Макс Брукс - Minecraft: Остров

Добыча огня превратилась из интересного упражнения в проблему первостепенной важности. Но я уже говорил, что не имею понятия, как развести здесь огонь. Напряг мозг, пытаясь выудить полезные воспоминания. Кажется, в прошлом мире тёрли палку о палку. Ну, если пищевое отравление здесь такое же, как и в прежнем мире, отчего добыче огня не остаться той же самой?

А оттого, что я даже не могу взять палки в обе руки. В правую – могу. Но если попытаться взять что-нибудь в левую руку, немедленно открываются четыре светящихся квадратика и вещь перемещается в один из них.

– Ну, здорово, – пробурчал я и попробовал обойтись одной палкой.

Огонь я не развёл, но потратил кучу времени. Я ни обо что не мог потереть мою палку. Мог лишь бить ею. Даже вышиб блок из стены своей хижины. Внутри стало светлее, а я вспомнил о том, что прошло уже полдня. Закупорил дыру блоком и испробовал последнюю возможность: бить палкой по доске. Желудок жалобно забурчал. В раны будто насыпали соли.

Ох.

Хочешь, не хочешь – а надо упражняться в сыроедении. Второго цыплёнка я трогать не стал и настороженно посмотрел на говядину. Интересно, опасно есть любое сырое мясо или только кудахтавшее при жизни? Эх, чего б я только не дал сейчас за совет профессионального эксперта по безопасности еды!

Я поднёс мясо ко рту, обнюхал, словно пёс, попытался представить, как говядина выглядела в моём мире, под стеклом ярко освещённых прохладных супермаркетов, или испускающей пар на тарелке рядом с овощами и картофельным пюре. Кажется, внутренности того, испускавшего пар, куска были ещё розовые, не пропеченные целиком.

От воспоминания во мне родилась тяжёлая горечь, хуже тошноты. Как же мало я знаю о том, кто я!

Почему я не могу представить ничего, кроме этого бифштекса на тарелке? Где стол? Комната? Лица людей, обедающих рядом? Я кушал вместе с родителями? С детьми? Друзьями? Или я ел в одиночестве, как сейчас?

Такие мысли вели прямиком в чёрную дыру отчаяния. Здравомыслия ради, я заставил себя думать о другом.

– Ладно, – согласился я и взял останки коровы. – Но только пусть меня не тошнит, хорошо?

Вообще-то сырая говядина оказалась не намного приятнее курятины плюс к тому – жёстче, грубее, волокнистее. Но вкус был отчётливей. И главное: мне не стало дурно, все мои раны окончательно затянулись.

Я до сих пор не мог окончательно поверить в свою суперспособность. Ведь всего несколько минут назад меня чуть не разорвало в клочки. Сколько времени потребовалось бы медицине прежнего мира, чтобы поставить меня на ноги? Часы операций, недели в реанимационной палате, месяцы – а может, годы – терапии. И это не говоря о затратах времени, сил и материалов, повязок, гипсов, лекарств, машин и армии квалифицированных специалистов. Сколько же денег потребовалось бы заплатить этим специалистам? А что делать, если таких денег нет?

Даже моя нарисованная одежда восстановилась чудесным образом. Я посмотрел на свои саморемонтирующиеся ботинки и вспомнил старую историю про босого, который понял, насколько он счастлив, после того как встретил человека без ног.

– Будь благодарен за то, что имеешь, – заключил я, кивая своим зажившим рукам и ногам.

– Г-р-р, – отозвался желудок, напоминая: пусть ты и цел, но зверски голоден.

– Придётся вам подождать, – сказал я цыплячьей тушке и яйцу.

Кстати, оно пережило взрыв без малейшего ущерба. Семена, чуть не загнавшие меня в могилу, тоже благополучно выдержали атаку крипера. Я посадил их в ряд за первыми посаженными, надеясь, что не зря теряю бездну времени.

Когда последние ростки показались из обработанной земли, по моей спине пробежал внезапный холодок. Солнце уже пряталось за западный край Горы Разочарования.

– Когда-нибудь я выясню, сколько же времени здесь длятся дни, – пообещал я себе и направился к хижине.

Я снова задрожал от вечернего холода. Интересно, отчего так мёрзну? Меняется пора года? Или я не замечал, как холодает к ночи?

Мои предположения оказались неверны. Но я далеко не сразу понял, что страдаю от истощения и ощущаю симптомы его начальной стадии.

Мне захотелось взобраться на холм и погреться в лучах заходящего солнца. Возможно, я сверху увижу яблони, которых не замечал до сих пор.

По спине снова пробежал холодок – на этот раз от страха. Ночь уже дважды застигала меня на открытой местности. Хватит. Сегодня я спрячусь в хижине раньше, чем вылезут монстры. И попробуем обойтись без бункера, неуязвимого для взрывов.

«А я-то надеялся на хороший день», – уныло подумал я и поплёлся домой.

К тому времени, как я выбил ещё пару каменных блоков, хижину залил глубокий багрянец заката. Как и предыдущим вечером, в темноте всякая работа шла медленнее. Рассудок понимал, что темнота никак не может повредить мне, но попробуйте убедить в этом нутро. Боязнь темноты – первобытная, древняя. Рассудок бессилен перед нею.

Я даже всерьёз подумывал, не выбить ли мне блок с крыши, чтобы хижину осветила хотя бы луна. Но затем я представил, как на пол падает тень зомби или крипер буквально сваливается мне на голову.

– Давайте работайте, – велел я своим рукам, – копайте глубже, прячьте меня надёжнее.

Я неплохо продвигался и позволил себе отвлечься во время монотонной работы. Воображение наполняло темноту чудовищами.

Среди них лидировали криперы. Если я позволю им заполонить мой разум, к рассвету точно сойду с ума.

– Ладно, перерыв, – разрешил я себе. – Давай поэкспериментируй с творением. А вдруг удастся сотворить какое-нибудь оружие?

Я положил две палки в центр верстака и попробовал сочетать их с камнями. Передо мной явились образы лопаты, мотыги, кирки. Наконец, поставив три блока буквой «Г» вокруг палок, я увидел очертания топора.

– Два в одном, – удовлетворённо заметил я и выхватил топор из воздуха. – Вдруг он сработает по шее зомби не хуже, чем по дереву?

Хорошо иметь что-нибудь способное тебя защитить. Но ещё лучше занять рассудок делом и не пускать в него ночные страхи. Потому я занялся ремеслом вместо копания, и вскоре был вознаграждён с лихвой. Я попытался комбинировать камни, надеясь создать устойчивую к взрывам дверь, а получил гладкий серый блок с двумя щелями на одной стороне, сверху и снизу.

Похоже, я создал новый инструмент для ремесла. Быть может, он способен в мгновение ока «исправить» мое оружие, превратив в его лучшую версию? Я сунул камень в верхнюю щель, мою старую кирку – в нижнюю. Та вдруг исчезла, полыхнув оранжево-жёлтым пламенем.

– Ого!.. – завопил я и осекся, ударившись головой в потолок.

Я рассмеялся, исполнил версию победного танца без прыжков, затем наклонился к теплу:

– Огонь!

Вот она, финальная стадия священной троицы человеческого развития. Орудия труда, агрикультура и наконец маленький кусочек солнца! Он спасал наших предков в самые суровые зимы, защищал от свирепейших хищников. Я представил кучку волосатых, грязных, но благодарных судьбе пещерных людей, столпившихся вокруг благостного тепла и света, греющих руки, готовящих еду.