Аарон Дембски-Боуден - Черный Легион

В последнее время, когда столь многие группировки собирались под безжалостным взглядом Даравека, дабы противостоять нашему возвышению, наших посланников встречал все более враждебный прием.

Моя предыдущая попытка посольства завершилась позорным провалом. Эзекиль приказал мне прощупать почву с группировкой Коросана Мирлата, одного из немногих уцелевших Сынов Гора, прежнего Легиона самого Абаддона.

– Я исполню твою волю, – пообещал я.

– Нет, Хайон, – Абаддон был вполне серьезен. – Мне не нужна его смерть. Ты должен отправиться в качестве посланника.

Помню, что молчал несколько секунд. Мне требовалось некоторое время, чтобы это осмыслить.

– Это такой образчик хтонийского сарказма? – спросил я.

– Нет, брат. Не в этот раз.

И вот, ободренный доверием моего повелителя, я проглотил свое недовольство и отправился в путь.

Вышло плохо. Невзирая на мои мирные намерения, меня схватили и приволокли к трону их владыки. Там меня выставили напоказ и высмеивали перед двором Коросана.

Я чувствовал легкое прикосновение клинка к загривку. Гудящее силовое поле плевалось жгучими искрами энергии на мою холодную броню.

– Наконец-то мы встретились, убийца, – приветствовал меня Коросан Мирлат.

Я поднял взгляд, насколько позволили мне палачи. Они прижимали меня к земле, вынуждая оставаться на коленях перед престолом их господина. Мне удалось поднять глаза и встретить довольный взгляд Коросана. Время изменило его, как изменило всех нас, и он также носил на коже собственные прегрешения. Он сросся с доспехом, превратившись в надменное биомеханическое создание. Между пластин керамита сочилась зловонная пузырящаяся кровь.

– Сегодня я всего лишь посланник, – ответил я.

Хотя это и было правда, она его развеселила.

– Ну конечно, Хайон. Конечно же. Тебе есть что сказать стоящего перед тем, как мы увидим, как твой приговор приведут в исполнение?

Он не поднимался со своего трона из ржавого искореженного железа. Я не был уверен, способен ли он это сделать. Казалось, его приковала к трону броня, слипшаяся воедино с изъеденным коррозией металлом.

– Я не заметил, чтобы меня судили.

– Нет? Но Тагус Даравек щедро заплатит добычей за твою голову.

– Стало быть, ты уже преклонил колено перед тираном, – отозвался я, силой придавая своему голосу веселья, которого не испытывал.

Это вновь вызвало у собравшихся воинов дружный смех. Почувствовав, что хозяева потешаются, зверолюди и мутанты в тронном зале взорвались шумом, словно хор животных. Я ждал, когда стихнет вой и рев. Больше я не мог ничего поделать.

– Ручной убийца Абаддона, – ухмыльнулся Коросан, – обвиняет других в тирании. Что за гротескная ирония? Говори, что передает твой хозяин, раб, и покончим с этим фарсом.

– Послание Абаддона остается все тем же, – ответил я. – Даравек ищет рабов. Абаддон ищет братьев по оружию. Отриньте свои клятвы тирану. Отправляйтесь с нами и отомстите Империуму. Присоединяйтесь к нам, или умрите.

Коросан улыбнулся, продемонстрировав два ряда зубов. Его доспех, некогда носивший зеленую окраску Сынов Гора, скрылся под пятнами патины и коркой из колоний ракушек. Перед троном был воткнут острием в пол меч. Его рукоять была сделана из человеческой кости, а клинок – из какого-то заточенного изменчивого камня. Коросан постоянно держал одну руку на затыльнике оружия. Я слышал тихий скребущий звук, с которым он водил бронированным большим пальцем вверх-вниз по рукоятке.

– Ты вполне серьезен, – произнес военачальник, – так ведь?

Я подавил желание сопротивляться двум воинам, удерживавшим меня на коленях.

– Совершенно серьезен. Мой повелитель не желает уничтожать тебя.

Снова хохот. Я проигнорировал его. На сей раз так же поступил и Коросан.

– Не желает меня уничтожать? Нет, может и нет. Он хочет только, чтобы я склонился перед ним, наследником Гора.

В этот момент я и понял, что имею дело с глупцом. Я вдруг порадовался, что мне не предстоит звать это слепое горделивое создание «братом». Он был недостоин сражаться бок о бок с нами.

– Я не раб. Каждый воин в истории бился под руководством предводителя. Каждый рожденный на свет солдат исполнял приказы офицера. Даже генералы повинуются королям. Я не стану слушать, как твой незрелый ум не может ухватить и неверно понимает преимущества единства и братства. Это твой последний шанс. Ты станешь союзником моего повелителя.

– Он бы заставил меня отбросить клятвы, которые я дал истинному Владыке Ока, – с презрительной улыбкой сказал Коросан. – А я не стану лить слезы сожаления, что разочаровал твоего слабака-повелителя с краденым Когтем. Мы вернем твоему драгоценному господину твой расчлененный труп. Это и будет мой ответ на его щедрое предложение.

Он подал знак одному из воинов у меня за спиной – тому, что приставлял к моей шее клинок.

– Эктарас. Давай.

Я ничего не сказал, пока клинок поднимался вверх. Толпа одобрительно взревела.

Я услышал, как клинок протестующе взвизгнул на пути вниз. Увидел под собой грязную, покрытую кровью палубу.

При ударе меча не было никаких поэтичных ударов грома, а у меня перед глазами не промелькнули, словно откровение, воспоминания о жизни.

Меч обрушился.

Я умер.

Умерев, я открыл глаза. Командная палуба «Мстительного духа» была точно такой же, какой я ее покинул. Мои братья и сестры по Эзекариону, а также наши собравшиеся рабы ожидали моего возвращения. Меня печалила утрата рубрикатора, чью бронированную оболочку я похитил и использовал для путешествия. Несчастный Заэлор теперь лежал обезглавленным посреди двора Коросана. Несомненно, они осквернят его останки, как только поймут, что пустой панцирь – не мой труп.

– Ну? – поинтересовался Телемахон. Я проигнорировал его и повернулся к Абаддону.

– Переговоры прошли плохо, – признался я.

Похоже было, что Абаддон не удивлен. Тогда я заподозрил, как продолжаю подозревать с тех пор, что он вообще не хотел, чтобы Коросан был с нами, однако требовалось сохранять видимость справедливости. Он послал меня, зная, что Коросан откажет мне.

Его ответ, как обычно, был конкретен:

– Убить их.

Так мы и сделали. Мы привели свой растущий флот в небо над миром Коросана и пролили огненный дождь на девятнадцать тысяч воинов, слуг, рабов и приспешников. Самого Коросана в конце боя захватили живым. Абаддон отдал его Сумрачному Клинку, которые распяли его, насадив на свой боевой штандарт. Чтобы поддерживать в нем жизнь, сервиторы внутривенно вводили ему отходы жизнедеятельности рабов нашего Легиона. Он продержался пять унизительных месяцев.

Такова цена упрямства.

В наблюдательном шпиле в ночь моего возвращения с безымянной планеты Тагуса Даравека уверенность во взгляде Эзекиля, наконец, вынудила меня отказаться от попыток спорить. Для себя он уже все решил: я направлялся на Маэлеум.