Дмитрий Силлов - Якудза [трилогия]

Он помнил, как молнии били в спину, а он старался свернуться клубком, пытаясь сберечь лицо и живот. И последнее, что отложилось у него в мозгу, была не адская боль, а резкий запах паленого мяса.

Ладони и икры чувствовали твердую деревянную поверхность. А запястья, щиколотки и шея – цепкую хватку металлических обручей. От обруча, стягивающего шею, пахло старой ржавчиной. А еще горело предплечье левой руки. Виктор скосил глаза и попытался сфокусировать взгляд. Со второй попытки у него это получилось.

Он лежал голый по пояс на грубых деревянных нарах. Видимых повреждений на груди и животе не наблюдалось, а вот на левой руке имелся неслабый ожог, но не от молнии, выпущенной полицейским автозаком. Внутренняя сторона предплечья была изуродована рядом почерневших, покрытых коркой цифр.

«8912422».

Под цифрами имелись полоски разной толщины, напоминающие штрих-код. Ожог был покрыт каким-то прозрачным гелем, словно клеймо заламинировали для сохранности.

Свет убогой лампочки под потолком раздражал, и Виктор закрыл глаза.

«Итак, подведем итоги. Ты в концлагере, в самом что ни на есть настоящем. Который охраняют и люди, и биороботы, умеющие очень точно кидать гранаты и, незаметно подкравшись, стрелять из молниеметов. К тому же, несмотря ни на что, пространство замкнутое, и, если даже удастся вырваться из камеры и из лагеря, все равно рано или поздно найдут. И смыться не получится. Если учителя в школе не врали, вокруг Антарктиды очень много холодной воды, в которой умеют жить только пингвины, тюлени да киты. И хотя насчет бессмертных ниндзя там ничего не сказано, плыть до ближайшего материка все равно несколько далековато, вечной жизни может не хватить».

Виктор осторожно пошевелил конечостями. Конечности слушались. А вот спина вызывала беспокойство отсутствием ощущений.

Вытащить руки-ноги из железных захватов оказалось несложно благодаря подготовке в японской Школе синоби. С шеей дело обстояло несколько хуже – надо было разрывать железный ошейник. Но, в принципе, сконцентрировавшись, наверное, можно справиться и с этим. Вопрос был в другом – что делать дальше?

Виктор попытался «прозвонить» тело, как учил его в свое время сихан.

Бесполезно.

Участок от затылка до пятой точки не ощущался ни на каком уровне – ни на физическом, ни на ментальном, словно он отсутствовал в принципе. И это было более чем странно. Ведь на чем-то же он лежал!

Само собой пришло в голову мудрое изречение – если долго сидеть на берегу реки, то рано или поздно можно увидеть проплывающий мимо труп твоего врага. Иными словами, жди – и чего-нибудь да дождешься. Философия не на каждый день, но, когда наличие или отсутствие весьма важной части тела под большим вопросом, лучшего плана действий трудно придумать.

Ждать пришлось недолго.

Сбоку послышался лязг замка, скрип несмазанных петель и легкие, почти неслышные звуки, которые издает женская нога, касающаяся каменного пола.

– Стоять у двери, никого не впускать, – твердо прозвучал знакомый мелодичный голос. Удивляясь сам себе, Виктор почувствовал, как сильнее забилось его сердце, добросовестно тренированное старым японским мастером. –  После того как я выйду отсюда, ты забудешь о том, что в камеру кто-то входил.

– Есть, штандартенфюрер! – проревел другой голос, от которого покачнулась на проводе лампочка под потолком. Мощный щелчок каблуками подкованных сапог и уверенный грохот ключа в замке лучше всяких слов подтвердили, что приказание будет выполнено в точности.

А потом в поле зрения Виктора появилась она…

На этот раз на ней не было эсэсовской униформы. Лишь шелковый балахон цвета ночи облегал ее фигуру. Лицо девушки скрывал объемистый капюшон, но Виктору не нужно было видеть лица для того, чтобы узнать ее. Присутствие могучей, бьющей через край силы не скрыть никакими балахонами.

Виктор каждой клеточкой своего тела почувствовал этот упругий вал неодолимой мощи, исходящей от черной фигуры.

– Привет, валькирия, – прохрипел он. – Какими судьбами занесло тебя в мою скромную обитель?

Тонкие, но сильные пальцы отбросили назад капюшон. Золотые локоны, на этот раз ничем не стесненные, рассыпались по плечам.

– Здравствуй, муреку-синоби, – сказала девушка, слегка усмехнувшись уголком рта. – Твой немецкий так же неважен, как и твоя неуклюжая попытка быть галантным. Ты больше похож на воина, чем на аристократа.

– Ну да, воину положено быть тупым как валенок, – проворчал Виктор. Хотя, пожалуй, эсэсовка была в чем-то права. Для того чтобы клеить красивых полковников женского пола, надо не демонстрировать светские манеры, а хотя бы для начала избавиться от кандалов.

– Это несложно, – сказала девушка, словно отвечая на его мысли.

Она слегка присела и запустила руку под лежак, на котором был растянут Виктор. Щелчок – и оковы разомкнулись.

– А не боишься? – спросил Виктор, приподнимаясь на своем ложе и растирая запястья.

– Тебя? – вновь усмехнулась эсэсовка. – Нет, не боюсь. И ты сам понимаешь почему.

– Понимаю, – после секундного раздумья произнес Виктор.

А ведь права девчонка. Такой и пистолет не нужен. И даже энергетические жгуты выращивать не потребуется. Просто немного перенаправит поток силы, свободно льющейся на нее сверху из космоса через толщу камня и льда – и звездец. Захочет – загипнотизирует, как того амбала, что у двери стоит, а захочет – просто по стене размажет.

Столб этой слабо светящейся силы Виктор видел отчетливо. Невидимая для простых смертных энергия бурлила вокруг девушки, словно заключая ее в кокон из упругих спиралей.

«Откуда у тебя этот дар?» – мысленно спросил Виктор, проверяя догадку. И тут же получил ответ.

«От предков. Мои родители – прямые потомки ариев».

И ощутил исходящую от нее волну неудовольствия.

– Но лучше давай поговорим как люди, – сказала она. – Ты же пока что ощущаешь себя человеком?

– Пока да, – согласился Виктор. – За исключением спины.

– Мне это удается реже, – с сожалением произнесла девушка. – Отчасти поэтому я здесь.

– Тебе поговорить не с кем? – хмыкнул Виктор. – Тут же полная Антарктида фашистов, общайся – не хочу…

– Людей, – уточнила эсэсовка. – С равными себе здесь намного хуже.

– Это я-то равный? – изумился Виктор. – Вот это сильно! А у вас здесь равным себе принято присваивать индентификационные номера?

Скользнув взглядом по ожогу на руке Виктора, эсэсовка дернула плечом.

– Не я устанавливала правила в концлагере. К тому же я здесь не для того, чтобы восполнять дефицит общения.

– А для чего?

Вместо ответа девушка подняла руку и дернула завязки балахона.

Шелк стек с нее, словно вода с мраморной статуи.