу он возьмет на себя.

Так что Лондон потащился дальше, на восток. Столб дыма над мертвым Панцерштадт-Байрёйтом остался позади, и, когда Кэтрин шла к станции лифта, ее окружали размокшие остатки вчерашнего праздника. Ветер гонял по качающейся палубе смятые китайские фонарики. Люди в красной униформе Отдела вторичной переработки, толкая перед собой мусорные баки на колесиках, подбирали праздничные бумажные колпаки и отсыревшие под дождем транспаранты с надписями «Мы ♡ Магнуса Крома» и «Да здравствует Лондон!». Собака попробовал гоняться за лентами серпантина, но Кэтрин строго крикнула: «К ноге!» Не время было играть.

По крайней мере, в Музее никто не развешивал ни транспарантов, ни серпантина. Гильдия историков всегда с запозданием принимала нововведения инженеров – не сделали исключения и для МЕДУЗЫ. В пыльных полутемных залах царила тишина, как и подобает наутро после гибели целого мегаполиса. Звуки с улицы доносились приглушенно, словно между музейными витринами висели плотные шторы времени.

Тишина помогла Кэтрин собраться с мыслями, и, подходя к кабинету Чадли Помроя, она уже точно знала, о чем намерена говорить.

Она еще не рассказала мистеру Помрою, о чем узнала в Инженериуме, но старик видел, в каком она была состоянии, и совсем не удивился, когда Кэтрин с Собакой появились на пороге его кабинета.

– Мистер Помрой, – прошептала Кэтрин, – мне нужно с вами поговорить. Бивис еще здесь? У него все в порядке?

– Конечно, – сразу же ответил Помрой. – Входите!

В небольшом кабинете с отделанными деревом стенами обнаружился Бивис Под, одетый в мантию историка. В тусклом желтоватом свете музейных ламп его бритый череп казался хрупким, как яичная скорлупа. Кэтрин хотелось броситься к нему, обнять и попросить прощения за то, что втянула его в такие ужасные неприятности, но вокруг Бивиса сидели человек десять историков. Некоторые пристроились на подлокотниках кресел и на краешке письменного стола. Все они виновато посмотрели на Кэтрин, и она вдруг испугалась, что Помрой ее выдал.

– Не волнуйтесь, – ласково сказал Помрой. – Я просто решил: если Под будет гостить у нас в Музее, нужно его познакомить с моими коллегами. Среди нас нет друзей лорд-мэра. Мы все решили, что ученик Под может оставаться здесь, сколько понадобится.

Историки потеснились, освобождая для Кэтрин место рядом с Бивисом.

– Ты как? – шепотом спросила она.

У нее отлегло от сердца, когда Бивис немного нервно улыбнулся в ответ.

– Неплохо, – прошептал он. – Здесь так странно. Все деревянное и столько всяких древностей… Но историки очень добрые.

Кэтрин огляделась. Многих она знала в лицо. Вот доктор Аркенгарт, доктор Каруна, профессор Пьютертайд, молоденькая мисс Поттс, Норман Нанкэрроу из Отдела живописи и гравюр и мисс Плим, тихо всхлипывающая в платочек.

– Мы тут обсуждали уничтожение Панцерштадт-Байрёйта. – Чадли Помрой вложил в руки Кэтрин кружку горячего какао. – Это ужасное устройство, эту МЕДУЗУ.

– Кажется, все, кроме вас, от нее в восторге, – с горечью ответила Кэтрин. – Я полночи слушала, как они хохочут и кричат: «Молодец, Кром!» Я понимаю, все радуются, что нас не съели, но все-таки… По-моему, ничего нет веселого в том, что мы взорвали целый мегаполис.