Василий Сахаров - Добытчик (СИ)

— Как дела, воины?

Девчонка вскинулась, резко подскочила и обернулась, а парень съежился и замер.

— Вы?, — девчушка вжала в голову плечи.

— Я, — с моей стороны кивок. — Не бойся, я вам не опасен.

— Поможете?, — она посмотрела на парня.

— А что с ним, ранен?

— Нет, — девчонка покачала головой. — Переживает, что не смог выполнить приказ.

— Бывает, только это не моя проблема.

— И вы так просто уйдете?

— У меня своя дорожка, — я махнул рукой и собрался идти дальше.

— Погодите, — попросила она, помялась и попросила: — Можно я пойду с вами?

— Иди, — согласился я. — Но как же твой друг?

— Очнется и догонит.

Резон в словах соплюшки с косичками был, и я продолжил движение. Она последовала за мной, а через минуту нас догнал парень. Так бывает. Бьется человек в истерике, пока есть публика и свидетели, а перед угрозой остаться в одиночестве, частично приходит в норму и к нему возвращаются силы.

Шли без разговоров. В конце концов, выбрались к морю, и здесь вновь появился Лихой.

— Ой!, — вскрикнула девчонка.

— Это мой друг, — успокоил я ее и спросил: — Тебя как хоть зовут?

— Лена.

— А командира твоего?

— Коля.

— Будем знакомы, Лена и Коля, меня зовите дядя Саша.

— Ясно, — она кивнула.

— А тебе?, — я посмотрел на командира "соколов".

— Понял, — наконец-то, отозвался он.

— Добро. Слушаем меня, и тогда останетесь в живых. Идем в сторону Джубги. Отставать не советую, я никого ждать не стану.

Подростки со мной не спорили. Они приняли мое лидерство, и снова начался марш.

До вечера ничего серьезного не произошло. Пару раз через разумного пса и его потомков я связывался с "Ветрогоном" и узнал, что флотилия хоть и пострадала, но потери не велики. Есть убитые и раненые, а корабли получили повреждения. Однако на возможность пересечь несколько морей и добраться в наши анклавы пробоины в надстройке не повлияют.

Когда наступила ночь, мы остановились в развалинах древнего санатория на берегу уютной бухты, развели костер, и я решил, что это место для эвакуации ничем не хуже любого другого и дальше можно не идти. Врагов рядом нет, огонь с моря видно и мотобот подойдет к берегу, а больше ничего не нужно.

Время тянулось медленно. "Соколы" отмалчивались, видимо, переживали события минувшего дня, а мне собеседники ни к чему. Я снова через Лихого связался с "Ветрогоном" и объяснил Скокову, где и как меня отыскать. После чего отправил разумного пса в дозор, а сам погрузился в состояние покоя, смотрел на огонь и размышлял о будущем.

Что меня волновало? Конечно же, благополучие моего анклава, семьи и близких людей. В голове роились беспокойные мысли, и я строил планы на будущее. Войны и набеги. Восстановление промышленности в Передовом и развитие сельского хозяйства. Торговля и усиление армии. Судебная система, налоги и законы. Проведение тайных операций, развитие шпионских сетей и поисковые рейды по Пиренейскому полуострову. Одно сменялось другим, и я понимал, что для претворения своих задумок в жизнь мне потребуются годы труда, много сил и непомерное упорство. Но сколько ни бойся трудностей, а именно я основной толкач всех идей и проектов в анклаве, который стал королевством. Так что именно Александру Мечникову придется тянуть на себе большую часть забот и брать на себя ответственность. А еще мне казалось, что я больше никогда не вернусь на ту землю, которая меня породила, вырастила и воспитала. Вот засела эта мысль в мозгу, и я никак не мог ее прогнать. Странно? Может быть, что и так. И от этого на душе стало грустно. Кажется, радоваться надо. День прошел и я в очередной раз выбрался из кровавой передряги, а на душе нехорошо и некомфортно. И сколько бы я ни пытался прогнать это чувство, оно раз за разом возвращалось…

— Дядя Саша, — примерно после полуночи вернул меня в реальность голос Лены.

— Что?, — я посмотрел на нее.

— Мотор с моря. Слышите?

Действительно, судя по характерному шуму, к берегу приближался мотобот.

— Это за мной, — успокоил я девчонку.

"Соколы" переглянулись, и подал голос Коля:

— А вы точно гвардеец?

— Бывший, — я пожал плечами.

— Что значит "бывший"?, — паренек набычился.

— А то и значит, парень, что никакой я не Александр Елисеев, а Александр Мечников.

— Тот самый?!, — одновременно воскликнули "соколы".

— Да, — согласился я. — Некогда имперский граф и герой, а сейчас король Западного королевства.

— Но как вы здесь оказались?, — Лена наклонилась и поймала мой взгляд.

— Вывозил из империи людей, которые хотят перебраться в колонии. Долгая история. Если отправитесь со мной, расскажу. А если останетесь, вам подробности ни к чему.

— Куда отправимся?

— В Испанию, — я усмехнулся и, подхватив из костра смолистую палку, направился к воде.

Судьба подростков меня уже не волновала. В относительно безопасное место я их вывел, а дальше каждый сам по себе. Вряд ли они со мной отправятся, ибо воспитание не то и они еще не избавились от веры в своего "непорочного" императора.

На пляже меня встретил Лихой. Мотобот уже рядом, на нем зажгли прожектор, и по мне пробежал луч света. Приветствуя морпехов "Ветрогона", я взмахнул факелом и отбросил его в сторону. Все! Осталось дождаться, когда мотобот воткнется носом в песок, и я покину Черноморское побережье. Навсегда или нет, мне все равно. Прочь дурные предчувствия. Прочь! Теперь все будет хорошо, и в этом нет никаких сомнений…

— Коля, нет!!!, — раздался за спиной истошный вопль Лены и я обернулся.

В нескольких метрах от меня стоял Коля и у него в руках был пистолет, кажется", "макаров". Мой просчет, не обыскал его, не вытрусил карманы, и теперь мальчишка, как верный "имперский сокол", решил меня убить. Фанатик. Что с него взять? Наивный мальчишка, которому задурили голову и он решил пожертвовать своей жизнью, чтобы покарать "врага".

— Ты умрешь!, — закричал Коля. — Мерзкий предатель! Самостийник! Смерть тебе!

— Брось пистоле… — я хотел урезонить парня и объяснить, что если он выстрелит, его тоже убьют, но не успел.

Яркие вспышки выстрелов. Парнишка стрелял в упор. Пули вошли в мою грудь и прежде, чем я потерял сознание, в голове пронеслась мысль:

"Как все глупо… Снова я сделал доброе дело и поплатился за это"…

На глаза опустилась темная пелена и, теряя сознание, я упал лицом в песок. Тьма, в которой нет зла и добра, в которой нет ничего, кроме покоя, поглотила меня. И я уже не видел, как Лихой бросился между мной и мальчишкой, как он принял на себя очередную пулю, а затем совершил последний прыжок и вонзил клыки в горло юного "сокола". А потом на берегу появились морпехи, которые скрутили ревущую Лену, погрузили мое тело на мотобот и рядом со мной положили на палубу коченеющий труп разумного пса.