Тимофей Бермешев - Альма

Спустя два часа я устало отвалился от дыбы.

— Ну, что вы так морщитесь святой отец, — улыбнулся ему я, — в вашем возрасте очень полезно размять спину. А огонь, бывший до этого, ведь прекрасно очищает от скверны! Ее в вас оказалось на удивление много. Даже странно, не правда ли?

— Гореть тебе в Аду, убийца! — прохрипел он разбитыми в кровь губами.

— О, нет, — засмеялся я, с интересом перебирая разные крючья и прочие предметы садистской фантазии, доставшиеся мне «в наследство» от безвременно покинувшего свой пост палача, — думаю, Там ваш котел, будет явно поглубже моего. Особенно учитывая ваши «благие» деяния при жизни. Мог бы даже процитировать вам нужные строки из Библии, но зачем? Ее вы знаете гораздо лучше меня.

— Это заблудшие души! Они не хотели признать свои грехи перед Господом и покаяться! Я был в своем праве! Отпусти меня грешник, и ты получишь прощение.

— Прощение?! — расхохотался я, — Святоша, не надо лишних слов. В них еще могут поверить неграмотные крестьяне, но только не я. Как будто никто в городе не знает, за что сюда попадают люди. Грешники, говоришь? Кто из них грешник? Тот юноша, который помешал развлекаться герцогу со своей невестой и угодил сюда за ересь? Или может быть дочь купца, которая отказала тебе на городском празднике во взаимности? А может быть вон тот труп, бывший раньше ростовщиком и не захотевший в очередной раз давать денег в долг? Отвечай!

Разозлившись, я вогнал ему в бок раскаленный прут. Инквизитор закричал и задергался на веревках.

— Мужчины, женщины, дети. Детей ты тоже записал в ведьмы?! Или они у тебя еретики?! В пять лет от роду отправлять на костер!

Священник уже тонко выл на одной ноте, и я вынужденно отступил в сторону, опуская руки и тяжело дыша. Надо успокоиться, а то он так не доживет до утра. Слишком легкая смерть. А тут еще осталось столько не опробованных приспособлений…

За час до рассвета все было кончено. Изломанное тело инквизитора безвольно висело на цепи, опустив голову на грудь. Я сидел на стуле, и меня охватывало тупое безразличие. Не было ни отвращения к самому себе, ни чувства удовлетворения, что пугало бы намного больше. Просто пустота. Сосущая пустота в душе. За все это время никто из стражи так и не удосужился заглянуть в подвал. Все уже так привыкли к крикам и проклятиям, раздающимся изнутри, что на них мало кто обращал внимание. Пора уходить. Я тяжело поднялся со стула, запахивая плащ и надевая на голову капюшон. Взял со стола арбалет.

Мощнейший удар, прилетевший в дверь, был так силен, что сломал засов и сорвал ее с петель. Молниеносно вскинув оружие, я направил его на дверной проем, но не успел всего на мгновение. Две стрелы, вылетевшие из коридора, опрокинули меня навзничь, глубоко вонзившись в грудь и живот. Боль была дикая, дыхание резко перехватило стальными щипцами.

В комнату быстро шагнули два мечника, а следом за ними и сам капитан городской стражи. За его широкой спиной маячили тела личной охраны и лучников. Какие люди…

— Вот мы и встретились вор…, - улыбаясь, начал он.

Слушать его хвастливые речи, о том, что я наконец попался, и что мне в свое время совсем не стоило переходить ему дорогу, не было никакого желания. Наверняка он знал о моей сегодняшней вылазке, но немного «опоздал». Конечно, возможность свести счеты со своим давним врагом и конкурентом, да еще и чужими руками выпадает нечасто.

Счет пошел на секунды. Пара мечников, видимо уже не считая меня опасной целью, неторопливо заходила с боков, чтобы эффектно приставить к моей шее лезвия мечей. Напрасно. Ой, напрасно. Совсем вы тут расслабились, сидя на жирных взятках и отсутствии боев. Непростительная ошибка.

