Евгений Клевцов - Диверос. Книга вторая

– Давайте не будем ни в кого тыкать пальцем, это неприлично, – Мерц вынул из кружки еще одну прядь, которую она не заметила. – Когда сможем поговорить? Боюсь, что сейчас вы…

– А ты не бойся! – перебила девчонка, попытавшись обнять его за шею, но чуть не потеряла равновесие и не свалилась со стула. – Или ты думаешь, что раз я совсем вот чуть-чуть хлебнула, так у меня голова не варит? Ха! Ошибаешься, друг! Голова у меня в порядке – у меня сердце болит!

Она постучала кулаком по груди и вдруг, совершенно внезапно, всхлипнула и разревелась, растирая слезы кулаком.

– Столько лет… Я столько лет, как последняя дура, вокруг него ходила. Все ждала, пока позовет, а этот… этот гад… – всхлипывания участились. – Никогда… Никогда скотину, не прощу!

Мерц украдкой обменялся взглядом с корцве и покачал головой. Только женщина в изрядном подпитии может так быстро перейти от недоверия к объятиям и от объятий – к рыданиям.

– Слушай, друг, – внезапно девица прекратила рыдать и схватила мокрой от слез ладонью Мерца за руку. – Я тебе даже больше скажу! Справишься с работой – так и побрякушки эти проклятые тоже себе забирай!

Мерц подумал, что определенно не успевает следить за поворотами этой беседы.

– Какие побрякушки?

– Ты не слушаешь, что ли? Запонки эти проклятые! С аганитами! Она ему их подарила. Не просто так подарила – чувствую… У, зараза темнокожая!

Девчонка принялась сыпать проклятия в адрес какой-то неведомой санорра, но Мерц ее уже не слушал. Аганиты! Старинные камни, секрет добычи и обработки которых знали только гибеноры, унесшие его с собой в небытие. Ярко-алые, словно капли пролитой крови, они странным образом улавливали потоки сил и, как говорят, делали своего обладателя быстрее и сильнее. А еще действие этих камней не обнаруживал ни один охранный знак или ловушка. И, в отличие от настоев, оно не имело побочных эффектов. Говорят, в Старом Городе есть несколько обработанных камней. А эти откуда взялись? Впрочем, девчонка упомянула санорра… кто знает, что там у них в подземельях под Эш Геваром хранится.

Он по очереди прикоснулся к лежащим в карманах медальонам и не получил ответа – никаких следов воздействий на собеседнице не было. Но все равно – как-то слишком хорошо, чтобы быть правдой. И, главное, санорра-то откуда?

– Допустим, – прервал он какую-то очередную невнятную тираду. – Допустим, я могу попытаться помочь. Но мне нужна информация. Вы сейчас в состоянии ее мне предоставить?

– Спрашивай, – девица кивнула и шмыгнула носом.

– Где эти запонки?

– Как где?! – она вытаращила глаза. – Ты не слушаешь, что ли?! Говорю же – дома у нас лежат! В кабинете, в ящике.

Мерц готов был поклясться, что ничего подобного она не говорила, но продолжил:

– Дома у вас – это где?

Он потихоньку сделал Алману знак принести стакан воды. Еще немного – и перепившая блондинка захрапит прямо на стойке. Ну, или ее начнет тошнить с перепоя, чего тоже очень не хотелось.

– Вды… – появление стакана воды вместо кружки пива ввело красавицу в ступор.

– Что, простите?..

– Второе кольцо, третий дом. В общем, слева от площади в доме за каналом, – медленно и старательно выговорила девчонка и вдруг прыснула в кулак – Канал… Слово-то какое смешное – канал! Кана-а-ал…

Она принялась повторять это слово на все лады, словно позабыв, о чем только что шла речь, а Мерц глубоко задумался. От кого нужно он уже слышал, что этот дом, до того стоявший долгое время пустым, выкупила какая-то разношерстая компания. И компания была не бедная, ибо, делая покупки, денег не считала. Разумеется, что вскоре жильцам нанесли визит вежливости, и они доступно объяснили, что защищать свое добро будут без какого-либо стеснения в средствах. Причем сделали это так, что больше желающих беспокоить их не нашлось. Так вот, значит, откуда санорра… Значит, на Старый Город эта светловолосая и вправду не работает, тут никаких сомнений: говорят, Храмовая Стража там все перевернула, а так бы и бровью не повели.

– Ну, допустим, мы договоримся – прервал он бормотание блондинки. – Однако я еще слишком дорожу своей шкурой, чтобы оставлять ее на вашей лужайке. А ваши друзья – санорра шутить привычки не имеют. Один раз они это уже дали понять.

– Пфф, – презрительно сложила губы трубочкой собеседница, – не трясись, никто сейчас ничего не ставит. И вообще, сейчас в доме нет никого, кроме меня и Кин Зи. Но, он хоть и из них… ну, из этих, но ничего такого не умеет. Вот пострелять – это да. Пострелять – это он может.

Хихикнув, она ткнула пальцем Мерцу в грудь.

– Щелк – и наповал!

Мерц поднялся с места.

– Будьте счастливы.

– Да погоди ты! – девчонка ухватила его за рукав. – Чего обиделся-то? Я же шучу, понимаешь? Шутки шучу…

– Неудачная шутка.

– А потому что мне сейчас, знаешь ли, не до шуток! – ее губы снова задрожали, а едва просохшие глаза снова стали мокрыми. – Какие шутки, когда тут… этот… чтоб его…

– Рубашку отпустите.

– Да постой! Надо тебе, чтобы дом пустой стоял – будет тебе пусто! Я те слово даю! Честно-честно!

Мерц внимательно посмотрел в ее глаза. Даже весьма замутненные алкоголем, они смотрели на него с отчаянием. И она явно не врала. Медальоны продолжали молчать. И аганиты опять же… Ладно, поговорим.

– Хорошо. Но больше никаких шуток.

Девица кивнула и оставила его одежду в покое. Потом отпила пару глотков воды, сморщилась, поставила стакан на место и полезла в висящий на поясе кошелек, собираясь расплатиться. Достав горсть монет, негнущимися пальцами попыталась отсчитать нужную сумму, но не смогла и просто высыпала все деньги на стойку. Да уж, если и врать, то не в таком состоянии.

Затянув шнурок кошелька, она повернула голову к Мерцу.

– Ну, и как? Что скажешь?

– Хорошо, – кивнул он. – Я возьмусь за ваше дело.

– Молодец! – Девчонка с размаху хлопнула его по плечу.

Мерц поморщился – рука у нее была хоть и изящная, но крепкая.

– Когда?

– А вот это уже мое дело. Но ближайшую неделю по вечерам дом должен быть пустой.

– Не дура, поняла, – развела руками девица. – Сколько я буду тебе должна?

Она снова полезла в кошелек. Мерц придержал ее руку:

– Давайте договоримся так, – предложил он, – если я смогу достать эти запонки, то я оставляю их себе и мы расстаемся с миром, забыв друг о друге. В случае осложнений, вы в течение трех дней выручаете меня из рук ваших приятелей в Старом Городе или из подвала в гарнизоне. Если вы про меня забываете – я выкладываю им все о нашем договоре. Идет?

Он протянул руку. Девчонка просияла и постаралась ответить на рукопожатие, однако, сделав несколько безуспешных попыток ухватить протянутую ладонь, захихикала и просто кивнула головой.