Сергей Чехин - Метро 2033: Спящий Страж [litres]

– Я серьезно. Пошевелиться не могу.

– И что теперь? На горбу нести?

– Извини…

– Извини, извини, – передразнил проводник. – Только и можешь извиняться и лебезить. Ты – не микроб. Ты – амеба.

Девушка стиснула зубы и попыталась встать. Чуть приподнялась на локтях и тут же шлепнулась обратно. Еж вздохнул и взял ее на руки. С высоты, пусть и небольшой, окутанная шорохами и стуками деревня перестала казаться настолько жуткой. Арина сжалась в комочек, чтобы хоть немного согреться.

– Не ерзай.

– Прости.

– Еще раз скажешь это слово или любую другую его производную, или хоть что-нибудь схожее по смыслу – брошу в сугроб.

– Про… ехали.

– Уже лучше.

Бродяга с ноги распахнул калитку и вошел во двор небольшого коттеджа. Прежний его владелец был явно не из бедных, но спустя столько времени пряничный домик покосился, подернулся паутиной трещин и одиноко смотрел на пришельцев пустыми глазницами разбитых окон.

В пристройке под ворохом промасленного тряпья обнаружилась крышка погреба. Закинув ношу на плечо, Еж спустился по скрипучей лестнице и включил фонарь. Вместо полок с банками и мешков мороженой картошки Кроха увидела стену из бетонных блоков. А в ней – тяжеленную стальную дверь с колесом, круглым окошком и механическим кодовым замком.

– Что это?

Сталкер посветил на ржавые клавиши, меж которых угнездились белые мохнатые черви.

– Бомбоубежище. Самодельное. Хозяин был тем еще параноиком. И не зря. Его трупа я не нашел. Или помер, или успел добраться до метро. Гений предвидел Катастрофу, но его наверняка держали за придурка. Какая ирония.

– Теперь тут твой схрон?

– Ага. Обставил немножко, украсил. После подземного муравейника – как курорт. Думаю насовсем перебраться.

Он ввел короткий код и провернул колесо. Дверь оказалась в ладонь толщиной, но отворилась легко и беззвучно. За ней тянулся тесный коридорчик в пять шагов, в конце виднелась еще одна заслонка.

– Ласкаво просимо.

Добытчик заперся и дернул рычаг в нише стены. Из форсунок под потолком со свистом ударили струи воды. Избавившись от грязи и заразы, спутники вошли в убежище. Бетонный куб два на два. На полу – ворсистый ковер нежно-кремового оттенка. Слева – шкаф с запасами консервов, дров, воды и всякой мелочи вроде спичек и посуды. Справа – двухъярусная кровать с мягкими матрасами и одеялами.

В углу напротив – пузатая буржуйка с трубой вдоль пола. Рядом – плетеные кресла и круглый столик на тонкой ножке.

– Шмотки сюда, – Егор щелкнул по вбитым в бетон крюкам и сгреб охапку хвороста.

Арина с непередаваемым наслаждением стянула противогаз и умыла красное сопревшее лицо. Огонь жадно накинулся на растопку, горячий дым втянулся в лабиринт труб, медленно нагревая воздух. На вешалку отправились шапка и куртка. Постояв немного, девушка махнула рукой и осталась в белой майке и шерстяных лосинах.

Разуваясь, она не заметила, как из сапог вылился целый стакан крови и заляпал ковер. Проводник вздрогнул, зашмыгал носом, как собака. И с ужасом уставился на красные пятна посреди комнаты. Кроха потупила взор и виновато протянула:

– Я нечаянно.

В неверных отсветах огня хмурое рыльце Ежа обрело воистину инфернальный вид. Беглянка сцепила пальцы на впалом животе и вжала голову в плечи в ожидании неминуемой кары.

– И что с тобой делать?

– Не знаю, – гостья всхлипнула.

– Ныть не вздумай. Иначе будешь спать в дегазаторе, – раздраженно произнес хозяин.

Затем молча подхватил ее и усадил в кресло. Опустился рядом на колени и взглядом бывалого доктора осмотрел ноги. Кожа на пятках стерлась в мясо, на ступнях не осталось живого места. Самое паршивое – в мозоли набилась грязь и кусочки носков. А вместе с ними, скорее всего, и всякая гадость.

Егор достал из рюкзака большую армейскую аптечку. Собрал в горсть разноцветные таблетки из целой россыпи баночек, растолок в сковороде и залил водой.

– На, – мутная голубоватая жидкость плеснулась в стакан. – До дна. Твое здоровье.

Кроха жадно вылакала все до последней капли. На вкус – помои, но жизнь дороже. Есть захотелось пуще прежнего, желудок скрутило в бараний рог. Услышав урчание, Еж недовольно фыркнул и сунул в печь тушенку. А после взялся за шприцы.

– Это – от столбняка. Это – от заразы. Это – обезболивающее. Надо было вколоть его первым, но что уж теперь… Это – не знаю что. Но раз в аптечке – значит, полезно. Наверное. Скоро выясним.

В плечо вонзались игла за иглой, но девушка даже не морщилась. Жжение в ногах, ломота и озноб тянули все внимание на себя. Вооружившись фонариком, сталкер навис над гостьей. Бесцеремонно схватил за подбородок и открыл рот.

– Хм, хорошие зубы. Почти белые. Всего две дырки. Язык высунь.

– А-а-а…

– Сердце болит? Клыки чешутся? Крови хочется?

– Неф.

– Следи за пальцами.

Он поводил рукой перед ее лицом. От такой заботы Арине стало не по себе. С одной стороны, ее одолевали неловкость и страх. Едва знакомый и не совсем здоровый на чердак товарищ творил с ней невесть что. Может, в самом деле лечил, а может, испытывал отрытые в довоенных бункерах препараты. Выживет – хорошо, буду и себе колоть. Помрет – ну и ладно, всего день ее знал. Ведь для Ежа что человек, что лабораторная крыса – все едино.

Но при этом в душе расплывалась странная, но очень уютная теплота, природы которой она не понимала ни на йоту, ибо не ощущала прежде ничего подобного.

Закончив осмотр, Егор взял бинт, ножницы и какую-то мазь с острым запахом хвои и тухлых яиц. Сел в свободное кресло, положил ноги страдалицы себе на колени и принялся бережно, почти с хирургической точностью срезать ошметки носков.

– Удивительно, – шепнула Кроха, пристально наблюдая за шустрым блеском ножниц. – Думала, наорешь за ковер.

– Если бы от крика он становился чище – орал бы до последнего пятнышка.

Она улыбнулась.

– У тебя есть семья?

– А что? – спокойно прозвучало в ответ.

– Просто интересно.

– Есть, конечно. Папа – метро, мама – поверхность. Родился в аномалии с пулеметом наперевес и топором в зубах. Мутанты хором пели оду, восхваляя приход пророка, и сами руины прошептали мое имя. – Он усмехнулся. – Байки, что ли, не слышала?

– Слышала. А как на самом деле?

– Как у всех.

– Ты ведь застал прошлый мир? Каким он был?

– Книжки почитай.

Арина вздохнула и уставилась на пляску огненных язычков. Глаза слипались, но она тряхнула головой и потерла тяжелые веки. Поспать всегда успеет, а насладиться столь чудным вечером вряд ли еще удастся.

– Елки не хватает. Вон в тот угол, а то пустой, серый. Хорошо бы там смотрелась. Только живая, а не из железяк. Что тебе дарили в детстве?

– Не пойму, язык чешется?