Павел Корнев - Путь Кейна

— Что здесь?.. — На шум падения тела из своей комнаты выскочил монах, но, прежде чем он успел поднять тревогу, я нанес ему два удара: один клинок уколол в горло, второй глубоко увяз в животе.

Больше никого способного держаться на ногах среди кавалеристов не оказалось: одни уже отошли в мир иной, другие только готовились закончить посреди луж рвоты свое бренное существование.

Наскоро обшарив их пожитки, мы с Арчи ссыпали все найденные монеты в один кошель. Несмотря на попытки здоровяка отговорить меня, я к тому же снял с шеи парня в монашеском одеянии золотую цепочку с совсем не подобающим для божьего человека украшением: в центре тонкого диска была выдавлена драконья голова. Да к тому же по его краю вилась весьма странная надпись, состоявшая большей частью из эльфийских рун, иногда перемежевавшихся вовсе уж непонятными символами неизвестного мне алфавита.

— Плохая вещь, — буркнул Арчи. — Приметная слишком — никому не сдашь.

— Зато весит солидно, — остался я при своем мнении, и мы поспешно спустились на первый этаж. — На крайний случай оставлю.

Уже вернувшийся в обеденную залу Шутник сообщил, что карауливший конюшню кавалерист отдал богу душу и теперь никто не сможет помешать нам отсюда убраться. Впрочем, Арчи суетиться не стал, и сначала мы отправились вытаскивать увязшую в грязи телегу. На наше счастье, дорога к этому времени немного просохла, да и лошади кавалеристов оказались куда здоровей наших замученных коняг.

Подогнав телегу прямо к постоялому двору, мы сбегали за Бернардом, загрузили немного припасов и, подпалив на всякий случай дом, отправились в путь. Что же, надеюсь, наше дальнейшее путешествие не будет омрачено подобными происшествиями. А то и в самом деле начинает закрадываться мысль о притаившемся за левым плечом черте.

Оаквуд и окрестности

Должно быть, нам просто повезло — в пришедшей на дорогу с наступлением дня неразберихе шансы благополучно добраться до границы с Йорком весьма существенно возросли. Думаю, уже к вечеру среди Йоркских командиров найдутся люди, на которых сгрузят тягомотную обязанность поддержания порядка и задержания всех подозрительных личностей, шляющихся по Долине Кедров без достаточных на то оснований. А пока в победной лихорадке один за другим мимо нас проходили на юг войска, сопровождаемые непременными обозами, маркитантками и мошенниками всех мастей.

Так вот и вышло, что почти до самой границы никому и в голову не пришло поинтересоваться, с какой целью отправились в путь четыре мужика, а несколько раз останавливавших нас красных кошек больше интересовала возможностью разжиться чем-нибудь съестным.

Обычные в таких случаях вопросы: кто? куда? зачем? что везете?

Обычные опять-таки ответы: батраки, домой, лето кончилось, припасов маленько, родным гостинцы.

Первый раз такое внимание стоило нам бочонка кишкодера, второй — двух кралек кровяной колбасы. На спящего тайнознатца внимания никто не обращал: перед выездом с постоялого двора мы догадались его переодеть, а заодно и облили новую одежку самогоном. Подумаешь, перебрал человек. С кем не бывает?

Впрочем, надо отметить, в своей поездке на север мы оказались отнюдь не одиноки: очень многие стремились убраться подальше от разгоравшейся войны и переждать лихое время у родни. Тем более что победу Йорка нельзя было считать окончательной: судя по мимоходом услышанным разговорам, хоть весь север Долины Кедров и оказался под контролем красных кошек, но у Нового Перента до сих пор продолжались бои, исход которых не решался пока предсказать никто.

Так что мы, не особо спеша, но и не устраивая остановок, тащились на север. Иногда приходилось съезжать с дороги и пропускать мчавшихся навстречу всадников и растянувшиеся армейские обозы, иногда помогать выталкивать застрявшие впереди телеги. К счастью, прихваченных с постоялого двора запасов оказалось вполне достаточно для утоления голода, и единственное неудобство доставляла невозможность хоть немного выспаться: короткую соломинку вытащил Шутник, и именно он сейчас спокойно себе посапывал, растянувшись рядом с Бернардом.

Я помотал изрядно отяжелевшей головой и посмотрел на поднимавшуюся вдалеке пелену дыма. Опять жгут чего-то. То ли интенданты армейские с неуступчивыми крестьянами общего языка не нашли, то ли дорвавшиеся до власти мятежники старые счеты сводят. Тень бы с ними со всеми, мне б только до Оаквуда теперь добраться. А потом…

Очнулся я от сильного хлопка по спине. Арчи с укоризной покачал головой и отвернулся. Несколькими глубокими вздохами мне удалось прогнать подступившую дурноту, в глазах прояснилось, и вместо в который уже раз нахлынувшей серости мир вновь обрел свои первоначальные краски.

Как-то меня в этот раз совсем уж незаметно скрутило. Не к добру это. Ох не к добру. Как бы так до срока на встречу с тенями не отправиться.

— Подъезжаем, — пробурчал Арчи и, передав мне вожжи, растормошил Габриеля.

Тот заспанно протер глаза и выругался, увидев закопченные каменные глыбы, оставшиеся от крепости на нашем берегу Стылой. На противоположной стороне возвышался невредимый форт Йорка, который красные кошки поставили для защиты переправы через пограничную реку.

Очередь на мост выстроилась с двух сторон. Из Йорка шли в основном солдаты и обозы с припасами, когда мост хоть немного освобождался, на ту сторону пытались перебраться уже прошедшие проверку беженцы.

Вот тут нас, пожалуй, первый раз и прижали. Хорошо хоть солдаты с утра порядком вымотались и особо не зверствовали, откровенно халтурно досматривая наши пожитки. Можно сказать, и не досматривали вовсе, так что у них было не так уж и много шансов обнаружить заранее заготовленные тайники с деньгами и оружием.

Зато их командир, жутко разозленный неудачной попыткой выбить пару монет из возвращавшихся из паломничества к святым местам монахов-георгианцев, всю свою злость выместил на нас. Если бы не просто феноменальное спокойствие Арчи, на все вопросы реагировавшего с невозмутимостью деревенского идиота, и изворотливость Шутника, нам бы пришлось лихо. А так допрос вскоре превратился в откровенную торговлю, которая закончилась для нас потерей трех серебряных шлемов. И это не считая въездной пошлины.

— Ничего не понимаю, — старательно скрывая облегчение, недовольно пробурчал Шутник. — Церковников спокойно пропустили, а нас чуть ли не наизнанку вывернули!

— Это не церковники, а монахи ордена Святого Георга, — поправил его Арчи.

— Да какая, к лешему, разница?

— Святой Георг — покровитель Йорка. Глава ордена больше к герцогу прислушивается, чем к Совету Семи [35] Совет Семи — высший совет Церкви, в который входят архиепископы Приозерья, Полесья и северных земель, Заозерья, Западного побережья, Норлинга (в настоящий момент только Западного), а также Великий инквизитор и Гроссмейстер ордена «Пламенеющего меча». , — объяснил здоровяк. — Простому солдату монахов задирать себе дороже.