Гай Орловский - Стальные перья

Отворив дверь, Аэлло подхватила того, что лежал ближе, подмышки, и заволокла в дом.

– Стат, – раздалось снаружи. – Ты чего? Что с тобой? Кит, ты здесь?

Тяжело выдохнув, Аэлло отпустила тело. Голова глухо ударилась о половицы. Расправив крыло перед собой, Аэлло приблизилась к двери. На крыльце что-то скрипнуло, и гарпия выстрелила.

На крыльце поверх тела первого растянулся еще один. Схватился за горло, между пальцев брызжет кровь, сапоги тяжело застучали о деревянное крыльцо.

Аэлло расправила крыло.

Вжикнуло, и раненый перестал сучить ногами.

Аэлло быстро затащила обоих убитых в дом и упала рядом со сваленными одно на другое телами. Подняла руки к лицу – липкие, красные, трясутся. Попыталась подняться, но ноги предательски ослабли, из-за чего гарпия поскользнулась на липком красном ручье.

Снаружи раздались тяжелые шаги, и Аэлло отползла назад.

– Еще одного не дотяну, – прошептала она.

– Атаман! – раздался звонкий голос.

Аэлло побледнела.

На крыльцо легко взбежали.

– Батя, – позвали тише. – Ты здесь? Ты дома?

Гарпия зажмурилась, поднимая крыло. Смертоносная сталь уставилась прямо в центр двери.

Снаружи раздался глухой звук, похожий на подзатыльник и прозвучало недовольное:

– Какой я тебе батя!

– Прости, атаман! – прозвучал голос Семко. – Я тебя искал.

– Это я тебя искал, Сем, – сурово ответил голос Уля. – Ну-ка, пойдем. Дело есть.

– Так я думал, дома ты…

– Думал, думал… Индюк, вон, тоже думал, поди…

Голоса стихли, удаляясь.

Нацеленное на дверь крыло безвольно повисло. Аэлло положила руку на сердце, словно хотела проверить, на месте ли оно. Уронила лицо в ладони и замерла.

Когда подняла голову, на лице не осталось ни кровинки, цвет кожи почти слился с волосами.

– Некогда, некогда, – прошептала Аэлло и зубы выбили нервную дробь.

Зажав рот рукой, она поднялась, опираясь руками о стену. Перешагнула через сваленные на полу тела и замерла, что-то дернуло ее назад. Ойкнув, дернула платье, которое зацепилось за перо, что торчит из горла одного из сагатов.

Ткань жалобно треснула, и Аэлло жалобно скривилась.

Дернула ткань еще раз, на этот раз она поддалась, и мокрое от крови платье облепило ногу.

Когда за спиной хлопнула дверь, Аэлло сначала выстрелила, а потом обернулась.

Зажав рот ладонью, оперлась о стену, глядя в немигающие глаза еще одного сагата.

Стальное перо пригвоздило его к закрытой двери, руки безвольно болтаются по сторонам. Из пальцев сагата выпал нож, звякнув о пол.

– Четвертый, мама! – жалобно пискнула Аэлло.

Гарпия встряхнулась, как собака, только что вышедшая из воды, похлопала себя по щекам и устремилась в открытый проем.

Окинув взглядом немудреную обстановку, позвала:

– Брестида!

Скривилась от того, как жалко прозвучал собственный голос.

Откуда-то снизу послышался шорох, и через секунду гарпия была возле деревянной крышки погреба.

Схватившись за металлическую скобу, рванула люк на себя, и когда он приподнялся над полом, отбросила его в сторону.

Удивленно посмотрела на собственные руки, словно не веря, что так легко отшвырнула тяжелую крышку.

Спустя несколько секунд гарпия уже спускалась по деревянной лестнице, бормоча вслух о том, что идет в собственную могилу, и что она не планировала быть похороненной рядом с амазонкой.

Когда ступени закончились, нога сквозь тонкую подошву сандалика ощутила холод.

Развернувшись, Аэлло зажмурилась и сосчитала до десяти, чтобы привыкнуть к темноте.

Открыла глаза и зашипела от досады.

Щелкнула пальцами, вызывая огневушку.

Дух огня завертелся над пальцами гарпии, высматривая угощение. Поняв, что его обманули, обиженно зашипел и затух.

Но Аэлло успела увидеть, что хотела.

Брестида лежит в самом углу, связанная.

Вытянув перед собой руки, Аэлло направилась туда, и остановилась, когда нога ее натолкнулась на мягкое.

Снизу раздался стон и знакомый голос слабо проговорил:

– Что… вам… еще? Добавить, ящероголовые? Так вы… обделаетесь… меня развязать, я же вас всех… уделаю… только и можете… с бабами своими воевать.

Не говоря ни слова, Аэлло присела, пошарила руками по телу Брестиды, нащупывая веревки.

Перевернула ее на бок и рассекла путы пером.

– Почему ты их ящероголовыми зовешь? – спросила Аэлло.

Брестида ответила слабым голосом.

– Пришла… Спасительница…

Слышно было, что амазонка с трудом сдерживает радость, но гордость заставляет говорить недовольно.

– Цела? – спросила Аэлло.

В ответ надменно цыкнули.

Аэлло вцепилась обеими руками в кисть Брестиды, потянула ту наверх, помогая амазонке подняться.

– Подожди, – проговорила Брестида, и Аэлло кожей почувствовала, как та кривится от боли.

– Ты ранена?

– Ноги затекли, – ответила Брестида. – Сейчас…

– Некогда ждать, – возразила Аэлло, но осталась стоять, пока Брестида сама не сделала первый шаг.

Наконец, с трудом сдерживаясь, чтобы не застонать в голос, Брестида смогла дойти до лестницы и подняться по ней.

Когда Аэлло взглянула на Брестиду в дневном свете, увидела, что на скуле ее наливается синяк, лоб разбит, руки, плечи, голые ноги, даже живот, все в ссадинах. На руках и ногах полоски от веревок.

– Будь добра, не смотри на меня с такой жалостью! – сказала Брестида, заметив взгляд Аэлло.

– Нужна ты мне, – тут же ответила Аэлло. – Но все-таки ты хранитель. А чувство долга у меня, к сожалению, сильнее чувства ненависти.

– И на том спасибо, – огрызнулась амазонка, – выход свободен?

– Тебя били? – тихо спросила Аэлло. – Я слышала, что тебя допрашивали.

– Не успели, – ответила амазонка и хмыкнула, – если бы ящероголовые били, ты бы меня не узнала, поверь. Уля отвлекли, маг за ним пришел, оставили валяться здесь, как кусок гуано. Все руки и ноги отлежала!

Она растерла запястья и принялась за икры.

– Так выход свободен?

– Свободен, – ответила Аэлло, и первой подошла к проему двери. – Почему ты их ящероголовыми зовешь?

– Проклятье, где же его трофеи! Должны же где-то быть! – говоря это, амазонка обшаривала длинный сундук, что у стены. С ликующим воплем она извлекла темно-зеленый колчан, набитый стрелами, лук, саблю, пару кинжалов. Только вооружившись, обернулась к Аэлло. – Это самые древние наши враги. Было время, они носили шлемы из голов ящериц. Сейчас больше возят притороченными к седлам, на шеях коней. Надевают редко.

– В бой? – спросила Аэлло.

– Что в бой? – не поняла амазонка.

– В бой головы эти, ящериц надевают?

Брестида покачала головой.

– На охоту. В бою эти отморозки даже доспехи не носят. Мол, двигаться в них не с руки.

– Ладно, это потом обсудим. Пойдем уже, – позвала гарпия.