Гай Орловский - Стальные перья

– Что, пришел в себя? – спросил Семко раба, стараясь говорить грозно, но уже без прежней злости. – Да не тяни ты! Что здесь делаешь, отвечай? Прячешься?! Клянусь священным огнем сагатов, если не заговоришь по-человечески…

– Расскажи, пожалуйста, – попросила Аэлло.

Она и не подумала стоять в стороне, обошла Семко, подошла к Ому и взяла раба за трясущуюся руку. Ом посмотрел на нее и моргнул. В глазах опять блеснули слезы.

– Это… он… выпил, – выдохнул раб, и снова затрясся. – А я… Я все время здесь был… Смотрел… И молил всесильных богов о смерти…

– Маг, да? – пробормотал Семко. – Маг их выпил? Я одного понять не могу – как это ты здесь все время был? А как я тебя раньше не заметил? И не только я… Многие сюда ходили подивиться…

Раб сглотнул.

Аэлло погладила его по руке.

– Не бойся, – сказала она. – Все уже позади.

Ом ответил ей благодарным взглядом, даже улыбнуться попытался. Но улыбка вышла кривой и грустной.

– Я не сразу говорить смог, – прошептал он. – И двигаться… Он их пил… Людей… Одного за другим…

Указательный палец Ома поднялся в воздух, дрожа, словно хотел дотронуться до алтаря, но до алтаря не дотянулся, рука повисла плетью.

Раб зажмурился, глотая слезы.

Гарпия нахмурилась.

– Совсем мне это не нравится, совсем, Семко, – прошептала она.

Аэлло выпустила руку раба, отвернулась, и склонилась над самым алтарем, приблизив лицо к мертвым человечкам вплотную.

Семко последовал ее примеру. Он затараторил, словно пытаясь отвлечь ее.

– Видела? Я сначала подумал почему они выглядят какими-то знакомыми? Вроде не встречался с таким странным народцем. Сначала даже подумал, что фэйри, а потом понял, куда там. Фэйри – они гораздо больше, а эти величиной с фалангу. Да и без крыльев…

– Нет, – глухо сказала Аэлло. – Это точно не фэйри.

– Это и я понял! – обрадовавшись, что «калавинка» не злится, сказал Семко, – знаешь, как? Смотри сюда! Сначала я увидел у этого на груди то ли шрам, то ли пятно… а у этого, видишь – лоб и переносицу рассекает нитка шрама, носа вовсе не видно. Я тогда и вспомнил, что у одного из наших домашних рабов, из пленных салей, которых батя определил магу, был застарелый шрам: когда мальчонкой еще был, рассказывал, снесли полноса, на лбу и переносице осталась вмятина.

– Это сали, хозяин, – подтвердил Ом. – Ваши… рабы.

Аэлло отвернулась и прошептала:

– Я же видела, там, у реки… Я видела, как он это делает. И все равно не могла поверить. И сейчас не хочу. Это слишком ужасно, чтобы быть правдой!

Семко оперся руками о теплый камень алтаря, выпрямился, оглянулся на Ома. Задумчиво почесал подбородок.

Глаз Ома снова задергался, лицо помертвело.

Словно не слыша Аэлло и Семко, он продолжал:

– Ваши сали, хозяин. Которых вы определили прислуживать Его Волглости… Ваши рабы, атаман. Ваши рабы…

Семко сглотнул, потер шею, как будто в горле стал ком, посмотрел попеременно на алтарь и на мертвенно-бледное лицо раба.

– Все-таки свихнулся, – прошептал он Аэлло. – Жалко его. Он был хорошим рабом. Нянчился со мной.

Громче, говоря слова раздельно, жестикулируя, Семко обратился к рабу.

– А ты что же? Что же здесь? Я ведь помню, что и тебя… Отправили…

Ом ответил без промедлений:

– Это чудовище… то есть ваш почетный гость, хозяин, сказал, что сыт.

