Владислав Цепеш - Стальные крылья. Проба небес [СИ, недописано]

«Играется, кошачья её душа, аж глаза сверкают» – Думал я, нет-нет да и скашивая глаза на всякое.

Но, за время красноречивых переглядок, Чифую созрела для ответа.

Кашлянув, привлекая внимание, Оримура-старшая снизошла.

– Кхм. Неожиданная точка зрения. Но, надеюсь, ты понимаешь, что решение по данному вопросу не является исключительно моей прерогативой? – Скосив глаза к потолку, что намекало на высокое начальство, ответила сестра.

– В таком случае, как только выдастся минутка, я заскочу в ректорат.

– Ичика… – Что-то захотела добавить Чифую, но нас прервали.

– Предлагаю обсудить это позже, иначе вы не успеете на занятие. – Напомнила о времени Кларисса, деликатно вмешиваясь в наш разговор.

И правда, до звонка оставалось всего-ничего. Обнаружив этот радостный факт мы, с Майёй спешно ретировались, умудрившись успеть в класс за считанные секунды до звонка.

После ухода Ичики, в комнате повисла задумчивая тишина.

Необъятное окно просторного кабинета, по привычке называемого учительской, застилала серая пелена капель, скрадывающая силуэты в мглистых потоках. В помещении, залитом жёлтым ламповым светом, было тепло, но от одной мысли оказаться снаружи, Кларисса, чье детство прошло на солнечных улицах Капри, ощущала, как мурашки пробегают вдоль спины.

Академия хотя и располагаюсь на юге страны, но зимы тут были заметно суровее (без минусов, с промозглыми дождями вместо снега), а климат резче в перепадах.

С самого раннего детства, сколько себя помнила, понимание истинной сути собеседника было для неё чем-то обыденным.

Еще будучи ребенком, она легко видела настоящее «лицо» человека, не отвлекаясь на шелуху слов и праздничную мишуру публичного поведения (как однажды призналась ей мама, похожие способности были у бабки, которую полагали едва ли не колдуньей).

В юные годы Клара не помышляла о развитии таланта в профессиональном ключе, готовясь продолжить славную традицию семьи Пассаторе. Но, жизнь распорядилась иначе.

Возможно, сама судьба имела планы относительно столь необычного дарования, и как итог – перенять эстафету в управлении семейной гостиницей, ей было не суждено.

За время университетской учёбы, позволившей прилежному студиозусу вырасти до почтенного мэтра психологии, она успела стать лауреатом нескольких премий, и, как итог, сразу после выпуска ей предложили работу в Небесной Академии.

Обдумав все за и против, она согласилась, впоследствии ни разу не пожалев о принятом решении.

Еще до вступления в должность ей казалось, что, невзирая на специфику заведения, характер работы с контингентом будет в рамках обычной рутины.

Но стоило только начать, как выяснилось, что реальное положение дел несколько разнообразнее, чем можно было представить.

Да, кое в чем работа совпала с ожиданиями, ведь жаждущие совета или помощи не переводились. При том, что среди нуждающихся в доверительной беседе были не только ученики.

Но и специфики хватало.

В частности, на территории академии действовал негласный, но весьма неуклонно поддерживающийся администрацией запрет, на отношения пилотов (кроме тех, к кому требовался особый подход) с представителями внешнего мира. Конкретно, – с мужчинами.

Соответственно, дабы помочь девушкам сосредоточиться на учебе, была создана масса отвлекающих факторов и разного рода поощрений (равно как и препон), весьма и весьма продуманных, и не всегда очевидных.

Чего только стоила клубная деятельность, целиком спонсируемая бюджетом. Или система регулярных соревнований, которая позволяла померяться мастерством (и не только), а также гарантировала победителям весьма ценные призы. Даже, на интим между девушками, если те не выносили отношения на широкую публику, смотрели сквозь пальцы.

Ну а у тех, кому, в той или иной степени, позволялось заводить интрижки (лучшие из учениц, богатые наследницы, и т.д.), случались специфические трудности, проистекающие из разницы потенциалов.

Принимая во внимание, что многие мужчины откровенно комплексовали, осознавая непреодолимую разницу между простым человеком и пилотом НД, то многие из красавиц и умниц сталкивались с массой проблем в построении личного счастья.

А уж наличие неподалёку искушающего плода (пусть и занятого), было как сыр для лисицы.

В общем, скучать не приходилось, хотя, со временем, привыкаешь ко всему…

И этот пестрый круговорот, то затихая, то ускоряясь, продолжался год от года. Ничто не предвещало резких перемен…

Пока однажды, в ряды учащихся не затесался младший родственник Оримуры-сенсей, взбаламутивший спокойное течение жизни одним своим присутствием.

Совершенно не походя на своих сверстников (напоминающих тепличные растения), Оримура Ичика был хватким, своенравным и непредсказуемым, умудряясь сочетать в себе детскую непосредственность, с мрачной решимостью взрослого.

Неординарный молодой человек, регулярно оказывающийся в самом эпицентре событий, умудрялся выходить победителем из самых непростых ситуаций.

Служа источником слухов, сплетен, и объектом весьма недвусмысленных желаний для подавляющего большинства студенток (и не только), он умел, если необходимо, весьма правдоподобно изображать простака, совершенно таковым не являясь.

Хотя, как и большинство молодых мужчин, в чем-то он был предсказуем до безобразия.

Вспоминая, его внимательный взгляд, пристально скользящий по фигуре, Кларисса ловила себя на мысли, что совсем не прочь узнать молодого человека поближе. Тем более, активно ходящие по академии слухи, про его, с Изабеллой, короткий роман, оставляли простор для фантазии.

Но несговорчивый юноша уклонялся от контакта под любым предлогом, саботируя все попытки наведения мостов.

Поначалу, казалось, что всему виной каприз, помноженный на эго, но наблюдая сегодняшнюю сценку, к Клариссе пришло понимание.

Все оказалось просто, как придорожный столб.

Оримура-младший патологически не выносил принуждения, стараясь в подобных случаях провернуть ситуацию себе на пользу или, если не выходило, то разорвать дистанцию.

Но любой косе, рано или поздно, найдется камень.

А учитывая характер его сестры, принимать меры нужно прямо сейчас, пока в академии не стало одним Оримурой меньше. Ведь случись чего, мигом переманят.

Глядя из-под полуприкрытых век, Кларисса рассматривала коллегу, сидящую через стол.

Притихшая Чифую-сенсей была нехарактерно мрачна. Плотно сжатые губы и напряженные пальцы безмолвно вопияли.

Медлить было нельзя, но учитывая сложность ситуации, стоило зайти издалека.

– Оримура-сан, может чаю? – Голос Клары негромко прожурчал на фоне дождя.