Тимофей Бермешев - Альма

— Да кому я нужен? Не за что меня сейчас жизни лишать.

— В том то и дело, что это сейчас, а вот потом, когда станешь уже не нужен, а знаешь по-прежнему много…

— Мне кажется, ты сгущаешь, — покачал головой я.

— Нет, просто стараюсь рассмотреть все варианты. Иногда все же неведение оказывается лучше.

— Я уже принял решение перед твоим приходом, — мне пришлось встать, чтобы перемешать уютно шипящую в масле картошку, — терять нечего, а приобрести можно многое.

— О, Боже, опять, — Костя закатил глаза, — терять почти всегда есть что! В твои годы пора бы уже избавиться от подростковых взглядов на жизнь. То, что тебя баба бросила, еще не значит, что жизнь закончилась и можно плевать на свое будущее! Ты бы еще в контрактники записался, и в горячую точку попросил себя отправить!

— Нет, в армию я больше не хочу, — невозмутимо продолжил я, нисколько на него не обидевшись, потому что прекрасно знал, своими грубостями друг пытается расшевелить меня, вызвать какие-то чувства в душе кроме апатии, и был благодарен ему за это. Пусть даже обида или злость, но это все же лучше, чем пустота.

— Удивительно, значит, не все мозги еще растерял. Тогда зачем позволь узнать?

— По сугубо практическим соображениям, — пришлось пересказать ему свои мысли о перспективах, открывающихся перед сотрудником такой могущественной организации, — ну и можешь считать, что мне просто интересно. Тем более, где еще я себе такую работу найду? Да еще и с такой зарплатой?

— Хм…, - Костя задумался, — конечно, тут ты прав, иметь в друзьях человека из безопасности мне тоже бы хотелось, — он улыбнулся, глядя на меня, — и деньги опять же, вот только так бывает, что деньги есть, а потратить их уже некому.

— Я думал про это, но там же есть вариант и со штабной работой. Они не неволят сотрудников в выборе.

— Конечно, они им его не оставляют. Либо сделают так, чтобы ты сам принял нужный выбор, полностью при этом уверенный, что делаешь его сам.

— Ой, да перестань!

— Я-то перестану, а вот ты сними сначала с себя розовые очки, и взгляни на жизнь как есть.

— Ну зачем им меня заставлять-то? Из под палки народ всегда работает хуже, чем с грамотной мотивацией.

— Воооот, — Костя поднял вверх указательный палец, — ты сам же и ответил на свой вопрос. Там по любой сидят неплохие психологи, которые тебя так смотивируют, что ты мало того, что выберешь то что им нужно, так еще и радости будут полные штаны. Знаешь, если к примеру, у меня в фирме работает талантливый парень, хорошо шарящий в компах, но не хотящий с ними работать, я всегда найду способ заставить его это делать. Тут неважно как. Большая зарплата, перспективы роста, всеобщее признание. Обычно самые простые и примитивные способы и работают лучше всех. Так что не надо рассказывать сказки про добрых дядь человеку, хорошо знающему маркетинг.

— Ладно, уболтал, — вздохнул я, — давай уже лучше есть, тем более, что решение я уже и вправду принял, и менять его не собираюсь.

— Накладывай, — махнул рукой Костя и одобрительно кивнул, глядя как его тарелка наполняется жаренной картошечкой с корочками, — то что ты решение принял это хорошо, но научись принимать его еще и обдуманно, а не ориентируясь на обычное желание и эмоции.

— Вот тут ты не прав, — не согласился я, ставя перед ним тарелку, — причины есть и вполне адекватные: мне интересно заниматься наукой. Настоящей наукой, а не тем ее жалким подобием, которым я страдал у нас на кафедре. И то, что я буду не только ученым, но еще и подопытной крысой, меня ни сколько не смущает. В конце концов, изучать себя, чтобы потом, возможно, помочь другим, не самое плохое занятие. Деньги тоже лишними не будут. Социальное положение на высоте, карьера, возможно, опять же. Так что все не так уж и плохо.

— Твое дело, — сдался мой друг, — но в случае чего не говори, что я не предупреждал.

На некоторое время на кухне повисло молчание, сопровождаемое лишь стуком вилок и сосредоточенным сопением.

— Договорились, — наконец, вздохнул я, запоздало отвечая на его тираду, — как картошка, кстати, соли хватает?

— Ммм… офигенно! — Костя облизал вилку и пододвинул ко мне пустую тарелку, — давай добавки.

— Ну, ты и жрать, — возмутился я, — я ж тебе и так полсковородки навалил!

— Фу, жадина, — надулся Костя, — другу картошки пожалел.

— Да кто пожалел-то, просто ж, ты, прорва ненасытная какая-то, ешь в три раза больше меня.

— Я и по весу почти в три раза больше тебя, а по росту так вообще в два, так что давай накладывай.

— У тебя скоро пузо вырастет, — проворчал я, идя к плите и накладывая ему добавки.

— Не вырастет у меня никакого пуза, я вообще стройный по жизни.

— Да? А это тогда, что? — я потыкал пальцем в его слегка выпирающий на полтора пальца животик.

— Это здоровый мужской живот, — возмутился Костя, — а не та нелепая впадина, что у тебя.

— Ну-ну, — усмехнулся я, — смотри зеркальную болезнь так не заработай.

В ответ он лишь скорчил презрительную физиономию и придвинул к себе тарелку…

День, не смотря на плохое настроение вначале, прошел чудесно. Посидев немного у меня в гостях, мы отправились в поездку за город. Костя с детства увлекался машинами, и обожал гонять на них за городом. Там, где можно было хорошенько разогнаться по прямой, либо долго идти в дрифте, равных ему было мало. Никогда не забуду как однажды он начал дрифтовать на «тещином языке» — опасном и извилистом участке горной дороги ведущей в город. Причем ночью. Причем скорость была под сто сорок… А потом долго удивлялся, чего это я был адекватен и даже не визжал от страха или восторга. Ответ был прост: Косте как водителю я доверял полностью, хотя этого никогда и не говорил вслух. Было просто здорово. Здорово лететь сквозь темноту, чувствовать, как колеса едва не отрываются от асфальта, и вдыхать аромат ночного леса. Ночь… полет… свобода… ветер… Наверное, в душе я был латентным байкером.

В этот раз он взял старенькую «Ниву». Несмотря на свой преклонный возраст, работала она как часы, и рассыпаться не собиралась. По городу мы ехали тихонько, обилие бдительных работников ГИБДД и вечные пробки не позволяли приступить к одному из самых любимых занятий русского человека — быстрой езде. Однако, добравшись наконец-то по улице Калинина до района станции «Мясокомбинат», мы оторвались по полной. Костя, забыв, что такое тормоз гнал, вдавив педаль в пол, и выжимая из старенькой машинки последние силы. Поначалу мне было страшно, все-таки ранее отсутствующая боязнь была вызвана не природной устойчивостью, а банальным незнанием. Просто раньше я никогда не попадал в аварии, поэтому и не боялся. Теперь же мне было реально страшно, когда скорость автомобиля превышала отметку в сорок километров.