Юрий Бурносов - Ликвидатор

— Сэм? — внезапно послышался заговорщицкий шепот.

Я повернул голову и увидел чудесные глаза Марины. Девушка лежала и с сонной полуулыбкой смотрела на меня.

— Ты чего не спишь? — спросила она, едва шевеля губами.

— Да я только проснулся, — соврал я.

— Я просыпалась пару часов назад, но тебя не было… — заметила Марина.

Щурясь, она пыталась рассмотреть меня в полумраке комнаты.

— Я отходил… по весьма деликатному вопросу, — сказал я и обезоруживающе улыбнулся.

Она тихо прыснула.

— И где здесь, кстати, можно… решить весьма деликатный вопрос? — сквозь смех спросила Марина.

— Мне чуть попроще, я просто наружу вышел, за угол свернул, ну и…

— Может, покажешь? — спросила девушка.

Я хотел отшутиться, но по ее взгляду понял — она действительно хочет, чтобы я спустился вместе с ней. Видимо, ей было страшно идти одной.

— Хорошо… — неуверенно пробормотал я. — Пошли, конечно…

Мы поднялись с наших коек почти синхронно, чуть не столкнувшись лбами. Она смущенно улыбнулась, и я ответил ей тем же. Так странно — годами ты убиваешь людей и не имеешь личной жизни, а потом оказываешься рядом с симпатичной девушкой и чувствуешь себя полным кретином. Не понимаешь, что говорить, а что нет. Не знаешь, что вообще с ней делать, но она притягивает тебя, будто магнитом.

Когда спускались, Марина протянула руку и сжала мою ладонь в своей. Я от неожиданности вздрогнул. Мне тут же вспомнился наш первый подобный момент единения — в грузовике, полном беженцев, когда мы сидели и смотрели, как чертов гранатометчик Синдиката разносит из «мухи» последнюю машину в колонне. Тогда лишь мое своевременное вмешательство спасло нас от участи несчастных раненых солдат, с которыми прихвостни Эдварда расправились столь безжалостно и низко.

Удивительно, конечно, что никто из сидящих в кузове беженцев так меня и не сдал. Да, они не любят американцев, да, я их спас, но, черт возьми, когда кто-то с четырех выстрелов убивает четырех человек, ты вряд ли захочешь и дальше находиться рядом с подобной «машиной для убийства».

Хотя и сдавать такого, честно говоря, весьма опасно — страшно даже представить, что он может сделать с предателем!..

Снаружи не было и намека на вожделенную предутреннюю прохладу. Находясь в подобной духоте, невольно начинаешь скучать по холодным русским зимам, когда даже дома ты вынужден кутаться в старый отцовский тулуп, чтобы не замерзнуть.

Марина без лишних слов увлекла меня за собой в проулок, да я, честно сказать, не особо-то и сопротивлялся. Миновав светлый участок, мы нырнули в темноту, и девушка, резко развернувшись, притянула меня к себе и поцеловала в губы. Я буквально остолбенел и даже на поцелуй ответил не сразу — растерялся, как школьник на первом свидании. Однако стоило отдаться воле чувств, и страсть мгновенно вскружила мне голову. Все погрузилось в розовый туман, и потому события последующей четверти часа я помнил лишь урывками.

Вот мы прижимаемся друг другу, а поцелуй все длится и длится. Вот я впечатываю ее в стену, и она вскрикивает и кусает меня за нижнюю губу. Вот я через голову стягиваю с нее рубашку и ласкаю ее грудь, а она, зажмурившись, томно стонет. Вот щелкает застежка ремня, и мои штаны падают вниз.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Оба мы блестим от пота. Жара уже не помеха, ведь мы настолько поглощены друг другом, что будто в коконе находимся. Окружающий мир там, снаружи этого кокона, до того нереальный, что, кажется, просто снился нам все эти годы, пока поцелуй наконец не пробудил обоих от многолетнего сна. Я словно превратился в долбанного поэта, который мыслил лишь потасканными штампами, давно набившими оскомину, но черт меня побери, если в те мгновения мои чувства можно было выразить иными, более изысканными словами. Мы с Мариной на время стали единым целым. Тогда я верил в это всем сердцем.

Наверное, такие вот моменты и губят карьеры самых выдающихся ликвидаторов. Я стоял в переулке чужого города, посреди чужой страны, в объятьях обворожительной девушки и был, по сути, нагим и беззащитным. Если бы кто-то решил напасть на меня, спеленал бы в считаные мгновения. Готов спорить, я бы даже не сразу понял, что попался.

Но, по счастью, нас никто не тревожил, и потому мы могли вдоволь насладиться друг другом.

Наконец все было кончено, и я, инстинктивным движением потянув штаны, припал спиной к стене рядом с Мариной, шумно выдохнул и блаженно улыбнулся. У меня как будто груз с плеч свалился. Я повернул голову к девушке, и наши взгляды снова встретились. Она покусывала нижнюю губу, а ее изумрудные глаза буквально светились в ночи, точно у кошки.

— Ты был великолепен, Сэм, — прошептала девушка, скользнув взглядом по моему торсу вниз и обратно, к вспотевшему лицу.

— А ты — еще лучше, Эм, — на выдохе произнес я и сам поразился такой странной формулировке.

Марина же удивилась еще больше.

— Эм? — со смешком переспросила она. — А что, вполне сексуально. Сэм и Эм…

— Как-то само собой вырвалось, — пробормотал я с виноватой полуулыбкой.

— Э-эй, — сказала она, проведя ладонью по моей щеке. — Я нисколько не обиделась, даже напротив, мне действительно понравилось. Можешь звать меня «Эм», если хочешь.

— Я подумаю над этим, — пообещал я.

Говорить в подобном ключе мне было непривычно, оттого и неловко, и потому я хотел поскорее закончить разговор и вернуться в кровать. До того, как случился этот странный, неожиданный поцелуй, все мои мысли были заняты грядущей операцией. Теперь мне стоило огромного труда вспомнить, зачем я вообще приперся в Эль-Вафру, да что там — я даже не помнил, как попал в Кувейт. Я не отрываясь смотрел в лицо Марины и думал, что веду себя, как чертов школьник, одуревший после первого поцелуя, но ничего не мог с собой поделать. Я не показывал своих эмоций, но они бушевали во мне, как ураган. Наверное, нам надо просто хорошенько выспаться. Утро вечера мудренее, как любила говорить моя мать.

— Пойдем, пока нас тут не застукали солдаты, — сказал, стараясь говорить мягко, дабы у нее даже мысли не возникло, что я чувствую себя неловко.

— Ну да, еще решат, что я проститутка, и начнут приставать, — задорно подхватила Марина. — Но это ведь только до тех пор, пока они не узнают, какой у меня есть замечательный защитник! — Девушка озорно подмигнула мне.

— Боюсь, тут слишком много солдат даже для меня, — сказал я с улыбкой.

— Я просто шучу. — Марина уже натянула юбку и теперь возилась с пуговицами на рубашке. — Пойдем. Надеюсь, теперь ты наконец-то уснешь?

— О, да! Ты ведь меня порядком измотала!

— На то и был расчет.

Еще одно подмигивание — и она скрывается за углом, а я, невольно насвистывая под нос, устремляюсь следом за ней.