Грэм Макнилл - Кузницы Марса [трилогия]

Сиристте кивнула и сказала:

< Тогда начнём. >

Линья первой стала произносить самую простую молитву Омниссии, пленённые магосы присоединялись, пока она говорила:

< Познанием я очищаю свою плоть от невежества.

< Изучением я увеличиваю свою силу.

< Технологией я почитаю Бога Всех Машин.

< Силой технологии я восхваляю славу Марса.

< Все превозносят Омниссию, ведущего нас по пути познания. >

Изменчивые удаляющие алгоритмы появились изо рта Линьи, словно эктоплазменная эмиссия псайкера. Но они вовсе не являлись бесплотным побочным продуктом, это были смертоносные комбинации объединённых убийственных кодов.

Пока бездействующие, они закружились вокруг неё сверкавшими цепочками капелек на паучьем шёлке и стали перемещаться к магосам.

Первым код коснулся Гефеста. Его спина выгнулась, и он издал мучительный бинарный вопль, когда убийственные коды опутали его разум. Затем настала очередь Наталы, стоически выдержавшей боль, потом Сиристте.

Почти полностью органическое лицо посланника Механикус сморщилось от ужасающей боли, глаза расширились от потрясения. Убийственный код двигался по кругу магосов, затрагивая каждого, пока не остался только магос Клейнхенц.

Часть маслянистого тёмного барьера прогнулась внутрь.

Чёрные кубы стремительно и яростно расширялись, трансформируя массу и плотность в проникавшего в убежище отвратительного инфодемона. Его руки заканчивались изогнутыми когтями, а за спиной раскрылись драконьи крылья.

Это был образ, порождённый первобытными кошмарами, что-то звериное из эпохи, когда человечество влачило жалкое существование в пещерах вокруг затухающих костров. Он издал первородный и убийственный рёв. Когти сжались вокруг Клейнхенца и вытащили несчастного из круга. Магос пытался сопротивляться и извивался в руках инфодемона, его очертания исказили пульсирующие остаточные изображения кричащего лица.

Вопли смолкли, превратившись в бесполезные обрывки бинарных фрагментов, когда он распался на дрейфующие облака инфосвета. Линья направила руки в сторону инфодемона и прокричала песнопение гексаматических вычислений.

Он взвыл от боли, и кошмарная фигура отступила назад во тьму, оставив текучий кубический периметр убежища слегка колыхаться, словно поверхность смоляной ямы.

Последние кусочки Клейнхенца улетучились, как фрактальные снежинки. Гефест и Натала тщетно попытались спасти последнюю частичку своего товарища, но было уже слишком поздно.

Сиристте посмотрела на Линью с нескрываемым выражением горя на органическом лице:

< Что произошло? > спросила она. < Что это за тварь? >

< Галатея перестала притворяться человечной, > ответила Линья. < Это был её гнев, дистиллированный в самой чистой форме. Видимо она почувствовала наши действия и вырвала физический мозг Клейнхенца из амниотического цилиндра, чтобы заставить нас остановиться. >

< Но как то, что мы только что сделали, помешает Галатее повторить то же самое с остальными? > спросила Натала.

< Да, она может повторить, > согласилась Линья. < Но теперь мы все связаны убийственным кодом. Если один из нас так умрёт, то код активируется, и мы все умрём. И если мы умрём, то умрёт и Галатея. >

< Тогда пусть она убьёт нас, > с горечью произнёс магос Гефест. < Мы хотим, чтобы она умерла. Почему бы не позволить ей убить ещё одного из нас и не покончить с ней? >

< Потому что Галатея не отделается так легко, > сказала Линья с ледяной сталью в голосе. < Не после того, что она сделала нам. >

< Кроме того, > добавила Сиристте. < Сейчас она уже знает о наших действиях. Она не станет снова рисковать и атаковать открыто. >

< Тогда как нам сражаться с ней? > спросил Гефест.

< Вы не сможете сражаться с ней, > ответила Линья, позволив последним кусочкам окружающей нереальности покинуть восприятие. < Сражаться буду я. >

Как раньше она направила часть своего сознания в инфосферу, чтобы связаться с отцом, так и теперь Линья направила разум в сверкающий и яркий мир информационного пространства “Сперанцы”.

Она закрыла глаза и…

…обнаружила себя среди блестящих линий сети данных, проходивших сквозь ковчег Механикус в скрытом пространстве знаний “Сперанцы”. Её окружали такие яркие созвездия, каких она никогда не видела. Ослепительная чистота накопленных знаний, хранившихся в каждой мельчайшей частичке света.

Когда Линья в прошлый раз летела в инфопространстве, оно представляло собой вызывавшим галлюцинации местом объединённой функциональности. Яркое, как фосфор, с ядрами познания и информационного обмена размером с континенты.

Теперь оно стало полем битвы.

Инфоядра горели с иссушающей интенсивностью, словно готовые в любой момент взорваться сверхновые звёзды. В последний раз, когда Линья их видела, они были тусклыми из-за паразитного заражения и крепко обвитыми самовоспроизводящимися удушающими кольцами Галатеи. Машинный гибрид держал Механикус в заложниках, контролируя каждую жизненно важную систему.

Теперь контроль почти исчез. Только последние самые важные системы ещё оставались в чужой власти. Всё ещё достаточно, чтобы при желании убить всех до единого на борту “Сперанцы”, но хватка Галатеи слабела прямо у Линьи на глазах.

Она увидела человека, парившего высоко над инфопространством. Выгнутая дугой спина, широко разведённые руки и откинутая назад голова. Золотой свет струился из его рук, и там, где он касался паразитирующих наростов Галатеи и вирусных нитей, они таяли, как иней под лучами рассвета.

Он посмотрел вниз, когда она подлетела к нему.

< Авреем? > спросила она.

< Линья, > произнёс Авреем. < Я сделал, что вы просили. >

Она услышала усталость в голосе и увидела, что свет вытекал из его эфирного тела.

< Вы умираете, > сказала она.

Он странно взглянул на Линью, словно смотрел прямо сквозь неё. Затем криво усмехнулся, одновременно меланхолично и сочувственно:

< Тогда у нас есть что-то общее, > сказал он. < Другие магосы с вами… Они понимают, что им предстоит сделать? >

< Поймут, когда придёт время. Поверьте мне, в этом проблемы не будет. >

< А ваш отец? > спросил Авреем. < Он со мной в “Электрус”. Он знает, что вы задумали? >

< Нет, > ответила Линья, и мысль о горе отца едва не разрушила её решимость. < Но другого пути нет. Вы знаете это. Даже после того, что вы здесь добились, нам всё равно нужно это сделать. >

Авреем кивнул и повернулся к текучему яркому солнечному свету мостика “Сперанцы”. Иссушающему и жаркому от сходившихся знаний связующему звену корабля, сквозь которое проходил и осмысливался каждый фрагмент данных.