Макс Брукс - Minecraft: Остров

Готовящих еду!

Новый прибор – печка. Нижняя щель – для топлива, верхняя – для обработки теплом. Наверное, блок, который я засунул сверху, уже намертво сплавился.

Когда огонь угас, я осторожно протянул руку, готовый мгновенно отдёрнуть её. Однако отдёргивать не потребовалось. Ещё одна странность этого мира: всё остывает через мгновение после того, как вынешь из печи.

– А теперь великий эксперимент, – объявил я и положил доску вниз, а тушку цыплёнка наверх.

Пламя снова занялось без поджога. Крохотное жилище наполнилось шкворчанием и запахом жира на сковородке. Я выхватил приготовленную птицу, прежде чем догорела доска.

– Ммм, – застонал я, проглотив сочный солоноватый кусок. – Ням-м-м-м-ня-м-м.

Свет, тепло и горячая еда.

– Знаете, – заметил я, швыряя в огонь ещё пару досок, – день и в самом деле выдался хороший.

Курочка была восхитительной, но её не хватило.

– Твоя очередь, – сказал я яйцу.

На что оно могло бы ответить:

«Это ты так думаешь».

Вы когда-нибудь слышали выражение: «Не разбив яйца, яичницы не сделаешь»? В версии этого мира оно звучит проще: «Яичницы не сделаешь. Вообще».

Яйцо не засунуть в печку. Не разбить о край миски. На него даже не наступить. М-да, вот тебе и хрупкое, как скорлупка. В качестве последней меры я решил подбросить его в воздух и ударить палкой. Но не успел и замахнуться, как яйцо полетело к стене, врезалось и рассыпалось, будто пучок травы.

– Ну, здорово, – пробормотал я.

И тут погас огонь.

Темнота вернулась вместе со страхами. Я заглянул в нижнюю щель. Там лежало несколько нетронутых досок. Почему они не горят? Может, печка работает, лишь когда есть что нагревать? Дрожа от холода и нервного напряжения, я покопался в карманах, ища горючее, и вытащил наугад песчаный блок.

К счастью, печка заработала, дала мне свет, тепло и спустя несколько секунд неожиданное и полезное новшество. Мне следовало понять, к чему идёт дело, с самого начала. Это одно из важнейших приобретений человеческой цивилизации, а я не представлял, как его делают. Лишь когда я вытащил из печки гладкий прозрачный блок, я понял, что нагрев песка в печке производит стекло.

– Болван, – обозвал я себя, выбил блок из стены и заменил стеклом. – Ты когда-нибудь интересовался, из чего что делается?

Что за удивительная вещь – окно! Оно даёт возможность наблюдать за миром, но не пускает его внутрь твоего дома. По крайней мере я надеялся на это. Но в историях про зомби из моего настоящего мира люди всегда заколачивали окна, если появлялся хотя бы один. Интересно, придётся ли спешно менять моё, когда явятся здешние кубические мертвецы? Пока я не слышал завываний и никого не заметил сквозь обращенное на юг новое окно.

Тогда я осознал ошибку. Единственное, на что стоит смотреть – это мой огород. А он к северу от хижины. Я ждал, что стукну окно, а оно выскочит и повиснет, как и любой другой блок. Но стекло рассыпалось, как яйцо.

– Упс, – изрёк я. – Ну не беда. У меня за стеной целый пляж песка.

Если бы я был осторожнее, боязливее или попросту терпеливее, я мог бы поступить разумнее: подождать до рассвета.

Увы.

Ночь проходила так замечательно. Я делал одно открытие за другим: огонь, приготовление пищи, стекло для окон. Впервые после высадки на остров я ощутил себя полным хозяином положения. Стал самоуверенным – и накликал беду.

Я подумал, что просто сделаю факел – ведь монстры боятся огня, – и сунул палку поближе к печке. Та не загорелась. Мне следовало остановиться и задуматься.

Увы.

– Хм, свет из окна всех отпугнёт, – решил я и бодро вышел на залитый лунным светом берег с лопатой в руках, пытаясь насвистывать сквозь тонкие плоские губы.

Мне будто не терпелось наделать глупых ошибок.

И я их наделал. Целую тонну.

Я мог бы копать у дверей – а прошёл полпути до моря. Я мог бы собрать несколько кубов и ретироваться домой, а копал до тех пор, пока не сделал изрядную яму. Я мог бы прислушиваться и присматриваться – должен добавить, я оставался долго после того, как угас огонь в хижине, но увлёкся фантазиями о том, что сделаю из красивого стекла: построю настоящий небоскрёб, обзорное окно во все стены, или даже теплицу, если накопаю достаточно песка.

– С-с-с.

Резкое свистящее шипение пробудило меня от ночных грёз. Я застыл, объятый ужасом.

– С-с-с, – послышалось опять, и моё сердце стиснула ледяная рука.

Это же я слышал первой ночью в лесу, когда заметил ужасные глаза.

И вот они снова прямо надо мной: горсть маленьких пылающих алым рубинов, внедрённых в тело чёрной восьминогой твари размером в корову.

Паук!

Я не успел броситься наутёк – не успел даже подумать о бегстве. Паук спрыгнул в яму. Ужасные челюсти впились мне в грудь. Я отшатнулся, выронил лопату. Паук ударил снова, я уклонился. Паук развернулся для нового броска, а я кинулся наверх.

– Ш-ш-ш-ш, – раздалось за спиной.

По песку заскребли паучьи ноги.

Мой топор там, в хижине… слишком далеко!

– Ш-ш-ш-ш!

Укус в ногу… боль… страх.

Я сунул руку в поясной карман. Хоть что-нибудь полезное!

Один песок.

А если соорудить крышу над ямой и похоронить хищника? Я забрался наверх, паук следовал по пятам. Я развернулся, ударил тварь блоком и отпихнул, затем приставил блок к самому краю. Но песок не прилип.

– Ш-ш-ш-ш! – прошипел хищник, когда песчаный куб обрушился ему на голову.

Я поместил туда же ещё один блок, и ещё. Полузасыпанный паук сердито зашипел. Я не знал, наношу ли ему вред, но движение точно затруднил. Если навалю достаточно, смогу задержать его и успею удрать домой. Паук захрипел. Я продолжил валить блоки. Паук засветился красным. Я не остановился. Кошмарный хищник издал последнее яростное шипение и рассыпался, испустив белый дым.

Я застыл, не веря глазам, тяжело дыша. Желудок бурчал, а в голове оформилась новая мысль: излишняя самоуверенность столь же опасна, как и её полное отсутствие.

Дрожа от адреналина, я осмотрелся по сторонам, опасаясь увидеть похожих тварей. Никто не двигался в горах, пляже и море. Я поспешил спуститься в яму, чтобы забрать лопату. На обратном пути что-то запрыгнуло в мой рюкзак. Я не знал, что это, пока не вернулся в хижину и не бросил оставшиеся блоки в огонь.

Паук оставил мне прощальный подарок: короткую липкую шёлковую нить. Я несколько секунд глядел на неё, пытаясь сообразить, для чего она пригодна. Затем печка погасла.

Я спохватился и полез в сундук за деревом. Увы, досок оставалось немного, а вот бесполезных саженцев рядом с ними – предостаточно. В мою голову пришла мысль, которую я посчитал крайне умной.

Я сунул дюжину крохотных деревцев в топку, и они тут же запылали.