Аэлло принялась хватать ртом воздух, словно задыхалась.

– Плохо тебе? – насторожился Семко.

Гарпия не ответила. Не оглядываясь, она покинула пещеру.

Выйдя, зажмурилась, выставила перед собой ладонь, закрываясь от солнечных лучей. Пару секунд стояла, как вкопанная, а потом колени под белой тканью платья мелко затряслись, и гарпия сползла вниз, скользя спиной по стене пещеры. Села, обхватив колени руками.

Семко вышел за ней, сел рядом.

– Жалко его, да? – спросил он.

Аэлло не ответила, закрыла глаза, уронила голову на сложенные на коленях руки.

Пытаясь отвлечь странную гостью, Семко начал говорить о том, как впервые зашел сюда, как тоже стало не по себе, и каждый, кто видел это, больше не заходит… Даже самые сильные и смелые из сагатов. Семко запнулся, поняв, что гостья не слушает, замолчал.

Наконец, Аэлло подняла голову.

– Это плохая магия, – сказала Аэлло и серьезно посмотрела на парнишку. – Этого мага надо остановить. Нельзя вот так вот убивать. Зачем вы вообще его вызвали?

– Без него не видать бы нам врат, как своих ушей, – возразил Семко. – Я хотел пойти с батей… То есть с атаманом. И с Грико. В чужеземье. Ты не представляешь, там все, все по-другому. Птицы водятся с меня ростом, со смертоносными перьями… Маг предупреждал о таких, он следил за Цитаделью. Там даже солнце как будто выше, и деревья, у нас нет таких. Все, все другое… Но меня не взяли…

Он шмыгнул носом и нахмурился, явно недовольный, что его оставили здесь.

– А зачем вам портал?

– Как зачем? – удивился Семко. – А как иначе до амазонки добраться было?

– А зачем она вам? – спросила Аэлло.

Парень ответил без промедления.

– Отомстить за Краса!

Аэлло непонимающе похлопала ресницами.

– За Краса? За старшего сына атамана?

Словно не слыша ее вопроса, Семко проговорил:

– Я знал, что когда-нибудь эту гадину изловим! И что ты думаешь? Амазонка уже у нас! Несмотря на все опасности!

– Какие опасности?

– Чем ты слушаешь вообще! – возмутился парень. – О птице этой… Ну, о которой я говорил только что! Огромная, страшная, как азахская смерть! Не веришь? Не веришь? Да она обстреляла наших воинов! У ей знаешь – перья о-от такие, каждое, как целое твое крыло! Все-таки не веришь? Ну и зря! Сагаты – великие воины, их какой-то вшивой птице не остановить. Весь отряд вернулся, и все живы!

Парнишка довольно потер ладони.

Аэлло часто заморгала, потом вспомнила, что у людей это значит совсем не то, что у гарпий, облегченно вздохнула.

– Я, когда сверху пролетала, видела… какой-то мужчина нес на плече связанную женщину, – стараясь говорить спокойно, сказала Аэлло.

Семко закивал.

– Да, я же говорю! Брестиду поймали! – восторженно воскликнул он и тут же затараторил о том, что занимало его больше. – И перья… Перья между прочим принесли, если не веришь, покажу. Вот прямо сейчас покажу. Они наверняка дома у нас! Хочешь посмотреть? Все равно батя не узнает. Не до меня ему сейчас.

– Так ты – сын атамана? – осторожно уточнила Аэлло.

Семко цыкнул.

– Ага… младший. И уже единственный. Но, ты не это… Не очень-то языком мети. Батя не любит, когда я об этом говорю. Он для меня, как и для всех здесь – атаман. Узнает, что болтаю – спину кнутом изорвет…

– Суровые у вас порядки.

– А как же. Сагаты – воины! – гордо проговорил парнишка и приосанился.

– Воины, – задумчиво повторила Аэлло. – Тогда совсем мне непонятно – зачем вам с женщинами воевать?