Грэм Макнилл - Кузницы Марса [трилогия]

Её тело из плоти и крови перестало существовать, и каждое мгновение в пряже разъедало сам её дух. Только благодаря добровольной жертве и силе братьев и сестёр она вообще могла находиться здесь. Если они умрут, умрёт и она, и каждая жертва, каждая капля крови окажутся напрасной.

Бьеланна почувствовала, что Тарикуэль успокаивает остальных, рассказывая о “Лебедях милосердия Иши”, танце, который он исполнял для принца Ириэля в куполе Осенних Сумерек. Его вера в неё стала якорем, за который могли держаться остальные. Она слышала и другие голоса: Вайнеш и Ариганна Ледяной Клык усиливали её верой в свою ясновидицу.

Она прошептала спасибо, и слово замерцало в ткани и стало её частью.

Бьеланна следовала по разрушавшимся тропам пряжи, стены из воображаемого золота и света складывались, словно показываемое ими будущее больше не имело никакого значения для вселенной. Бьеланна летела сквозь распадавшуюся пряжу, точно самый дикий автарх Сайм-Хана, она лавировала в погибавшей паутине, продвигаясь всё глубже в психическую сеть.

Пути закрывались позади неё. Тропинки впереди исчезали за мгновение перед тем, как она успевала воспользоваться ими. Рои пауков варпа выбирались из своих нор, миллионами устремляясь в будущее по немногочисленным оставшимся путям.

Трещины в стенах расширялись, словно разрывался корпус повреждённого призрачного корабля. Воющий Хаос в пустых пространствах оттуда звал её, она слышала смех Той Кто Жаждет и шепчущие посулы Изменяющего Пути.

Она чувствовала, как они тянутся к её душе, но летела ещё быстрее, преисполнившись решимости противостоять подобным увещеваниям.

Куда бы она ни посмотрела, потенциальных вариантов будущего становилось всё меньше, пока их почти не осталось. Бьеланна заплакала от зрелища, как столь жестоко уничтожается будущее. Спланированная гибель вселенной уже сама по себе являлась замыслом наичистейшего зла, но погубить её случайно… воистину это было величайшей глупостью.

Очередной путь в будущее закрылся, миллиард миллиардов нерождённых жизней лишился шанса на существование. Бьеланна с отчаянием наблюдала, как пряжа сворачивалась повсюду, куда бы она ни посмотрела. С каждой захлопнутой дверью это отчаяние угрожало разрушить и полностью стереть её дух. Бьеланна зарыдала, поняв, что больше не видит пути вперёд. Каждый маршрут закрывался и блокировал все пути к надежде.

Надежда…

Да, надежда была ключом.

Потому что и другие ясновидцы должны были увидеть это.

Верить в иное стало бы огромным высокомерием с её стороны. Но если они видели, то почему никто из них ничего не сделал, чтобы предотвратить это ведущее к гибели вселенной событие?

И Бьеланна поняла, что, по крайней мере, один из них сделал.

В конце концов, она же была именно здесь и именно в этот момент.

Неужели её всю жизнь вели именно к этому?

Она и правда была пешкой в какой-то большой игре, как меньшие расы галактики были пешками для неё? По воле ясновидцев миры монкеев сжигали, а их население придавалось смерти ради жизни единственного эльдара.

Если Бьеланне было предназначено оказаться здесь, то только благодаря тому, что совет провидцев какого-то далёкого мира-корабля предвидел это и поставил её сюда именно в этот момент и именно для этой цели.

Она хотела ненавидеть этих неизвестных ясновидцев. Она хотела ненавидеть их со всей яростью своей души за то, что они отправили её и её соплеменников на смерть. За то, что лишили её детей шанса на рождение.

Но она не могла.

Она понимала лежащую в основе такого решения холодную логику. Она сама принимала подобные решения, отдавая себе отчёт, что отправляет разумных существ на смерть. Даже величайшие провидцы не видели, как далеко могут протянуться последствия их выбора.

Тот факт, что она вообще находилась здесь, говорил Бьеланне, что, по крайней мере, один провидец видел, что она могла остановить грядущий катаклизм. И с этой мыслью отчаяние исчезло, словно дыхание на холодной призрачной кости.

Бьеланна увидела этот последний путь, хрупкое будущее, которое вопреки всему сопротивлялось уничтожению. Её дух воспарил, и она полетела к этому будущему, потянув за собой сверкающий поток психического света. Бьеланна ворвалась в последний путь в заключительные моменты его существования.

Как нитка в игольное ушко.

Архимагос Котов открыл глаза и глубоко вздохнул, искренне поразившись тому, что вообще может дышать. Он сморгнул мерцавшие воспоминания о месте света и чудес, где не существовало никаких ограничений на силу мысли и величия, которого эта мысль могла достигнуть.

Громадная фигура архимагоса Телока заполнила всё его зрение, безумное лицо застыло в выражении ненависти.

Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что Телок мёртв, и что он каким-то образом всё же сумел убить его. Лицо Потерянного Магоса всегда казалось искусственным и неестественным, восковым из-за пластифицированной структуры и неизвестных омолаживающих процедур, но теперь оно стало полностью кристаллическим.

Он попытался отодвинуться от этого застывшего сияния, но понял, что не может пошевелиться из-за пригвоздивших его к командному трону “Сперанцы” когтей.

– А, конечно, – произнёс он. – Телок же тоже меня убил.

– Не совсем, – возразил голос за его плечом. – Хотя имел отличный шанс убить нас обоих.

– Таркис?

– Именно я, архимагос, – ответил Таркис Блейлок. – Теперь, пожалуйста, не шевелитесь, пока мы не освободим вас.

Котов попытался повернуть голову, но пронзившие его клинки мешали двигаться. Он ощущал, что рядом с ним есть кто-то ещё, но не мог понять кто именно, его чувства всё ещё оставались связанными с другим местом и другой реальностью. Он услышал громкий жужжащий звук вгрызавшегося в стекло плазменного резака.

– Я думал, что вы погибли, Таркис.

– И я так думал, – ответил Блейлок. – Но слухи о моей смерти и так далее и тому подобное. Телок вывел меня из строя при помощи, как я полагаю, какой-то постгипнотической команды, являвшейся составной частью мощнейшей атаки, в ходе которой он уничтожил наши корабли сопровождения. К сожалению, я не заметил опасность, пока не стало слишком поздно.

– То же самое можно сказать и обо всех нас, – произнёс Котов. – “Сперанца”? Она всё ещё наша?

Блейлок кивнул:

– Ещё не поступили все отчёты, архимагос, но, да, похоже, вражеская атака захлебнулась со смертью Телока.

Раздался глухой стеклянный треск, извещая о том, что плазменный резак прошёл сквозь последний коготь Телока.

– Аве Деус Механикус! – воскликнул Котов, когда биологическая обратная связь послала волны боли по его искалеченному телу.

– Можно, господин Яэль, – произнёс Блейлок.