Дмитрий Силлов - Якудза [трилогия]

– Рацион на сутки, – констатировал Виктор. – А дальше чем питаться прикажете? Та-ак… У кого бы осведомиться, чьи в японском лесу шишки?

А что еще остается русскому человеку, окажись он в таком положении? Черт-те где, без сопровождающего, без телефона – а был бы телефон, то кому звонить-то? Из России никто выручать не примчится, надо оно кому? У всех своих забот навалом. В посольство?

А номер у кого узнать, когда, кроме «коннити ва» да нескольких каратешных терминов, по-японски больше ничего не знаешь? Только и остается, что иронизировать. И, конечно, искать выход из положения.

Есть хотелось зверски. Как и пить, кстати. Потому Виктор закинул в рот сразу две таблетки и запил их содержимым двух бутылочек.

Жить сразу стало легче. Плоды гения японских фармакологов обладали волшебной способностью практически моментально гасить и голод, и жажду.

– Хорошо пошла, зараза, – констатировал Виктор удачное на этот раз завершение процесса, похлопав себя по животу. После чего, сложив блистер и оставшиеся бутылочки обратно в сумку, застегнул молнию.

Совершив сии нехитрые манипуляции, он закинул сумку на плечо и, здраво рассудив, что, если неизвестные люди перлись наверх, значит, там наверху что-то есть, потопал вверх по склону.

Подъем был не особо крутым. Можно сказать, пологим был подъем, но Виктор очень быстро задохнулся. Во влажном, тяжелом воздухе явно чего-то не было. Или было, но очень мало. Скорее всего, кислорода.

– Или высоко в горы завезли, или просто по жизни так хреново дышится, – констатировал Виктор, переводя дыхание в позе руки в колени с наклоном вперед. Отдышавшись немного, он поднял голову.

И увидел стену.

Стена была сложена из огромных серых валунов, облепленных пятнами грязно-зеленого мха. Много столетий назад те валуны грубо обтесали и плотно подогнали друг к другу. Правда, от времени состав, которым древние строители замазали стыки, осыпался, но и теперь немало бы понадобилось загнать на эту гору современной техники, если б кто-то вдруг решил разрушить монолит из глыб, в течение нескольких веков враставших друг в друга.

Стена была высотой метра в три. В ней имелся проход, словно какой-то великан огромным топором вырубил кусок из этой унылой серой ленты, тянущейся куда-то вглубь леса. А люди, пытаясь исправить последствия деяний гигантского вандала, вделали в проход массивные ворота, вырезанные из темного дерева и накрытые сверху двускатной крышей, выполненной в древнеяпонском стиле и напоминающей клинок экзотического кинжала.

Возле ворот стояли две молодые женщины, обе с небольшими рюкзачками на груди и на спине. Из тех рюкзачков, что были спереди, торчали крохотные ручки, ножки и головы. Ручки и ножки периодически дрыгались, а головы вертелись в разные стороны, но почему-то не пищали и не плакали – и это было странно, так как конечности младенцев были совершенно голыми.

«Девки-то на морду лица типа одинаковые. Хотя говорят, что и мы для азиатов тоже все на одно лицо… Дикие они какие-то. Мелких своих того и гляди заморозят. Семейство японских моржей, что ли?» – подумал Виктор, слегка поеживаясь под порывами холодного ветра, норовившего забраться за пазуху.

Рядом с женщинами стояли два пацана, одетые в одинаковые черные куртки. Одному было на вид лет десять-двенадцать, другому – около четырнадцати. У обоих взгляд раскосых глаз был злым и напряженным. Женщины тоже, похоже, слегка нервничали, поглядывая на небольшую дверь в рост человека, врезанную в одну из массивных створок древних ворот.

Виктор подошел поближе.

Пацаны на мгновение оторвали глаза от ворот, смерили Виктора одинаково безразличными взглядами и снова уставились на дверь. Женщины тоже не проявили особого энтузиазма по поводу появления на сцене нового персонажа, разве что только слегка поклонились. Виктор в ответ тоже отвесил неуклюжий поклон. Пацан – тот, что постарше, – едва слышно фыркнул, хотя его взгляд по-прежнему был прикован к двери.

«Ишь ты, расфыркался, щень, – с неприязнью подумал Виктор. – Мелкий, а уже деловой – куда деваться… Интересно, а чего ждем-то?»

Время шло.

Японские товарищи по-прежнему стояли столбиками, гипнотизируя дверь в воротах. А ноги Виктора потихоньку начали замерзать.

Сначала он интенсивно шевелил пальцами. Потом, когда эта мера перестала приносить желаемый эффект, стал потихоньку постукивать ботинками друг о друга, за что заработал еще один фырк от старшего пацана.

«Да хоть обфырчись, гаденыш заморский, – думал Виктор, вполне уже готовый к тому, чтобы, наплевав на все, начать ломать ветки ближайших деревьев для костра. Правда, деревья вблизи ворот выглядели ухоженными, словно кто-то периодически подстригал ветви и выдергивал неэстетичный кустарник вблизи стволов. Но когда вот-вот дуба дашь от холода – не до этикетов и не до размышлений на тему „что о тебе подумают окружающие”».

Но, видимо, сегодня духи местного леса не дремали и, чуя намерения европейского варвара, поторопили события.

Дверь в створке массивных ворот распахнулась, и наружу вышел японец в мешковатой одежде. Японец как японец, самый обыкновенный, только лысый как бильярдный шар. Однако и дамы, и пацаны вдруг резко согнулись в поклонах, словно невидимые духи леса одновременно зарядили им в животы по хорошему маэ-гири.

Лысый в ответ кланяться не стал. Виктор, слегка опоздав с поклоном (больно резво японец из-за двери появился), увидев эдакое неуважение, кланяться передумал.

«Ишь какой. Люди, понимаешь, ему в пояс, а его превосходительству лысиной качнуть впадлу. Хрен тебе, перетопчешься».

Однако японцу Викторовы поклоны были абсолютно по барабану. Как и их отсутствие. На него он даже не взглянул. Зато удостоил взором старшего из пацанов, который, разогнувшись, шагнул назад и принял некое подобие боевой стойки. Однако японец на стойку пацана реагировать не стал и направился было к женщинам. Пацан разочарованно фыркнул – манера у него, похоже, такая дурацкая, то и дело фыркать как лошадь – и слегка опустил руки.

Оказалось, зря.

Проходя мимо, лысый молниеносным движением выбросил руку – только рукав колыхнулся – и пацан, схватившись за живот, покатился по земле. Второй парень, тоже попытавшийся что-то эдакое изобразить, отвел на секунду взгляд – посмотреть, что с товарищем, за что заработал звонкий хлопок по уху.

«Во гад, мальцов лупит», – дернулся было Виктор… но тут же остановился.

Старший из пацанов с трудом поднялся с земли и снова склонился в почтительном поклоне. Младший явно готов был зареветь, но, глядя на старшего, пересилил себя и, не отнимая ладони от уха, повторил его движение.

Однако лысого пацаны больше не интересовали. Он подошел к женщинам.