Грэм Макнилл - Кузницы Марса [трилогия]

+ Линья! Линья, ты слышишь!? +

– Слышу, – ответила она, прежде чем поняла, что связь осуществлялась через манифольд. Что-то заскрипело и затрещало, отсек неожиданно покачнулся и угол увеличился до шестидесяти трёх градусов.

+ Линья! +

+ Я слышу, + сказала она. + Я в порядке. Что случилось? Мы упали? +

+ Упали, + подтвердил отец. + Но тебе нужно выбираться. Немедленно. Нога тонет. Прямо сейчас твой отсек погружается в трещину и окружён раскалённой магмой. +

+ Магмой? +

+ Да, технически мы под землёй, поэтому я называю это магмой, а не лавой, но это не важно. Ты можешь двигаться? Ты можешь подняться по бедренной лестнице? +

Линья посмотрела вверх и увидела, что металл вокруг узкого люка над головой мерцал в мареве. Она кивнула и потянулась разомкнуть замок ремня безопасности. Металл оказался горячим на ощупь и жёг кожу, пока она расстёгивала, но она заставила себя проигнорировать боль и отключить все нейронные связи. Там где обычному сервитору экипажа требовалось множество подключений, она благодаря усовершенствованному телу сумела обойтись только самым минимумом.

+ Я освободилась от ремней и проводов, + сказала она.

+ Линья, пожалуйста, поспеши. Титан недолго продержится вертикально. +

Словно подтверждая слова отца, отсек медленно залило горячим металлическим свечением оранжевого света. Линья посмотрела вниз и увидела, что пол замерцал в тумане и начал таять в свирепом жаре. Подол её мантии задымился, и не займёт много времени, прежде чем одежда загорится. Мысль о том, чтобы зажариться заживо в этом тесном и напоминавшем саркофаг пространстве придала ей скорости, и она быстро отстегнула последние ремни и отключила последние соединения.

Линья выпуталась из ремней безопасности и схватилась за металлические ступени на стенах отсека.

Она закричала, когда кожу на ладонях сожгло, и упала назад в кресло.

Сдерживая слёзы боли, Линья обернула тканью мантии обгоревшую руку и попробовала снова. Она стиснула зубы и начала карабкаться, протискивая тело вверх и ощутив прилив внезапной и почти подавляющей клаустрофобии.

Люк оказался заперт на кодовый замок, и в одну ужасную секунду Линья поняла, что понятия не имеет на какой. Как только эта мысль пришла, Линья едва не задохнулась, потому что правильные цифры ворвались в разум с такой силой, словно их вбили в кору головного мозга черепным шунтом.

+ Спасибо, отец, + сказала она. + Но ты мог просто сказать код. +

+ Не благодари меня. Это был “Амарок”. +

Проигнорировав боль от загрузки, она набрала код, и замок открылся с глухой серией далёких лязгов.

– Спасибо, великий, – произнесла она, прижав обёрнутую тканью руку к символу Механикус, отштампованному на металле люка. Линья нажала сильнее и отодвинула его в сторону, влезая в пространство, где даже худому подростку было бы тесно. Дальнейший путь по ноге “Пса войны” в кабину пилота пролегал в окружении различных стоек и комплексных гнёзд гироскопических механизмов, силовых реле и отражающих фильтров, но ей не нужно было подниматься так высоко.

Румяный дневной свет проникал сквозь аварийный люк чуть ниже механизмов и шестерёнок подвески тазового сустава титана. В воздухе сильно пахло горелым оборудованием, запёкшейся смазкой и дымившим маслом. Линья протиснулась в трубу, крутя плечами и заставляя тело под немыслимыми углами огибать всевозможные выступающие механизмы и торчащие подпорки.

Температура внизу резко выросла и она поняла, что магма из расселины расплавила пол отсека, который она только что покинула. Нога титана погрузилась ещё глубже, “Амарок” осел и Линью затопил отчаянный страх, когда она почувствовала, как вспыхнул подол мантии. Плечи оказались слишком широкими, чтобы протиснуться дальше.

+ Линья! + воскликнул Виталий.

– Я не могу выбраться! – закричала она, не глядя, потянувшись к мучительно близкому прямоугольнику дневного света над головой. Ступни загорелись, мясо прожгло до костей, и оно слезало с ног, словно расплавленный воск. Черепные имплантаты отреагировали на боль и приложили все усилия, блокируя самые страшные муки, и всё ещё позволяя ей двигаться и сохранять рассудок, но животный ужас невыносимой подавляющей мощи оказался настолько чудовищным, что с ним не могло справиться ничто созданное Механикус.

– Я не могу выбраться! – воскликнула Линья, прежде чем жар выжег слова из лёгких.

Архимагос Котов слушал слова из Пищеблока-86, эхом разносившиеся по всей “Сперанце”, но не мог поверить в их реальность. Крепостные не выступали против своих законных господ, они принимали свою роль в машине и считали честью стать частью столь взаимосвязанной и взаимозависимой иерархии. Так было раньше, так будет и впредь.

– …Мы заставим машину остановиться! – прокричал голос, который идентифицировали, как принадлежащий крепостному Авреему Локку. – И вместе мы покажем архимагосу Котову, что без нас его великая машина не будет работать вообще!

Как сильно его не возмутило данное заявление, оно оказалось ничем в сравнение с наступившим ужасом, когда сервиторы мостика одновременно выпрямились, и в полной синхронности отключились от дежурных постов. Те, которые могли стоять, встали со своих нераздельных сидений и повернулись к командному трону, и хотя ему, конечно же, это только показалось, Котов почувствовал тепло их обвиняющих взглядов.

– Аве Деус Механикус, – произнёс он, шагая вперёд и поворачиваясь, чтобы увидеть этот взгляд у каждого сервитора.

В ноосферной сети всплыли сигналы тревоги и предупреждающие символы, когда ранее обслуживаемые системы начали давать сбои или полностью отключаться. Системы управления кузней, стабилизации двигателя, жизнеобеспечения, протоколы активной зоны реактора… всё отключалось или уже перестало работать. Только самые базовые автономные функции ещё оставались активными, но даже они скоро выйдут из строя без внешнего вмешательства.

По всей “Сперанце” техножрецы и лексмеханики бросились к оставленным постам в отчаянной попытке восстановить управление, но сколь ни многочисленными они были, само количество работ, осуществляемых кибернетикой, перевешивало любую надежду вернуть контроль со стороны марсианских жрецов.

– Что, во имя Омниссии, он сделал? – спросил Котов.

Магос Блейлок подключился к десятку систем, используя все доступные ему способы связи. Окружавшие его искусственно выращенные низкорослые существа стояли необычно спокойно, словно решили больше не помогать своему господину.

– Заявление: неизвестно, – ответил Блейлок. – Все до единого сервиторы на борту прекратили выполнять предписанные задачи. Они или отключили свои активные системные связи или отсоединились… по собственной воле.