Одна моя рука лежала на груди. Со стороны могло показаться, что я закрываю рану, но это было далеко не так. За пазухой у меня еще лежало то, что могло удивить этих заносчивых ублюдков. Вторая же рука, по-прежнему крепко сжимала арбалет. Не став слушать дальше я в туже секунду выбросил левую руку вперед, щедрым веером рассыпая в окружавшие меня лица белый порошок и задержав дыхание. Солдаты от неожиданности отшатнулись. В тоже мгновение капитан получил арбалетный болт в шею и, харкнув кровью, медленно осел на пол. Быстро оглядевшись, я поднес руку в запачканной перчатке к своему лицу и, улыбнувшись напоследок, глубоко вдохнул полной грудью. Резко перехватило и парализовало дыхание. Темнота…

Последний оставшийся в живых стражник, стоявший дальше всех в коридоре, с испугом смотрел на заваленную трупами пыточную. Но вот руки его затряслись, со звоном уронив на пол меч, и он с диким криком рванулся к выходу, обезумевшее крича на ходу:

— Колдуны! Колдуны в городе! Инквизитор убит!

Резко придя в себя, я подскочил на кровати, и меня стошнило прямо на пол. Опить эти сны. Чудовищная, просто дикая реалистичность. Грудь и живот саднило, как от тяжелого удара кулаком. Скривившись, я вытер рот и задрал футболку. На коже медленно гасли синяки, убираемые бдительной регенерацией. Твою же за ногу… Это уже далеко не шутки. Неужели и вправду это был мой предок? Или я сам? К психиатру, что ли обраться… Нет, глупо. Да и одаренным тоже почему-то не хотелось об этом рассказывать. Возможно это еще одна скрытая особенность нашего организма, о которой до этого момента не было известно, но… Но что-то предупреждающе ворочалось в груди. Какое-то давящее чувство неприятности, которое появлялось, как только я начинал думать об откровенном разговоре на эту тему с кем либо. А, блин! Махнув рукой, и решив, что утро вечера мудренее, я отправился в ванну приводить себя в порядок. Холодный душ, быстро помог прочистить мозги, а горячий — вернуть прежнее сонливое состояние и немного успокоиться.

Вернувшись обратно и наскоро помыв пол в темноте, благо новоприобретенное ночное зрение это прекрасно позволяло, я завалился спать, порадовавшись в душе, что Костя, храпящий на диване, так и не услышал мои кульбиты.

Все дальнейшее время слилось в сплошную череду забот и ускоренного поглощения знаний. Нас с Антоном гоняли так, как будто уже завтра нам предстояло отправляться в горячую точку с минимальными шансами на выживание. Послаблений не делал никто, даже Алиса, обычно отличавшаяся редкой демократичностью, завинтила все гайки, заставив учить спец. литературу от корки до корки.

Впрочем, были и положительные результаты. Так, например, уже на третьей неделе мы умудрились полностью пройти малую полосу препятствий у Владимира, при этом совершенно не прибегая к ускорению. Все же наш план сработал на ура и ставка именно на ловкость, а не на классическое выполнение упражнений принесла свои плоды. Однако, как оказалось, мы рано радовались. Скупо похвалив нас, и отдав деньги, выигравшему спор, довольному Стену (они оказывается на нас еще и ставки делали!), Владимир отвел нас к Большой полосе. Увидев ее, мы на некоторое время выпали из реальности, поэтому полностью пропустили слова мастера, вдохновлено рассказывающего нам о том, что это такое и для чего все это предназначено. Ничуть не обидевшись, он дождался нашего прихода в себя и попутно объяснил, что данная полоса имеет только одно назначение — развитие ловкости и координации в бою, а также учит воина осторожности. Причем создана она не столько для прохождения, сколько для отработки на ней всех базовых техник, которым учил нас мастер.