Лей Бардуго - Тень и кость [litres]

– Вы свободны.

Когда Женя вывела меня обратно в коридор, мне показалось, я услышала, как она пробормотала: «Старая корова». Но прежде чем я смогла спросить ее о словах королевы, рядом появился Дарклинг и повел нас по пустому коридору.

– Как прошла встреча с королевой? – спросил он.

– Понятия не имею, – честно ответила я. – Все, что она говорила, было идеально вежливым, но все это время она смотрела на меня так, будто я была гадостью, которую выплюнула ее собака.

Женя рассмеялась, а губы Дарклинга дрогнули в легкой улыбке.

– Добро пожаловать в королевский дворец, – сказал он.

– Не уверена, что мне тут нравится.

– Никому не нравится, – признал парень. – Но мы все мастерски играем свою роль.

– Король показался мне довольным, – предположила я.

– Король – ребенок.

У меня открылся рот от удивления, и я нервно осмотрелась, боясь, что кто-то мог подслушать. Эти люди оскорбляли своих владык с такой же легкостью, как дышали. Женю, судя по всему, ни капли не волновали слова Дарклинга. Он, должно быть, заметил мой шок, поскольку сказал:

– Но сегодня ты сделала его очень счастливым ребенком.

– Кто был тот бородатый мужчина рядом с королем? – спросила я, желая сменить тему.

– Апрат?

– Он священник?

– Своего рода. Некоторые говорят, что он фанатик. Другие – что мошенник.

– А ты?

– Я бы сказал, что для него тоже есть применение, – Дарклинг повернулся к Жене. – Думаю, мы сегодня достаточно помучили Алину. Отведи ее в спальню и прикажи, чтобы с нее сняли мерки для кафтана. Тренировки начнутся с завтрашнего дня.

Женя слегка поклонилась и положила руку мне на плечо, подталкивая в следующую залу. Меня накрыло возбуждение и облегчение одновременно. Моя сила ( моя сила, это все еще казалось нереальным) снова показала себя и не дала мне опозориться. Я пережила знакомство с королем и аудиенцию с королевой. И мне сошьют кафтан гриша!

– Женя, – окликнул Дарклинг, – кафтан будет черного цвета.

Девушка пораженно втянула воздух. Я посмотрела на ее шокированное лицо, а затем на Дарклинга, который повернулся уходить.

– Подожди! – окликнула я, прежде чем успела себя остановить. Он замер и посмотрел на меня своими холодными серыми глазами. – Я… Если можно, я бы предпочла синюю мантию, как у заклинателей.

– Алина! – воскликнула Женя, явно придя в ужас. Но Дарклинг поднял руку, чтобы она замолчала.

– Почему? – спросил он с непонятным выражением.

– Я и так чувствую себя здесь не в своей тарелке. Мне кажется, будет легче, если я не стану… выделяться.

– Хочешь быть такой, как все?

Я упрямо задрала подбородок. Дарклинг явно не одобрял мое решение, но я не собиралась сдаваться.

– Я просто не хочу привлекать к себе еще больше внимания.

Дарклинг смотрел на меня достаточно долго. Я не знала, обдумывал ли он мои слова или пытался запугать, но я, стиснув зубы, стойко выдержала его взгляд. Внезапно он кивнул.

– Как пожелаешь. Твой кафтан будет синим.

Не сказав больше ни слова, он повернулся к нам спиной и скрылся дальше по коридору. Женя смотрела на меня в ужасе.

– Что? – спросила я воинственно.

– Алина, – медленно проговорила Женя, – ни одному гришу никогда раньше не позволяли носить цвет Дарклинга.

– Думаешь, он разозлился?

– Смысл не в том! Это было бы знаком твоего положения, покровительства Дарклинга. Это возвысило бы тебя над всеми остальными!

– Ну, я не хочу возвышаться над остальными.

Женя в отчаянии взмахнула руками и взяла меня под локоть, ведя по дворцу к главному входу. Два лакея в ливреях открыли перед нами большие золотые двери. Вздрогнув, я поняла, что они были одеты в белое и золотое, те же цвета, что и на кафтане Жени – цвет прислуги. Неудивительно, что она считала меня ненормальной, раз я отказалась от предложения Дарклинга. Может, она права. Эта мысль преследовала меня во время долгой дороги к Малому дворцу.

Сгущались сумерки, и слуги зажгли лампы, стоящие вдоль гравийной дорожки. К тому времени, как мы поднялись по лестнице в мою комнату, желудок будто в узел скрутило. Я села у окна, глядя на открывающийся передо мной вид. Пока я размышляла, Женя позвала служанку и отправила ее за швеей и ужином. Прежде чем уйти, она обратилась ко мне:

– Может, ты предпочтешь подождать и поужинать вместе с гришами?

Я покачала головой. Я слишком устала и перенасытилась впечатлениями, чтобы даже думать об ужине в очередной толпе.

– А ты можешь остаться? – спросила я. Женя замешкала. – Ты не обязана, конечно же, – быстро добавила я. – Уверена, ты захочешь поесть с кем-то другим.

– Вовсе нет. Значит, ужин на двоих, – властно проговорила она, и служанка умчалась.

Женя прикрыла дверь и подошла к небольшому туалетному столику, где начала перебирать предметы на столешнице: расческу, кисточку, ручку и чернильницу. Я не узнавала ничего из этого – должно быть, кто-то недавно принес эти мелочи в комнату специально для меня. Все еще стоя ко мне спиной, девушка сказала:

– Алина, ты должна понять это до того, как завтра начнутся твои тренировки… Корпориалы не ужинают с заклинателями. Заклинатели не трапезничают с фабрикаторами и…

Я сразу заняла оборонительную позицию:

– Слушай, если ты не хочешь оставаться на ужин, клянусь, я не буду плакать в свой суп.

– Нет! – воскликнула она. – Дело совсем не в этом! Я просто пытаюсь объяснить, как у нас здесь все устроено.

– Забудь.

Женя раздраженно вздохнула.

– Ты не понимаешь. Это большая честь – быть приглашенной отужинать с тобой, но другие гриши могут этого не одобрить.

– Почему?

Женя вздохнула и села на один из резных стульев.

– Потому что я – зверушка королевы. Потому что они не считают мои способности ценными. Есть много причин.

Я подумала над тем, что это могут быть за причины, и имеют ли они какое-то отношение к королю. Затем вспомнила слуг в ливреях, стоящих у каждой двери Большого дворца, – все они были одеты в белое с золотом. Каково для Жени быть изолированной от таких, как она, но и не принадлежать ко двору?

– Забавно, – ответила я через некоторое время. – Я всегда считала: если ты красива, это облегчает жизнь.

– О, так и есть, – засмеялась Женя.

Я не сдержалась и тоже захохотала. Нас прервал стук в дверь, и вскоре швея заняла нас измерениями и примеркой. Когда она закончила и начала собирать свои булавки с муслинами, Женя прошептала:

– Знаешь, еще ведь не поздно. Ты все еще можешь…

Я перебила ее:

– Синий, – несмотря на твердость в голосе, мой желудок снова сжался.

Швея ушла, и мы вернулись к ужину. Еда была менее неземной, чем я ожидала, такое мы ели и по праздникам в Керамзине: сладкая гороховая каша, жаренные в меду перепела и свежий инжир. Казалось, такой голодной я в жизни не была. Пришлось бороться с желанием облизать тарелку.