Гай Орловский - Ответный удар

Из коридора донеслись его шаги и слетающие с языка крепкие слова, которыми поминал эксперименты Прогестона с мертвецами.

Он вернулся и принялся вновь поджигать масло в нишах. Возрожденный огонь осветил побелевшие лица слуг, руки бедолаг намертво вцепились в ручки носилок.

Ребранш как посмотрел в их сторону, так обомлел. Лицо сделалось бледным. Губы предательски трясутся, к ним присоединились и руки.

Возле парней, что принесли носилки, стоят…две фигуры в плащах. Они одновременно откинули капюшоны, и на перепуганных до смерти слуг и дворецкого взглянули две пары холодных глаз.

– Это ж.…– пробормотал слуга с плешью, побледнев от страха, как смерть, – это ж…

Сам того не замечая, он тычет пальцем в носилки, где совсем недавно еще лежали тела убитых Хранителей, а теперь они вдруг опустели.

Мертвецы взирают на мажордома и слуг с холодной ненавистью. Гоблин и человек, которые, пронзенные арбалетными стрелами, совсем недавно лежали на полу в лужах крови, стоят перед ними целые и невредимые.

– Ну что? – прорычал невысокий черноволосый человек с зелеными, похожими на колючие ядовитые растения глазами. – Мы и с того света достанем! Гвоздь мне в пятку, у нас длинные руки!

Ребранш не смог выдавить ни звука в ответ. Онемевшими губами он попытался прочесть молитву для защиты от призраков, но не помогло.

– Думали, нас можно убить какими-то вшивыми стрелами! – прокрякал гоблин. – Духи моего народа позволили нам вернуться, чтоб наказать подлых убийц! По ним плачет мой ятаган!

Кто-то из слуг не выдержал, охнул. Раздался громкий звук, похожий на то, когда резко дуют в большие медные трубы. По каменному залу поплыло мощное, едкое зловоние. У Ребранша из пальцев выскользнул факел и со стуком покатился по каменному полу, рассыпая искры.

– Кстати, – сказал Гнур, вытаскивая из-за пояса ятаган. Лезвие тускло блеснуло в свете горящих на стенах светильников. – Вот и он, родимый. Страг, что скажешь? Убьем сразу или сначала помучаем?

Зеленоглазый повел плечами, за которыми торчит секира в прочной кожаной перевязи. Ребранш побледнел от страха. Качнулся, но вовремя схватился стену, чтоб не упасть. Он заметил, как лица вверенных ему слуг посерели, будто их намазали золой.

– Что за варварские понятия о наказании, – укорил зеленоглазый. – Мы ж гонцы с того света. Вестники богов! Культурные и возвышенные, мать твою за ногу! Надо выпить их души! Не ахти какой ужин, но все-таки с голоду не помрем. А потом – закусить еще теплой печенью. Хе-хе-хе…

Страг сделал свирепое лицо, вздыбил рукой волосы. Угрюмые черты и шрамы на носу, а также короткие взъерошенные волосы придали ему злобный вид.

– Ну что, ребята? Кто хочет первым в те места, откуда мы вернулись?

– Не бойтесь, – заверил гоблин с улыбкой до ушей, – пить душу – это совсем не больно. А знаете, какой у душ божественный вкус! Ммм…! Я сам не знал, пока не попробовал.

Ребранш не выдержал, рухнул на колени. Губы дрожат, руки трясутся.

– Пощадите! – взмолился он, краем глаза видя, как слуги то ли из солидарности, то ли из животного страха делают то же самое. Из выпученных глаз льется панический ужас. – Мы вас не убивали! Смилуйтесь!!

– Чего вы хотите?! – торопливо добавил долговязый слуга с заячьей губой. – Сделаем все, что пожелаете!

Страг с Гнуром переглянулись.

– Ведите нас к королю! – велел циркач. – Он здесь самый главный – с него и спрос!

– Да, вот кого я с радостью рубану ятаганом! – добавил гоблин мстительно. – А уже потом – выпью душу…Да, и еще заберу золото и драгоценности. Покойнику они ни к чему, а мне на что-нибудь да сгодятся.

– Хватит, – шепнул одними губами Страг. Краем глаза посмотрел на мажордома и слуг, те стоят бледные, напуганные до смерти и вряд ли слышат их разговор. – Ты переигрываешь!

– Отстань, – столь же тихо ответил гоблин, – не видишь? Я в образе. Надо напугать их как следует.

– К Кориоларду! Немедленно! – рявкнул Страг, для грозности обнажив секиру.

При виде широкого, отточенного лезвия, которым легко перерубить позвоночник, Ребранш нервно сглотнул. Он торопливо закивал.

– Ладно. Только веди через залы, где сейчас идет праздник! – добавил Гнур резко, сменив гнев на милость. – Пусть все видят, что духи моего народа творят чудеса! И воскрешают из мертвых!

– Пусть каждый видит, что любого, кто посмеет встать на пути, сметет гнев…эээ…этих самых духов! – добавил поединщик, взмахнув для наглядности секирой.

Тяжелое лезвие обрушилось на ближайший пустующий без покойника стол, с грохотом перерубив на две неровные половины. По комнате прокатилось оглушительное эхо.

– Я понятно объясняю?! – бросил он.

Сидя на белоснежном коне и кутаясь в плащ, Теонард смотрел, как поодаль собирается разношерстное войско. Поежился – ночная прохлада пробирает до самых костей, если стоять на одном месте, как делает он сейчас.

Луна делает воинов, что собираются за пределами Цитадели, похожими на призраков. Даром, что у многих факелы.

Вокруг гул множества голосов. Тут и Хранители, и войска, которые смогли выставить для битвы.

Здесь и гоблины – низкорослые северные и высокие ростом, широкие в кости из южных земель. Почти все в доспехах из толстой кожи. У некоторых панцири украшены металлическими бляхами – эти защитят и от стрел, которые пробивают кожаные доспехи как пергамент.

Те, что победнее – одеты в простые кожаные штаны да меховые жилетки из волчьей шерсти. Взъерошенные гребни на головах яростно топорщатся, у кого ярко-красные, у кого желтые, а у кого и вовсе оранжевые.

Теонард сам слышал, как, узнав о смерти Гнура от рук приспешников Кориоларда, гоблины в ярости поклялись вернуть не только отобранный Осколок, но и принести в Цитадель голову Кориоларда Стремительного. Потом уже выберут нового Хранителя, а также решат, кого посадить на трон всего королевства, который после их блистательного похода окажется вакантным.

Гоблины переговариваются между собой и косо поглядывают на гномов. Добротные, хоть и изрядно побитые доспехи рудокопов блестят в свете луны, такие не пробьешь ни из лука, ни топором.

Подошел Лотер. Почуяв его звериную суть, конь Теонарда испуганно заржал, встал на дыбы, замолотил копытами по воздуху. Оборотень скалится во весь рот, а Теонард соскочил на землю, принялся успокаивать коня, гладить по роскошной черной гриве.

– Ты чего крадешься? – бросил он обвиняюще. – От тебя звериным духом за версту тянет. А ты еще и на цыпочках. Тут любое животное испугается.

– Ну Тарнат вон не испугался, – возразил Лотер. – И Керкегор тоже. Оба – те еще животные…

– Птеринг – птица, – поморщился Глава Совета. – Когда уже привыкнешь?